Святослав Логинов - Имперские ведьмы
— Ничего. Убраться в эту — как ее? — рубку, в нору свою, и не высовываться оттуда никогда! Видеть тебя не могу!
Мануэль Родригес покорно перешел в рубку и задраил люк. Сел в кресло, скорчившись, подперев тяжелую голову кулаком. В такой позе сидит древняя скульптура, которую люди называют Мыслителем. Но мало кто знает, что Мыслитель — лишь часть огромной композиции «Врата ада». О чем можно думать, на что надеяться, сидя на пороге ада? Надежда умирает последней, но умирает она именно здесь.
— Каина! — позвал Родригес. — Если я буду нужен — скажи.
Каина не ответила. Сжавшись в комок, подперев голову кулаком, она молча, безнадежно плакала.
ГЛАВА 29
На этот раз никаких ревизоров на Седьмую базу послано не было. Граф-маршала Мирзоя (частица «бек» в официальных документах отсутствовала) попросту вызывали в ставку для отчета его императорскому величеству. Обычно командующие сами напрашивались на прием, мечтая получить дополнительные средства, титулы и льготы. Разве что покойный маршал Мунс, который действительно доводился кузеном государю, позволял себе демонстративно не появляться в столице.
Что касается Мирзой-бека, то он уже был готов к любым неожиданностям и отправился на аудиенцию во всеоружии. Мать Шайба сдержала обещание, предоставив союзнику всю и всяческую помощь. К сожалению, это было так просто и неинтересно, что ведьма даже жаловалась подругам по совету, что напрасно ввязалась в историю, не обещающую ничего, кроме скуки.
Хитрость заключалась в том, что на Землю (на Старую Землю, как сказала бы ведьма) новый советник мог прибыть сам-друг с кем-нибудь из своих советников. Официально у Мирзой-бека было четыре скоростных истребителя, каждый из которых, кроме пилота, мог взять еще одного пассажира. Но два корабля обязаны были постоянно находиться на дежурстве. Итого, считая пилотов, прилететь могли четыре человека. Прямо скажем, не слишком пышная свита. Другие наместники ради такого случая содержали в столице богатые особняки, полные слуг, доверенных сотрудников, а заодно и доносчиков, снабжавших ставку всей необходимой информацией. Живя в столице, трудно всерьез работать на региональные власти. Мирзой-бек, выучившийся на медные деньги и за богатством не гнавшийся, собственного дома и слуг на Земле не имел и, словно простой путешественник, остановился в гостинице. Впрочем, отель он выбрал самый фешенебельный, а номер — самый роскошный. Апартаменты эти были напичканы аппаратурой слежения, по поводу чего бывший начальник Особого отдела не преминул издевательски пройтись. Выковырнув ногтем первый попавшийся жучок, Мирзой-бек укоризненно произнес:
— Коллега, вы должны знать, что я профессионал. К чему такая грубая работа? — а затем вернул электронного соглядатая на место.
Подобный поступок никак не входил в планы столичных особистов. По их мнению, Мирзой-бек должен был обнаружить всю тупо припрятанную и на сто лет устаревшую аппаратуру, а затем, чувствуя себя в безопасности, спокойно обсуждать с советниками свои планы. Тем более что советники у Мирзой-бека были удивительные.
Некогда курсант Мирзой получил неплохую пилотную подготовку, и теперь один из скоростных истребителей он привел собственноручно, а в качестве пассажира привез своего старого слугу Хакима. Этот человек давно был на заметке у компетентных органов, и за ним до такой степени ничего не числилось, что это не могло не внушать подозрений. Встречающим Хаким не был представлен. Этого следовало ожидать (ну кто станет на глазах у телехроники и журналистов представлять своего камердинера камергерам его величества?), но подозрения встречающих от того лишь усилились. Второй истребитель, как и следовало ожидать, пилотировал начальник собственной службы безопасности, а вот его пассажир, вернее — пассажирка, вызвала толки и пересуды не только среди компетентных лиц, но и по всей столице. Худая пожилая дама, обряженная в нелепый комбинезон канареечного цвета, вышагивала босиком, а за спиной у нее, словно ископаемая берданка, торчал продолговатый предмет, скрытый от посторонних глаз бумазейным чехлом.
Госпожа Шайба была представлена как начальник аналитического отдела базы. Никакого аналитического отдела в штатном расписании не числилось (каждый отдел имел свою аналитическую группу), и уж тем более никто из столичных кураторов провинции Великая Ньянма слыхом не слыхал ни о новом отделе, ни о подобном начальнике. Ситуация складывалась анекдотическая, но сведущие люди знают, что самые серьезные последствия проистекают из самых дурных анекдотов.
На следующий день по прибытии Мирзой-бек был приглашен на аудиенцию, и в это же самое время служба безопасности послала своих сотрудников арестовать Хакима и Шайбу. Расчет был на то, что командующий начнет дергаться и наделает ошибок, выдав себя с головой. Кроме того, допрос близких к Мирзой-беку людей мог прояснить, наконец, невразумительную ситуацию. На последнее надежд было немного, столичные особисты понимали, что Мирзой-бек не лыком шит и, скорей всего, зная, что на допросе никакой тайны скрыть невозможно, не станет брать с собой людей, допущенных к настоящим тайнам.
Увы, неудачи преследовали службу безопасности с самых первых шагов. Хакима арестовали, привезли к дознавателю, без долгих слов вкатили ему препараты правды, после чего дряхлый старик мирно уснул, и добудиться его смогли лишь на следующий день. Единственное, что успел выяснить следователь, что с восточным домом Хаким, а судя по всему, и сам Мирзой-бек, не имеют никаких связей уже лет тридцать. С Шайбой конфуз вышел еще более полный. Группа захвата вернулась, доложила о выполнении задания, но никого не привезла. Когда агенты появились в номере и вознамерились взять босоногую старуху под микитки, она с легкостью увернулась от сноровистых рук и гневно вопросила:
— Что это значит?
— Нам поручено арестовать вас, — покорно отрапортовал старший.
— Кем? — начала допрос «начальник аналитического отдела».
Особист, обученный сопротивляться любым формам психического давления, послушно ответил, кем именно дано распоряжение об аресте.
— Ступай и доложи своему начальнику, что задание выполнено, — приказала Шайба, нежно поглаживая чехол, в котором прятался неведомый агрегат.
С тем группа и отбыла восвояси, а Шайба таинственным и непостижимым образом оказалась вместе с Мирзой-беком на аудиенции у императора.
Там все и вовсе пошло наперекосяк. Нет нужды описывать торжественный прием у его императорского величества, поскольку всякий нормальный подданный видал эту церемонию в кадрах кинохроники. Но на этот раз извечный распорядок был грубо нарушен. Его величество, выйдя к собравшимся, прочел рескрипт, утверждавший Мирзой-бека в должности, благосклонно улыбнувшись, назвал дальнего родственника кузеном и уже собирался уйти, когда Мирзой-бек негромко произнес:
