Олаф Локнит - Зов Древних
— Не хотел бы я встречаться ни с тем, ни с другим, — мрачно ответил Конан, не до конца понимая, куда клонит юный колдун. — Так в чем же дело?
— Я не уверен, что думаю правильно,— осторожно начал Кулан,— но я сильно сомневаюсь в том, что служители Илу Всеединого — сплошь великие маги, даже те из них, что достигли высших кругов посвящения. Они отрицают жизнь, хотя и не заявляют об этом открыто, а значит, им неоткуда черпать новые силы. Их магия стоит на страхе и лжи, и, сколь бы сложны ни были их ритуалы, такие силы всегда действуют одинаково. Зато они умеют искусно развращать, принуждать и подчинять. Поэтому служители не могут сломать Великий Канон. Канон — сила жизни, пусть и замкнутая в себе. Он не допускает проникновения извне, и его можно только уничтожить. Сила служителей в их военной мощи. Значит, ее покуда недостаточно.
— Иными словами,— вмешался в беседу Евсевий, — они смогут повергнуть паков, если натравят на них, к примеру, меч, думающий самостоятельно?
— Точно,— согласился Кулан.
— Тогда почему ты уверен, что выиграешь схватку с Каноном? — недоуменно спросил Конан.— У нас-то нет такого меча!
— Великий Канон может победить только тех, кто боится смерти,— высокопарно заявил Кулан.
— Да кто же ее не боится? — совсем запутался король. Объяснения колдуна были непонятны ему настолько, что Конан сам уже был не рад, затеяв этот разговор. Победит мальчишка паков — значит, так угодно богам, а уж как — это его колдовское дело. Не победит, значит, не судьба!
— Боятся все,— смутился юноша, подбирая нужные слова, — но... Но некоторые могут победить этот страх, как сделал сегодня ты, решившись идти под землю, а другие нет.
— А! — догадался Конан.— Одни верят только в судьбу, а другие еще и в себя. Ясно. И еще. Почему ты тогда назвал Великий Канон нечеловеческой волей? Он ведь рожден жизнью?
— Паки — иная раса. Такая же иная, как гномы,— объяснил Кулан.— Но великий Юхиббол старше, много старше всех разумных рас. Он властвует и над паками.
— Понятно,— кивнул Конан. Речи Кулана не слишком убедили его, но ненадолго успокоили.
Путь продолжался во мраке и тишине. Песок в колбе, будь у них таковая, высыпался бы наполовину, как послышалось журчание: из расселины в скале сочилась тонкая струйка воды. Внизу образовалась маленькая лужица, после чего тонкий ручеек тек под едва уловимым уклоном, сопровождая отряд. Вода оказалась очень кстати. Люди смогли отмыть грязь и кровь, оставшиеся после схватки с медведем.
Вскоре ручеек нашел себе более просторную дорогу. Отряд вышел к пересечению двух пещер. В поперечной пещере шумел поток. Туда и впадал ручей. Туннель, по которому бежала вода, был низок, человеку не пройти, зато и вода не была глубока. Здесь устроили привал.
— Так чем же захочет пронять нас это колдовство? — поинтересовался неунывающий Майлдаф.
— Все тем же. Страхом,— ответил Кулан. — Тот, у кого нет сил бороться, сначала замрет, а потом и подчинится кошмару. — А тот, кто не сдастся?
— Пройдет дальше, я думаю,— развел руками Кулан.
— А стрелять-то придется? — несколько разочарованно спросил Майлдаф.
— Великий Канон будет защищаться. Рано или поздно, но он толкнет паков на настоящий бой.
— Ага,— удовлетворился Бриан.— Эта магия так надоела!
Конан был полностью с ним согласен.
Отдохнув, люди двинулись дальше. Ждать нападения не хотел никто, они сами намеревались нападать.
Наконец, казавшийся бесконечным, коридор закончился. В стене открылся боковой ход, а за ним еще и еще. Ни малейшего намека на то, в какую пещеру сворачивать, не было, подземелье хранило зловещее молчание. Все взоры устремились на колдуна. Кулан, понимая, что от него зависит, может быть, судьба всего отряда, задумался.
— Может быть, ты позовешь бабочек? — подал мысль Септимий.— У паков должен быть огонь...
— Нет,— отверг предложение колдун.— Живое существо будет стремиться к солнечному свету. Любая бабочка полетит к солнцу, и я не заставлю ее поступить иначе. Жрец Юхиббола Сага может позвать и попросить, но не принудить. Для этого нужна иная, черная магия.
— Постойте... — Септимий потер лоб. - Помните, в легенде говорилось о талисмане Митры — золотом быке. Он вывел посланцев Эпимитриуса к храму даже сквозь владения паков. Если и у нас найдется нечто подобное, почему бы не попробовать?
— Перстень! — мгновенно сообразил Конан.— Камень должен показать дорогу! Достань его!
— Если там еще остались хоть частички света...— проговорил Кулан, погружая руку за пазуху.
Серебряный перстень тускло засиял в факельном свете.
— Что это? — не понял Септимий.
— Это перстень Коннахта, нашего... Твоего отца,— сказал Кулан.— Если бы ты предупредил его, куда идешь, он бы рассказал тебе, что перстень носил еще Бреннан Мабидан. Он сделан из того зеленого камня, что у служителей на повязках.
И в этот миг камень засветился! Сначала едва тлеющей искрой, а потом все ярче!
— Смотрите! — воскликнул Аврелий, указывая на камень, хотя все и так уже видели исходящее из него сияние.
Проверили все проходы. Из доброго десятка отверстий лишь вблизи одного свечение зеленого камня не убыло, а осталось прежним. Не прибавилось света, и когда камень понесли в глубь главного хода.
— Пора сворачивать, — решил Конан.
Новый коридор оказался гораздо уже главного ствола. Идти пришлось по двое, а широкие плечи Конана и вовсе не позволяли никому пристроиться рядом.
Ход вывел в круглый зал, локтей сорока в поперечнике. Отсюда разбегались в стороны еще три прохода. Снова принялись испытывать камень, и тут Евсевий огорошил всех неприятной догадкой.
— То, что камень горит ярче, еще не означает, что мы избрали верный путь! — провозгласил он,— Вполне вероятно, мы и приближаемся к цели, но между нами и ею может оказаться стена толщиной в десяток локтей, которую не пробить и за год, в то время как окольный путь выведет нас туда, куда нужно.
Возразить на это было нечего, но король сказал спокойно:
— Значит, мы обойдем все пещеры, пока не найдем нужную.
— К тому же мы знаем, что искать, — поддержал Конана Аврелий. — Нам нужна широкая просторная галерея, где нет паков и горят факелы. Как та, где прошел Люций.
— Здесь тоже нет паков, и горят факелы, - проворчал Арминий.— А камень ярче светил у средней пещеры, — добавил он.
Следующая подземная дорога оказалась еще уже. Идти пришлось в колонне по одному. Шествие по-прежнему уверенно возглавлял Тэн И.
Вскоре, однако, коридор вновь расширился, потолок ушел в беспросветную черноту, стены взметнулись вверх. Внезапно подземную тишину разрушил леденящий вой. В ноздри ударил запах серы. Во тьме зажглись два зеленых глаза. Сквозь непрекращающийся вой послышалось какое-то копошение, словно кто-то шарил множеством маленьких лапок.
