Мария Быкова - Жребий брошен
Я дернулась, ругнулась, пообещала нежити много всего хорошего, но она не вняла. Вместо этого в темноте над моим лицом сверкнули клыки. Сколь ни была я деморализована, я не смогла не отметить, какой просто нечеловеческой чистоплотностью отличался сей монстр: клыки были не просто белые — они были белоснежные, а из распахнутой пасти на меня дохнуло не гнилью и даже не перегаром, а дорогущим освежителем для полости рта «Мятный ветерок». М-да. Из всей Академии денег на такое хватало только у Генри Ривендейла; я представила, как сражаюсь с неуспокоенным духом нашего аристократического вампира, и нервно хихикнула прямо в разверстую во мраке пасть.
Пасть сделала движение, чтобы захлопнуться, но сдержала эмоции и сурово двинулась ко мне. Этого времени мне хватило, чтобы опамятоваться и вспомнить анатомию; где пасть, там и до носа недалеко, верно?
Извернувшись, я цопнула наугад — но, как оказалось, очень точно. Нежить взвыла, отпуская меня передними конечностями и — в темноте не видно, но я бы поступила именно так! — хватаясь ими за нос. Обрадовавшись перемене дислокации, я сложила обе ладони в кулаки и от души добавила мерзости еще и ими, на всякий случай укрепив надежным заклинанием. Нежить взвыла уж вовсе жалобно; воодушевленная победой, я рванулась из-под нее, как… как не знаю кто, но с большим азартом. Нежить возмущенно хрюкнула, но я уже вышла на тропу войны. Свалив ее на уже родную мостовую, я уселась ей — нежити, не мостовой! — на ноги, скрутила руки знакомым стражническим захватом и только собиралась оттяпать чего-нибудь на память (в порядке морального удовлетворения), как темнота окрест разразилась дружным хохотом.
Мрак расползся клочьями, словно казенная простыня после месяца эксплуатации. Тупичок остался тупичком, зато стенки у него были дырчатые, как после атаки армии мышей-камнеедов. Из каждой дырки пялилось лицо адепта; я посмотрела вниз, на то, на чем сидела, и начала понимать, чему они радовались.
Подо мной, распластавшись красивым ковриком, лежал первый вампир Академии, красавец под тем же самым порядковым номером, наследный герцог… словом, Генри Ривендейл. Душераздирающе постанывая и сверкая на меня глазами, он честно пытался выбраться из моего захвата, но я от удивления держала его только крепче. Нос Ривендейла — донельзя благородной формы, такие носы только за эталон брать — украшал синевато-красный след всех тридцати двух моих зубов. Цапать так цапать — не пожалев зубов, я приложилась всей челюстью, удивительно, как Ривендейл и нос вообще существовали до сих пор совместно.
— Может, ты с меня слезешь?! — наконец-то обрел дар речи вампир. — А, непорочная заколдованная дева?!
— А ты вообще заткнись, тварь дрожащая! — рыкнула я. — Ты, между прочим, нежить злобная, тупичковая! Мне тебя за сто серебрушек заказали!
— Может, тебе еще и деньги отдать?! — вызверился в ответ вампир.
— А неплохо бы было… — Я наконец-то сумела разжать пальцы и слезла с вампировых конечностей — сидеть на них было немножко удобнее, чем на грязной мостовой. Но выбора не было, и потому я плюхнулась рядом. Генри покосился на меня, подтянулся на локтях и тоже сел, привалившись к стенке. Вид у него был потрепанный, даже если не брать в расчет носа, — предыдущие мои заклинания, хоть и прошли практически мимо цели, все-таки оставили таковой множество приятных воспоминаний. С длинной ссадиной на щеке вампир смотрелся очень брутально — как главный герой какого-нибудь боевого лубка, в очередной раз спасший мир, любимую девушку или политического лидера. — Ты чего про деву-то говорил, а, кровосос?
Генри зыркнул на меня из-под художественно растрепанной челки:
— Ты про это лучше у эльфийского клана Ллиэндалле спроси!
При слове «эльфийского» в голове у меня что-то щелкнуло и сложилось в необходимую картинку.
— Эльфы, говоришь? — таким сладким голосом переспросила я, что бывалый Ривендейл на всякий случай отодвинулся подальше. — А кто тебе этих Перворожденных сосватал? Эллинг?
— Нет, Яллинг, — торопливо открестился вампир. Тут в глазах у него медленно проявилось понимание, и он вскочил, нащупывая рукоять шпаги. — Ну все, близнецы доигрались!
С той стороны стены захохотали вдвое громче.
— Так чего насчет девы? — напомнила я, поднимаясь на ноги.
Герцог машинально подал мне руку, чем я бессовестно воспользовалась.
На лице у Генри отобразилась сложная гамма чувств. Тремя основными были растерянность, смущение и злость.
— Ну этот… аэд — м-мать его! — мне наплел, будто в тупичке обитает одна упырица… в смысле благородная дева из этого клана. Заколдованная, мрыс дерр гаст, злобным колдуном. Дерется как боевая магичка, реакция что у вурдалака… кто ж ее победит, если не я?..
— Ну характеристика точная, — пробормотала я.
— А тебе чего сказали?
— Меня Эллинг свел с гномьим кланом, — ухмыльнулась я. — Которому, кстати, и принадлежит этот тупичок. Ну мне и рассказали, что тут завелась такая пакость — злая, вредная, кусачая, всех покупателей отвадила. Заплатить пообещали сто монет… кстати, где деньги, Генри? Я ж тебя почти завалила!
— Это я поддался, — буркнул вампир. — Ну не мог же я ударить женщину!
— А укусить, значит, мог?
— Я не укусить, — угрюмо возразил герцог, почему-то глядя в мостовую. — Я поцеловать.
— Чего?!
— «Чего», «чего»! — огрызнулся он. — Этого! Ее… тебя ж как расколдовывать надо? Победить в честном поединке, после чего поцеловать. Всего-то и делов, зато чести!.. Что, сказок не читала?
— А кольцо где?! — охнула я, опускаясь на колени и обшаривая руками мостовую. — Неужто слямзили, демоны?!
— К-какое кольцо? — Глядя на столь неподдельный ужас, благородный Генри тоже опустился на колени, брезгливо выглядывая помянутый предмет среди кучек мусора.
— «Какое», «какое»! А то сам не знаешь какое!
Вампир помотал головой, на всякий случай охлопывая все свои карманы.
— Какое ты мне на палец надел! Фамильное! Обручальное!
Слово «обручальное» я выговорила с придыханием, закатив глазки точь-в-точь как мечтающая о Прынце Полин.
Герцог побледнел. Судя по всему, он прикидывал, не слишком ли сильно приложил меня головой о брусчатку.
— Ты что, Яльга? Какое кольцо?
Я встала, уперла руки в боки и нехорошо сузила глаза:
— Та-ак! Ты на меня напал? Напал! Победил?
— Победил! — гордо согласился герой.
Этого-то мне и было надо.
— Почти победил! Поцеловал?
— Почти…
— Почти поцеловал! Женись теперь, гад! Ты мне всю жизнь теперича загубил, все лучшие годы! И репутацию… это самое! И карьеру! Женись, мерзавец!
