Олег Антипенко - Иные пути. Неприкаянный
— Просыпайтесь, Ваше Высочество!
Маленькое пятно в центре видимости разрасталось и заполняло собой весь обзор, в мареве начал проступать желтый круг с нарисованными лучами, отходящими в разные стороны.
— Осторожно, Ваше Высочество, Вы еще слабы. — Заботливо сказал королевский чародей. Натан сразу же понял, насколько он истощен. — Поздравляю! Последний, самый важный и сложный, экзамен сдан на отлично.
Принц дернулся и потянулся за саблями, но непослушная рука, до того лежащая на груди скрещенная с пальцами правой, безвольно упала рядом с телом.
— Это было испытание. — Понимающе улыбаясь с грустными усталыми глазами, объяснял маг. — Иллюзорная реальность, насланная мной.
Мечник приподнял голову.
Олаф стоял около круглого постамента, от которого отходили мозаичные языки пламени, по одному на каждую сторону мира, а между ними прямые лучи. Это были символы церкви Асора, его карающего огня и оберегающего света. Под стенами Обрядного Зала стояло восемь жрецов в чуждых для них черных балахонах с глубокими башлыками. В этих тёмных провалах скрывались лица церковников. За их спинами виднелись зеркала, показывающие окружающее пространство Цитадели. Стены крепости с застывшими на карауле гвардейцами, пустынные подъезды. Все это принц помнил и сразу понял, где находится — в крепостном храме Асора.
«Так далеко зайти и попасть в ловушку. Всё прахом!» — Он готов был взвыть от бессилия.
Натан с ненавистью посмотрел на волшебника. Тот сел на гранитный пьедестал и тихо проговорил:
— Все живы и будут рады поздравить Вас. Ронин! — Окликнул он учителя и, выходя из помещения, добавил:
— Я должен сообщить Его Величеству. Ронин тебе все расскажет. Еще раз поздравляю, Натан! Пока не понимаешь, однако свой самый трудный экзамен ты выдержал. — Так маг разговаривал только в приватных беседах.
Принц не мог понять, что происходит. Почему Олаф, наконец, поймав его, не убивает и не заточает в кандалы. «Ронин? Все живы?» — До его сознания всё же дошло значение произнесенных слов. В следующее мгновение бесшумно вошёл человек в броне и снял шлем.
— Ронин?! — Выдохнул мечник.
— Да, Мой Принц. — Как всегда отстраненный тон.
— Ты выжил?! То есть… как ты… — От переизбытка чувств, он не находил слов.
— Последний экзамен, Мой Принц. Стоит сказать, меня проинформировали о нем в последний момент. — С тенью недовольства произнес учитель. — Вас погрузили в сон, а маг Его Величества вместе со служителями церкви сотворил видение. Я знаком с его общей направленностью… Все что Вам пришлось испытать часть какой-то проверки. Хочу заверить, Мой Принц, никто не пострадал. Это все была иллюзия.
— Этого не может быть!!! Я собственными глазами… О боги!!! Как такое возможно?!! — Силы возвращались стремительно, и он уже перешел на крик. — Я не верю! Я просто сплю! Я брежу от потери крови.
Натан прикоснулся к голове. Ни раны, ни кровоподтека не было.
— Вы СПАЛИ, Мой принц. И теперь испытание закончилось.
— Невозможно столько спать…
— Два дня, Мой Принц. — Ровным тоном сообщил Ронин.
— Что?!
— Вы пробыли в иллюзии двое суток. И не самые простые. Церемония перенесена, официально из-за Вашей болезни.
— Все ж-живы? — С надеждой спросил принц срывающимся голосом после непродолжительной паузы. Мысли были в полном беспорядке, но он смог выделить самую нужную. — Я должен увидеть сестру!
— Да, но Вам придется сначала пройти к королю. Это его приказ.
— Я г… — Принц подавил комок, подступивший к горлу. — Идем к королю…
Согнув ноги в коленях, мечник подтянулся к краю алтаря.
— Вы еще не оправились… — Вяло запротестовал учитель.
— Неважно! Идем через портал. — Ему нужно было как можно скорее увидеть Миралису. Мозг не воспринимал окружающую реальность, отказывался поверить и дать новую надежду.
Натан встал и, пошатываясь, зашагал мимо неподвижных церковников к зеркалу, отражающему заложенным в него ритуалом южную оконечность крепости. В трех метрах за ним размещался открытый проход в зал порталов.
Свернув вправо, принц прошёл к полукруглой площадке у стены. Возле «входящей» стоял жрец в такой же самой мантии. Мечник ничего ему не сказал, не останавливаясь, взошел на платформу.
Мимолетная вспышка нити, связующей две метки, и принц уже в Цитадели.
Он почти бежал к кабинету Его Величества. «Как давно я здесь не был?! Неужели все кончено? И все это испытание?!» — Натан ни на что не обращал внимание и, выйдя из коридора, свернул влево, через три шага вправо в новый коридор. Вот и дверь в основной рабочий кабинет короля. Ему не терпелось увидеть короля не из-за того, что соскучился, не потому что желал увидеть в нем поддержку. Он хотел только утвердиться в достоверности происходящего.
Он одернул себя, уже взявшись за ручку двери. Набросил на себя маску спокойствия, которого не чувствовал. Внутри все бурлило, заставляя чуть ли не кричать вслух.
Принц вошел внутрь и тихо прикрыл створку.
Его Величество стоял около тактического стола справа, спиной к входу, опершись ладоней о спинку повёрнутого кресла. Другая рука опущена, а взгляд вперен в пол.
— Мой Король. — Несмотря на все старания, голос дрогнул.
Адриан Гросстаммен неторопливо повернул голову.
— Наконец-то, сын мой! — На памяти принца, его впервые назвали сыном таким тоном, нежным, отцовским, и он остолбенел, не зная, что ответить. Столько мечтал о подобном, но никогда не думал, как отзовется. Никогда не воспринимал всерьез такую возможность.
— Натан, как много мне тебе надо рассказать, сколько ты должен мне поведать! — Сказал Адриан и, подойдя к окаменевшему Натану, крепко обнял.
Объятия длились долго, а принц стоял с опущенными вдоль тела руками и растерянно переводил взгляд с одного предмета мебели на другой. Наконец-то отец проявил к нему хоть какие-то чувства, а Натан чувствовал одну лишь растерянность.
Правитель отнял сына от себя и на вытянутых руках, смотря прямо в глаза, сказал:
— Я тоже это проходил, Натан. Мой отец, твой дед, ввел эту традицию. Все мои двадцать лет до Испытания, он делал вид, что не замечает меня. Ничем не помогал, никак не соучаствовал. Это старое посвящение Владык Закатного, длинной в совершеннолетие. О боги, как мне хочется сбросить этот груз… Пойми, Натан, так обходиться с тобой, для меня было столь же мучительно, как и тебе терпеть все… это. Сейчас не сможешь осмыслить всё до конца. Однако я знаю, ты сможешь, но когда родится твой наследник, ты узнаешь мою боль… Не молчи, сын, скажи мне хоть что-нибудь!
