Майкл Муркок - Серебряная рука
Сладковатый тошнотворный запах хвои пополз над крепостью. Налетевший ветерок дохнул на воинов таким хладом, что их стала бить дрожь.
— Лучники! — закричал король Даффин, высоко подняв свой меч. — Стреляйте!
Волна стрел встретилась с волной зеленях всадников и утонула в ней стрелы нисколько не вредили Братьям Елей и их коням.
По лестнице, ведущей на укрепления, торопливо надевая пояс с ножнами, взбежал юный рыцарь, одетый в длинную парчовую мантию, на которую была наброшена кольчуга. Каштановые волосы обрамляли его красивое лицо; глаза смотрели испуганно и удивленно. Корум заметил, что юноша бос.
— Я здесь, отец! — закричал юноша, подбежав к королю Даффину.
Вероятно, это и был Принц Гувинн. Принц был почти трезв. Похоже, он только что встал с брачного ложа.
Вдали заблистал переливчатый огонь — это выехал Гейнор, возглавлявший пешие колонны гулегов. Казалось, что Гейнор Проклятый всматривается в лица защитников крепости, пытаясь увидеть среди них Корума. Желтое перо, украшавшее его шлем, покачивалось; меч сиял голубым и алым, серебром и золотом; восемь стрел Хаоса горели на его груди пульсирующим пламенем; диковинные латы переливались всеми цветами радуги. Высокий конь Гейнора гарцевал перед гулегской пехотой. На Корума смотрели тысячи красных звериных глаз. Вдруг Принц заметил, что в облаках тумана, скрывавшего Фой Мьёр, горит какой-то неведомый ему огонь. Неужели защитников крепости ждала какая-то новая напасть?
Братья Елей приближались все ближе и ближе; они смеялись, и смех этот походил на шорох и шелест листвы. Корум слышал этот смех и прежде — он боялся его.
Принц увидел лица рыцарей и воинов, стоявших на стенах крепости. Ужас застыл на них, ибо люди поняли, что имеют дело с врагом сверхъестественным. И все же ни один из воинов не поддался страху, ни один из них не сошел с крепостных стен.
Волны стрел одна за одной обрушивались на противника, и каждая из этих стрел находила свою цель. Во всем зеленом воинстве не было, казалось, ни одного всадника, чье сердце не было бы пробито стрелой с красным оперением.
Шелест становился все громче.
Неспешно и непреклонно наступали на крепость всадники. Некоторые из них были усеяны стрелами с головы до ног, но не сходила с их пустых лиц пустая улыбка, но не сводили они своих глаз с защитников. Многие из Братьев Елей походили на каких-то диковинных животных, сплошь покрытых длинными иглами. Подъехав к крепостной стене, воины спешились.
Они полезли на стены.
Зеленые воины лезли по отвесным стенам так, словно ни руки, ни ноги их не нуждались в опоре. Они ползли по стене подобно плющу. Все выше и выше тянулись зеленые отростки.
Несколько королевских рыцарей упало в обморок, ужаснувшись увиденному. Корум ни в чем не винил их.
Вот один из зеленых воинов уже влезал на стену; глаза его были недвижны, губы улыбались.
Блеснув, топор Корума отсек зеленую голову, и тело воина полетело вниз. Но в тот же миг на его месте появился другой воин. Корум отрубил голову и ему. Зеленый липкий сок хлынул на камни. Защитники крепости без остановки работали топорами. Рано или поздно они должны были устать, ибо зеленое воинство казалось неисчислимым.
Гейнор что-то прокричал своим солдатам-гулегам, и те пошли на приступ крепости. На кожаных ремнях они несли огромные бревна, которыми намеревались сокрушить крепостные врата. Противостоять этим таранам было невозможно — люди этого времени не знали, что такое осада. Вот уже несколько веков они сражались только один на один. Часто оба участника сражения оставались в живых мабдены. считали безнравственным убивать побежденного. Однако в борьбе с Фой Мьёр лучшие качества мабденов оказались их слабым местом.
Корум попытался окликнуть короля Даффина, как-то предупредить его о том, что гулеги с минуты на минуту могут ворваться на улицы города, но король Даффин не слышал его; стоя на коленях, он плакал. От него в сторону Корума бежал зеленый воин.
Король Даффин сидел рядом с телом воина, только что зарубленного Братом Елей. Убитый был одет в белую парчовую мантию, на которую была наброшена кольчуга. Не увидеть больше Принцу Гувинну своей возлюбленной.
Корум сделал низкий замах и нанес Воину Елей такой удар топором, что от его тела оторвались ноги. Какое-то время Брат Елей был еще жив — ноги его двигались, руки дергались; но уже в следующее мгновение он вдруг замер, внезапно изменив свой цвет на бурый.
Корум подбежал к королю Даффину и закричал:
— Не плачь о нем, лучше отомсти! Сражайся, король Даффин, иначе погибнут все — и ты, и твой народ!
— Сражаться? Но ради чего? Тот, ради кого я жил, уже мертв. Скоро умрем и мы, Принц Корум. Так почему же я не могу умереть сейчас? Я больше не могу жить.
— Ради любви и красоты, — ответил Корум. — Вот ради чего ты должен сражаться! Ради чести и отваги!
Корум посмотрел на труп юноши, на рыдающего короля и устыдился своих слов. Он отвернулся.
Снизу раздался треск — это в крепостные врата ударили тараны. На стенах будто вырос хвойный лес — Братьев Елей здесь уже было не меньше, чем мабденов.
Топор Гоффанона двигался мерно, словно маятник; с песнью на устах карлик косил наступавших на него врагов.
Побывал я в краю, где погиб Гвендолью,
Сейдава дитя, сказитель умелый.
Там вороны вьются над полем кровавым.
Побывал я в краю, где Бран был убит,
Неридда сын достославный.
И слышал я там лишь вороний крик.
Побывал я в краю, где убили Ллахо,
Сын Урту сладкоголосого.
Лишь вороны в этой живут стране.
Побывал я в краю, где Мойриг погиб,
Карреяна сын, великий воин.
Растерзали его вороньи клювы.
Побывал я в краю, где Гваллавг был убит,
Гохолет сын прекрасный.
Легира противник, сына Ллейнога.
Мабденских я навидался могил
От востока до севера хладного.
Сам я копал те могилы.
Мабденских я навидался могил
И на юге, и на востоке.
Жив только я — они же мертвы.
Тут только Корум понял, что Гоффанон поет свою последнюю песнь. Кузнец-сидхи готовился к смерти.
Бывал я и на могилах сидхи
На западе, и на востоке.
Теперь надо мной воронье кружится.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ОСАДА ЗАМКА
Корум стал прорубаться к Гоффанону.
— К замку, Гоффанон! Отступай к замку! Гоффанон допел песню и обратил свой взор к Коруму.
— Хорошо, — ответил сидхи.
