Николай Мещанкин - Одержимый
Крайт думал. Полгода назад... Видимо, Шеридар. А если Шеридар, то значит... Интересная возможность появляется. Показать им то, что они ожидают увидеть.
- Мы справимся. Мы справимся! - Крайт усмехнулся, оглядывая орков. - Я вам это обещаю!
* * *
- Они уже рядом. Приготовься.
- Где?
- Рядом. - Маг дернул поводья коня, направляя его обратно к группе своих держащихся особняком товарищей.
Фройм с неприязнью посмотрел в спину мага, сплюнул. Какого черта? Какого черта он должен терпеть все это? Он отдал двадцать лет жизни Белому Братству, дослужился до рыцаря-сотника, а теперь должен терпеть высокомерных выскочек, сообщающих ему то, что он и так знал благодаря отточенному за годы службы охотничьему инстинкту. Он и так чувствовал, что орки где-то совсем рядом, но где? И почему они остановились, почему не удирают? Готовят засаду?
Фройм придержал коня, внимательно посмотрел по сторонам, глянул на хмурые, напряженные лица проезжающих братьев Да, похоже, этот поход не нравился не только ему. Насколько было проще и понятней в сумрачных лесах гоблинов, где все, что тебе угрожало, - это лишь вылетающие вдруг из чащи стрелы да ловчие ямы, без всякой чертовщины с разверзающейся голодными ртами землей. вырывающимся неизвестно откуда огнем и крадущимися в ночи кошмарами, неподвластными честному оружию, оставляющими после себя искромсанные, разодранные трупы... Фройм поежился Он видел то, что осталось от Братьев предыдущего отряда, поймавших на свое несчастье неизвестно что. Спаси его Всевысшие от такой судьбы!
Фройм снова перевел взгляд на неловко держащихся в седлах магов, раздраженно вздохнул. Вот они, его защитники от колдовских напастей в этом походе за черт знает чем! Вот на кого он должен полагаться! Себя хотя бы смогли защитить. Ну почему его сотня оказалась ближе всех к тому проклятому месту, куда им понадобилось? И зачем им понадобилось то, за что ополоумевшие натуане рвут людей в клочья? Хотя бы понимать, какой во всем этом смысл, за что его сотня рискует головой. Но разве утонченные господа маги снизойдут до объяснений? Ему, глупому солдафону? Тьфу!
Фройм тронул коня, продолжая настороженно озираться. Да, это место с подступающим к дороге кустарником прекрасно подходило для засады. Если бы пришлось выбирать ему, он бы устроил ее именно здесь.
Что-то ярко вспыхнуло, ослепляя, мигнуло раз, другой...
- К бою! - Сквозь мерцающие зайчики в глазах проступал погрузившийся в странные синие сумерки мир. Сотник крутнулся в седле, готовясь встретить противника.
- Ах-м! - Громадный натуанин опускал занесенный над головой Фрейма меч.
Фройм резко толкнул коня в прыжок, одновременно отмахом кинув руку с мечом в горло натуанину. Сзади послышалось бульканье, и сотник краем глаза заметил валящееся с коня тело. Ага, гады, не такие уж вы и непобедимые... Почти по наитию встретил щитом удар сбоку, оттолкнул нападающего, разворачиваясь. Где же Братья его сотни? Вокруг кипели беспорядочные схватки, но разобрать лица в сумраке было невозможно. Фройм парировал еще один выпад, сам перешел в атаку, обрушив на натуанина град ударов, с удовлетворением чувствуя, как слабеет защита противника. Внизу проскользнул маг, и конь вдруг брыкнул, встал на дыбы, разматывая из распоротого брюха кишки, повалился набок. Заученным кувырком Фройм соскочил с падающего тела, но полностью увернуться не успел, щит рвануло в сторону, выворачивая руку из плеча.
- Стойте!
Сотник вскочил, придерживая плетью висящую вывихнутую руку. Боли пока не было, но он знал, что это только пока. Фройм обернулся, выискивая врага. Мир вдруг опять посветлел, расцвел всеми красками.
