Маргарет Уэйс - Проклятие мертвых Богов
— Все у меня получается не так! — Чемош отвернулся от нелепого действа, разворачивающегося внизу, и пошел к двери, ведущий в замок. — Все меня предали. Даже ты, клявшаяся меня любить.
— Не говори, что я тебя предала, мой господин! — взмолилась Мина.
Она бросилась к нему и снова обняла.
— А разве это не так? — Чемош сердито поглядел на нее и отстранил от себя. — Где же тогда мои священные артефакты? Ты ведь была внутри «Солио Фебалас». Мои артефакты были уже у тебя в руках, но ты пришла ни с чем. Ни с чем! И ты отказываешься пойти туда снова!
Мина опустила глаза под напором его гнева. Она смотрела на руки Бога, на кружева, доходящие до тонких пальцев. Эти пальцы не ласкали ее уже много ночей, и она тосковала по их прикосновению.
— Не сердись на меня, мой возлюбленный Повелитель. Я же пыталась объяснить. «Солио Фебалас» — это священное место. Запретное. Мощь и величие Богов, всех без исключения, наполняет его. Я не посмела ни до чего дотронуться. Просто не осмелилась! Я могла только упасть на колени в благоговейном трепете…
— Уволь меня от выслушивания этих глупостей! — оборвал Чемош. — Может, Такхизис и могло обмануть твое показное смирение. Но не смей дурачить меня!
Он пошел прочь, а Мина застыла в оскорбленном молчании. Дойдя до двери, Бог остановился, затем развернулся и зашагал обратно.
— Знаешь, что я думаю, моя госпожа? — начал он холодно. — Я думаю, ты взяла что-нибудь из артефактов и оставила у себя.
— Я никогда не поступила бы так, господин! — выдохнула Мина, потрясенная.
— Или же ты оставила все Зебоим. Вы ведь с ней такие подружки…
— Нет, господин! — выкрикнула женщина.
Чемош схватил ее и крепко сжал. Мина вскрикнула от боли.
— Тогда возвращайся обратно в Башню в Кровавом море! Докажи, что любишь меня. Магия Нуитари не сможет тебя остановить. Драконица позволит тебе пройти…
— Я не могу вернуться назад, господин, — произнесла Мина тихо, дрожащим голосом, трепеща в его объятиях. — Я люблю тебя. Я сделаю для тебя что угодно. Только… только не это.
Чемош оттолкнул ее от себя, отшвырнул к каменной стене.
— Так я и думал. Ты оставила артефакты себе, ты хочешь сама получить от них силу. — Бог наставил на нее указательный палец. — Я отыщу их, госпожа! Ты не сможешь спрятать их от меня, и когда я найду…
Он не договорил, а только угрожающе посмотрел на женщину — взгляд его был темным и недобрым. Затем Чемош развернулся на каблуках, подошел к двери, с грохотом распахнул ее и исчез внутри Башни. Створка с грохотом захлопнулась.
Мина соскользнула вниз по стене, слишком ослабевшая, чтобы стоять на ногах. Она была измучена, сбита с толку, смущена. Чемош казался довольным, когда Мина описывала все обнаруженные ею в Доме Святотатства чудеса. Но его радость быстро улетучилась, когда она заговорила об испытанном ею чувстве благоговения и почтительности.
— Не думай об этом. Какие же из этих чудес ты принесла мне? — спросил Бог.
— Никаких, господин. — Мина говорила запинаясь. — Разве я осмелилась бы коснуться их?
Он поднялся с их общей постели, вышел и больше уже не возвращался.
И вот теперь он был уверен, что она ему лжет, скрывает от него принесенные предметы. Хуже того, он ревновал ее к Зебоим, поскольку Морская Королева сделала все возможное, чтобы вызвать в нем эту ревность, только Мина ничего об этом не знала.
— Извини, что не привела твою обворожительную смертную сразу, — сказала Зебоим Чемошу по возвращении. — Мы сделали небольшой крюк. Я хотела познакомить ее с моим монахом. Ты ведь помнишь Риса Каменотеса? Ты оставил его мне в обмен на Крелла. Проведенный мной опыт оказался чрезвычайно любопытным.
Чемош бросился обратно в объятия Хаоса, не доставив Зебоим удовольствия вопросом, что же произошло. Он расспросил о монахе Мину, но она отвечала туманно и уклончиво, усиливая его подозрения.
Мина не желала говорить об этой мимолетной и волнующей встрече. Она никак не могла изгнать из памяти образ монаха. Даже теперь, несчастная, охваченная горем, женщина мысленно видела перед собой его глаза. Ей не понравился монах. Она не ощущала к нему никакого влечения. Она посмотрела в его глаза и поняла, что он знает ее. Точно так же, как знала ее драконица.
«У меня есть секреты от Повелителя, — призналась себе Мина, охваченная чувством вины. — Но не те, о которых он подозревает. Хотя какая разница? Может быть, мне стоит рассказать ему всю правду, объяснить, почему я не могу вернуться в Башню? Рассказать, что я боюсь драконицы. Драконицы и ее ужасных загадок».
Ужасных, потому что Мина не знала на них ответа.
А вот монах знал.
Чемош, скорее всего, не поймет. Он посмеется над нею, хуже того — он ей не поверит. Чтобы Мина, убившая могущественную Великую Драконицу Малис, вдруг испугалась престарелой, беззубой развалины? Однако Мина испугалась. Все в ней переворачивалось каждый раз, когда она вспоминала голос старой рептилии, вопрошающий: «Кто ты такая? Откуда ты пришла?»
Чемош ступил в большой зал, куда только что пришел и Крелл. Некоторые Возлюбленные бесцельно болтались по залу: одни требовали эля, другие просили еду. Несколько Возлюбленных посмотрели на Повелителя Смерти, но без всякого интереса. Они совершенно не обращали внимания на Крелла, который проклинал их, потрясая сжатыми в кулаки латными перчатками. И они не обращали внимания и друг на друга, что было самым странным.
— С тем же успехом можно выводить на поле боя овражных гномов, господин, — проворчал Крелл. — Эти тупицы, которых ты создал…
— Замолчи! — приказал Чемош, поскольку в этот момент Мина спустилась по лестнице.
Она была очень бледна и явно только что плакала — глаза у нее покраснели, на щеках остались мокрые дорожки. Бог ощутил укол совести. Он знал, что был несправедлив к ней. На самом деле он вовсе не думал, будто бы она могла украсть артефакт и оставить себе. Он сказал так, чтобы сделать ей больно. Ему требовалось уязвить кого-нибудь, сорвать на ком-нибудь злость.
Все у него шло наперекосяк. Ни один из его грандиозных планов не осуществился, как он того ждал. Нуитари посмеялся над ним. Зебоим издевалась. Саргоннас, который в данный момент был самым могущественным Темным Богом, правил пантеоном без его участия. Белая Госпожа, Мишакаль, недавно явилась к нему, полыхая бело-голубым светом ненависти, и потребовала, чтобы он уничтожил Возлюбленных, иначе пусть пеняет на себя. Он, естественно, выказал ей свое презрение. Но она, уходя, предупредила, что ее жрецы объявляют открытую войну его поборникам и она намеревается очистить Кринн от всех его учеников.
