Анна Инская - Верни нам мертвых
Мне очень хотелось увидеть Эдд-Лиин. Ведь женская красота бывает разная. Иные красавицы радуют красой своей и нас женщин. Такой была Радость Отцу, благодаря которой я и повстречала Рейга. Другие красавицы таковы, что думаешь: зачем я-то бедная мышь серая на свет родилась? Это как Семь Зверей. А есть и такие, что нам трудно понять, почему мужчины их любят. Это такая же тайна, как то, почему дочь Утренней Звезды в древние времена полюбила Горбатого Морского Змея. Но я так и не узнала, какого рода красота Эдд-Лиин. Только зайцы прыгали по ее лесу, да мошки лезли в глаза.
— Рейг, а где же Эдд-Лиин? — спросила я.
— Она для женщин невидима. Колдовство такое. Ты ведь не завистлива, а у меня глаза закрыты, некому от ее красоты умереть. Так зачем ей зря появляться-то? Ты лучше скажи мне, когда светлый цветущий лес останется позади и на нашем пути встанет темная чащоба. Это граница владений прекрасной Эдд-Лиин.
Когда мы добрели до темной чащобы, Рейг открыл глаза, осмотрелся на всякий случай, обернулся и громко крикнул:
— Все! Проклятый медовый запах белых цветов больше не тревожит бедное сердце мое. Эй, красавица Эдд-Лиин! Когда я состарюсь, и мне уже не жалко будет умереть, я приду в твою рощу посмотреть на тебя! А пока у меня другое на уме, я плыву за море. Ифри, теперь ты закрой глаза, а я тебя поведу через лес.
— А что, тут в темной чащобе живет самый красивый мужчина на свете? — спрашиваю я его.
Рейг засмеялся:
— Вот ведь размечталась! Здесь живет урод Пим-пожиратель-мухоморов. Но все женщины умирают от любви к нему. Никто не знает почему. Так что быстро закрывай глаза свои хитрые! А то они у тебя совсем огромные стали стоило мне про этого Пима разговор начать.
Мы пошли по лесу, и я спросила, видит ли Рейг Пима. Он грозно ответил:
— Невидимый он для меня. Показался бы он, так я бы его дубиной по башке сделал еще покрасивее. Ха! Сидит сейчас кривоухий Пим в своей избушке, ест прошлогодние мухоморы, утешается!
Наконец мы вышли из дубравы в поле. Только я не стала кричать Пиму, что когда состарюсь и соберусь помирать, то приду посмотреть на него. Я не хочу, чтобы потом в Стране Мертвых каждый дурак надо мной смеялся. И мне Рейг нравился.
Но пока я шла по лесу закрыв глаза, мы с моим Гномом-который-сидит-внутри кое о чем подумали. Я спросила Рейга:
— А откуда люди знают про Эдд-Лиин и Пима? Ведь все при виде их умирают на месте — либо идут через лес с закрытыми глазами — либо не могут их видеть, потому что Пим с Эдд-Лиин от них прячутся. Да и есть ли тут колдовство? Мы вот идем по Лесу Враждебных Теней уже много дней, осторожничаем, время теряем, а пока еще ничего волшебного не видели. Может быть, люди, которые шли через этот лес, придумали все это чтобы прославить себя? Мол мы храбро прошли не через лес с мошками, а свозь заколдованную страну! Вот увидишь, я тоже смогу придумать такое, что волшебно, а все равно люди поверят.
Рейг засмеялся:
— Ничего ты не придумаешь.
Я женщина гордостью не обделенная. Я всегда стараюсь доказать, что я слов на ветер не бросаю! Мы с Гномом- который-живет-внутри всерьез призадумались. Потом Гном придумал хорошее вранье, и я сказала:
— Вот тебе история. Живет в соседнем темном лесу прекрасный дракон. Одна голова у него как у Эдд-Лиин, а другая как у Пима. При виде него умирают от любви — все! А он их ест, двумя головами сразу.
Но Рейг не поверил:
— Двуглавых драконов на свете нет. Они бывают либо с одной головой, вроде змеи, либо трехглавые. Так что я тебе не верю. Придумай что-нибудь другое.
Я думала еще полдня и сказала:
— Вот я придумала. За этим холмом — золотой лес. В нем все золотое, деревья, кусты, грибы, звери. Даже комары, и те золотые.
Рейг опять не поверил:
— Не может такого быть. Такой золотой лес люди растащили бы раньше, чем он успел бы вырасти.
Я хотела спасти мое вранье и добавила чудес:
— А ежели этот лес стережет волк ростом с гору?
Но Рейг и тут нашел ответ:
— Волку в золотом лесу есть будет нечего. Волки золота не едят. Волк уйдет охотиться в обычный лес, тем временем золото и унесут. Теперь ведь пришли последние времена, воровские! Штаны постираешь, сушить повесишь — вмиг уволокут. Не побоятся, оставят тебя без штанов, даже если ты волк ростом с гору!
Еще полдня я размышляла, но предки уже придумали все чудеса, какие только можно было придумать. Да и не думалось мне, ибо надо мне было сказать Рейгу важные слова, но я не знала, как заговорить об этом. Я начала разговор издалека и рассказала ему об отце и матери Хсейора, о Ночном Драконе и об амулете Перерождения.
— Вот это хорошая сказка, — сказал Рейг.
А я показала ему кожаный амулет Хсейора и сказала что это правдивая история.
— Ведь ты обещала меня обмануть, зачем же ты рассказала мне это? — удивился Рейг.
Я сказала ему:
— Во мне зарождается жизнь Хсейора. Он наконец решил вернуться в мир живых. У меня больше не течет кровь. Я беременна от тебя.
Рейг нахмурился:
— Совсем плохая выдумка, даже не волшебная. И тоже не верю. Придумай что-нибудь другое.
— Клянусь всем священным, что есть под солнцем!
— Мы спим на голой земле, вот и проснулась твоя старая хворь.
— Я чую, что беременна, Рейг!
Он даже вздрогнул от возмущения:
— Сначала ты согласилась плыть со мной за море, а теперь передумала и боишься! Меня одного отпускать тоже не хочешь. Вот и придумываешь истории про волшебные амулеты. Я вас женщин знаю лучше, чем волк знает на вкус козу! Когда вы думаете, что врете ради хорошего дела, тогда у вас совесть тает как снег под солнцем. Тогда вы поклянетесь всеми священными деревьями — даже такими, каких на свете нет. При том, что хорошее дело для вас держать при себе всякого кто вам на свою беду приглянется. А что ты обманщица это мне уже известно. Ты вон обманула разбойников. Сказала, что ты ведьма. А теперь уже и про амулет какой-то вспомнила! Надеешься, что я не уплыву за океан. Зря надеешься.
С этими словами Рейг повернулся ко мне спиной и пошел быстрее. Мне хотелось дернуть его за одну из его четырех кос, с обиды, что он меня не слушает. А заодно и себя отодрать за косы — за то, что вовремя за осину не ухватилась в миг, когда увидела этого бродягу в золотом тумане.
