Ален Лекс - Пепел сгорающих душ
Светлый огонь полыхнул в последний раз и утих, засыпая на тлеющих углях. Взметнувшийся ветер подхватил черный пепел и развеял его в воздухе, стирая последнюю память о демоне.
Солнце безмятежно сияло в зените, заливая город яркими лучами.
ГЛАВА 23
Полуприкрытые ставни жалобно скрипели на ветру, словно сетуя на что-то.
— Будет метель.
Такнар покосился на чистое, без единого облачка, небо и перевел недоуменный взгляд на императора. Маэр стоял у окна и ловил рукой редкие снежинки, приносимые ветром.
— Аагир умирает, — пояснил император, рассматривая, как очередная снежинка капелькой воды скатывается с его ладони. — Вечером будет метель.
Жрец поправил складки своей мантии, подавляя вздох. В последнее время Маэр слишком часто был не в себе. Вот и сейчас…
— Ваше величество, это просто легенда. Во-первых, крайне сомнительно, чтобы погода так резко испортилась. Во-вторых, все аагиры Храма живы и здоровы, и никто из них не умирает.
— Тот, которого вы поймали позавчера. И которому уже успели отрубить крылья. Маленький белый ящер с серебристой звездочкой на лбу. Он умирает. Слишком молод, чтобы перенести такую боль. Разве ты не слышишь, как он кричит от боли?
— Вы слышите ветер. Я пришлю слугу поправить ставни. И отойдите, пожалуйста, от окна, вы слишком легко одеты и рискуете простудиться.
— Вы слепы и глухи, служители Герлены. Так же слепы и глухи, как ваша спящая богиня. Неужели вам действительно так нравиться рубить крылья? — Ветер ерошил длинные волосы императора, мешая заглянуть ему в лицо.
— Вы вызвали меня, чтобы рассказать про аагира? — старательно сохраняя вежливое выражение, уточнил Такнар.
— Нет. Хотел узнать новости про демонов, прорвавшихся сквозь Барьер. Я заключил договора с высшими ловцами еще две недели назад, — Маэр вздохнул, выдувая в стылый воздух клубы легкого пара. — Я вынужден был отдать этим убийцам двадцать душ за поимку монстра, но результата до сих пор нет… Почему бездействуют жрецы?
— Ваше величество, мы ведь уже обсуждали данный вопрос. Служителям Герлены нет никакой необходимости вмешиваться. Наша сила направлена на созидание, а не на убийство, пусть даже и чудовища. Ловцы прекрасно справятся и сами.
— Но они не справляются! — император раздраженно ударил ладонью по подоконнику, сметая налетевший снег. — А пока ты сидишь здесь, в тепле и уюте, на севере продолжают гибнуть люди!
Такнар поправил прическу, слегка нарушенную порывами залетавшего ветра. Именно он счел разумным рекомендовать Маэру призвать сразу всех высших ловцов, чтобы справиться с ситуацией в кратчайшие сроки. Но две недели — это слишком мало даже для них. Ведь Одиннадцатый отказался заключить сделку.
Сначала думали, что прорвавшийся был один. Ошибка выяснилась только после его поимки. Этот демон оказался весьма неловок, а на его теле обнаружилось несколько неглубоких ран, оставленных сопротивлявшимися жертвами. Судя по отчетам, нескольким крестьянам даже удалось сбежать.
Второй явно был сильнее. Сильнее настолько, что осмеливался охотиться прямо перед носом ловцов, и ускользать в самый последний момент, когда те уже считали ловушку захлопнувшейся. Разумеется, для успешной поимки этого монстра требовалось время.
Однако сейчас, судя по всему, император не в состоянии воспринимать логические доводы. И Такнар спокойно ответил:
— Если демон не будет устранен в течение ближайших суток, мы обратимся с молитвой к Герлене, чтобы богиня дала нам нужные силы. Вас устроит такой вариант, ваше величество?
— Нет. Но это ничего не изменит, не так ли? — Маэр снова сосредоточился на ловле снежинок. — Ты свободен, светлейший.
— Еще одну минуту, если позволите. Я захватил с собой приказ, на котором необходима ваша подпись.
— О чем? — безразлично поинтересовался император.
— Одна из наших послушниц оступилась и пошла неверной тропой. К сожалению, Герлена не может больше видеть ее среди своих служителей. — Такнар протянул свернутый узкой трубкой пергамент.
Маэр небрежно развернул украшенный остролистом документ, пробежал его глазами.
— Казнь без права помилования… Почему так жестоко, светлейший?
Жрец прокашлялся.
— Видите ли… Глубина совершенного поступка не позволяет предложить девушке алайю…
— Черная метка? Но даже с ней вам случается оправдывать тех, кто вам действительно нужен.
— Ваше величество заблуждается. Ничто не может оправдать предательство.
— Разве? Мне вспомнился один случай… — Император побарабанил пальцами по скрипучей ставне. — Год назад. Нет, полтора года… Это было летом. Призванный аагир напал на одну из жриц.
Такнар нервно сглотнул. Великая богиня, но откуда Маэру известно про случившееся? На площадке были только жрецы Храма… Возможно ли, что среди них затесался недостойный?
— Я не понимаю, что вы хотите сказать. Ящеры далеко не всегда дружелюбны, и я уже не один раз советовал не приближаться к ним в одиночестве.
— Вы способны обмануть людей. Быть может, и служителей Герлены. Но не в ваших силах обмануть аагира. Они видят не глазами, светлейший. Сердцем. Им не важно, сколько краски ушло на перерисовку метки.
— Я готов поклясться, что никакой краски не было, — вежливо улыбнулся жрец. Кто бы ни донес императору о досадном происшествии, правды он не знал. — Каким бы толстым слоем не наложить грим, черный рисунок все равно проступит наружу. Но, в любом случае, это давняя история, и она не имеет никакого отношения к приказу, что вы держите в руках.
Маэр замял в пальцах уголок пергамента.
— Подай перо. Там, на столе, — не глядя, он протянул руку.
— Ваше величество… На весу не вполне удобно подписывать документы, — рискнул заметить Такнар. Еще не хватало, чтобы из-за снега растеклись чернила.
Не обращая на него внимания, Маэр куснул пушистый кончик пера, тут же посадив синюю кляксу на подоконник.
— Викаима… имя знакомое. Кто она?
Жрецу очень захотелось сказать нечто неподобающее. Какое дело императору до внутренних порядков Храма? Да, его подпись обязана скрепить приказ, но это не более, чем традиционная формальность!
С пера сползла еще одна капля и полетела вниз, запятнав шелковые одежды правителя. Маэр не обратил внимания.
— Почему ты молчишь, светлейший? Я знаю эту девушку?
— Вы ее видели, — нехотя процедил Такнар. — Именно ее душу выбрал Одиннадцатый в качестве платы за восстановление Барьера.
— Кудрявые волосы и родинка над губой… — протянул император. — Я вспомнил. Но как она может быть жива? Разве ловец отказался? Так почему же мне не доложили?