- Остановитесь, это наваждение! - С трудом удерживающийся на всхрапывающем коне маг судорожно сжимал одной рукой поводья, вторую воздел вверх, словно факел. - Мы бьемся сами с собой!
Фройм зарычал. Этот маг убил его коня! Так вот в чем дело! Маги заодно с натуанами!
- Натуане не сражаются мечами и не ездят на лошадях! - На бледном лице мага не осталось и следа былого самодовольства, лишь страх. - Посмотрите, это иллюзии!
Сотник оглянулся и похолодел от увиденного. Братья ожесточенно рубились друг с другом, между ними мелькали орки, и лишь вокруг замерших с поднятыми вверх руками магов, в островках относительного порядка, Братья стояли, ошеломленно глядя на побоище.
- Прекратить!! - Фройм умудрился перекрыть голосом шум боя. - Здесь нет натуан! Все ко мне!
Мимо метнулся орк, Фройм ткнул мечом и тут же почувствовал, как чужое лезвие входит в несчастное левое плечо. Нырок к земле, сотник катнулся, уходя от смертельного удара, одновременно пытаясь выдернуть застрявший меч. Мир снова замерцал, наливаясь синевой. Фройм глянул на мага. Его рука все еще тянулась к небу, но сам маг клонился в сторону, сползал с коня. Над седлом проплыл хлещущий кровью обрубок ноги...
- А, свой. - Поднявшийся сотник кивнул выглядящему натуанином воину. Прикрой мне спину, надо к магам пробиваться.
Фройм повернулся, сжимая меч. Руку бы подвязать... Что-то тяжелое вдруг врезалось сотнику в затылок, все вокруг закружилось каруселью, оплывая и растворяясь в темноте, вытянулось уходящими вдаль шипящими линиями и потухло.
* * *
- А потом вернулся Рон с остатками своего легиона. - Алина задумчиво поворошила палкой костер.
- Рон жив? - Крайт улыбнулся. Гунга наконец замолчал, удовлетворенный жизнями захваченных в бою пленных, и нудная боль уступила место удивительной легкости, почти восторгу.
- Да. Он тогда смог-таки прорваться, когда понял, что сражение проиграно и ничего уже не сделаешь.
Крайт кивнул.
- Так вот, вернулся Рон, и потом началось. В смысле началось, конечно, раньше, но мы этого не понимали, что ли. Знаете, почет, все такое, Кен нас героями объявил. - Алина покусала губу. - Но все равно все было не так. как-то неправильно, что ли. Как будто весь мир поменялся. Идешь по улице, а от тебя люди шарахаются, словно от чумной. Словно от собаки бешеной. Словно у тебя на лице написано, что ты уже не человек, а монстр какой-то, детей пугать. Ну и этот мир с Кифтом и Белыми Братьями, конечно. Отдали землю Кифту, Братьям свободный проход дали, замки эти их строить разрешили да еще сказали, что это все для нас, что, мол, они нам только добра хотят. Обидно! За что тогда мы сражались, за что умирали? Получается, что все зря и ничего не нужно было? Алина выпрямилась, взглянула на Крайта, - Добра хотят! Знаем мы это добро, видели - на кольях по дорогам развешанное! - Алина опять сникла, помолчала, мрачно глядя в огонь. - Когда Рон пришел, Кен вышел его встречать со всеми вождями. Но Рон на него даже не взглянул. Прошел молча мимо, и все. Ну, Кен постоял, пробурчал что-то и ушел к себе. А через неделю праздник объявили. Народ пришел, и Кен, разряженный, заявляет, что вы вернулись к себе, на небо, где вам положено быть, и завешали ему быть Гунгой, и кивает на Йолю - вот, мол. свидетельница. И, значит, теперь, поскольку он - Гунга, он назначает Рона джаху, так как тот опытный военачальник и вообще знает что почем. - Алина бросила быстрый взгляд на Крайта, ожидая его реакции
