Александра Черчень - Разная доля нас ожидает
— Вижу, — перевел взгляд на Кейрана бывший глава Серебряного клана, и снова обратился ко мне. — И, как слышал, вы действуете хоть и нагло и грубо, но на удивление действенно.
— Слухи — очень ненадежная вещь, — едва заметно, но уже весьма холодно улыбнулась в ответ.
— Ну, это смотря, сколько они стоили, — открыто ухмыльнулся Люциан, и перебрал пальцами по резному подлокотнику.
— Тогда я бы отнесла это в отряд «сведения», — улыбка окончательно пропала с губ. Мы молчали. Смотрели друг другу в глаза и молчали.
Чего мне сейчас стоило не выдать своего волнения, почти паники — не знал никто. Я не могла ни сжать зубы, ни пальцы, ни позволить дрогнуть ровно-доброжелательному выражению лица. Сижу, улыбаюсь и внутренне дрожу от напряжения.
Минуты тянулись как резиновые, взгляд лорда напротив почти прожигал, образ расплывался, зрение смещалось то на обычное, то на магическое.
И.. что-то мне не нравилось. Что-то меня в нём очень настораживало, было неправильным… искусственным?
Искусственное…
Я зацепилась за эту мысль и подалась вперед, разглядывая ауру Люциана, пытаясь понять, что же с ней такое. Вроде всё, как и должно быть, чистый серебристый цвет с вкраплениями белого и черного, всё как и у других представителей его Клана. Только он сильнее, понятное дело.
Вот! Она была идеальной. Потрясающей, цельной, без разрывов, болезней и прочих неприятностей. А то, что было как следы прошлых проблем... они были какие-то слишком красивые и даже геометрически правильными. Вывод? Аура не настоящая!
Но я никогда не слышала, чтобы были… наложения такого уровня, чтобы я, Проводник, не могла увидеть, а лишь понять на уровне интуиции.
Нет, я не считаю себя «самой-самой», просто здраво подхожу ко всему, осознавая, что мой диапазон возможностей после Испытания значительно увеличился.
Делать я пока, кончено, могу не многое … но видеть — да.
— Леди Александра! — раздался резкий голос Туманного, сбивая меня с настроя. — Я решил.
— Молчите, — прикрикнула я, поднимаясь с кресла и стремительно обходя стол, останавливаясь совсем рядом с безмерно удивленным лордом, но тем не менее в его глазах мелькало… удовлетворение? Как будто всё шло как надо.
— Как же всё сложно, — пробормотала я, протягивая руки к темным волосам Туманного. Но мне опять попытались помешать! На сей раз Советник.
— Моя леди, что вы…
— Тихо! — не оборачиваясь, бросила я, лихорадочно пытаясь найти изъяны, отыскать место, ниточку, за которую можно потянуть, снять этот серебристый энергетический покров. Обнажить то, что за ним.
Вот! Вот оно… сковырнуть, дернуть, и серебристый свет тает, уступая место невероятно сильной ауре, светившейся всеми оттенками стихийной радуги. Пятно на ней было лишь одно. Руна справедливости.
Всё ещё касаясь его висков дрожащими пальцами, пристально глядя в глаза Люциана, я полубезумно улыбнулась и тихо рассмеялась:
– А я тебя нашла…
— Палач... — охнул Кейран за моей спиной.
— Мой Палач, — поправила я его. — Только мой, так ведь?
— Слуга стихий, — поправил Серебряный. — Но вы меня нашли… и да, теперь я ваш. Убийца, которого можно послать куда угодно и к кому угодно. Который может выполнить задание хоть на главной площади посреди праздника, и никто не скажет и слова против. Потому что раб Справедливости никогда не делает чего-то неугодного своему богу. Но да, отказать он может даже мне.
Убрать меня, если ему это прикажут стихии.
Но… это козырь!
Это такой козырь, которого никогда не было у моего отца! Это джокер в моей колоде.
— Как понимаете, клятва уже не нужна, моя госпожа, — улыбнулся Люциан и, мягко отстранившись от моих рук, встал и поклонился. — Палач к вашим услугам, Проводник.
— Нужна клятва, — покачала я головой. — Вы приносите мне клятву вассалитета, Люциан Туманный. И это не обсуждается.
— Маленькая, но уже такая властная девочка, — запрокинул голову лорд, а потом, скосив глаза на Кейрана, задумчиво спросил: — Советник вам очень нужен? А то вы так неосмотрительно раскрыли меня перед ним.
— Нужен, — я вернулась обратно в кресло и буднично сообщила. — Жду.
— Чего? — вскинул темную бровь Палач.
— У меня не много времени, — развела руками в ответ. — Весьма не много, я бы сказала, так как завтра я отправляюсь в поездку, а нужно ещё очень много сделать. С вас клятва, Туманный.
Он не ответил. Просто чуть слышно рыкнул, материализовал клинок стихий и, порезав ладонь, произнес ритуальную фразу:
— Я, Люциан Туманный, Палач стихий, отныне на службе кронпринцессы Александры. Обязуюсь повиноваться ей в рамках договора. Кровь в свидетели, сталь в вершители, честь на стражу слову моему.
Пролившаяся алая жидкость до пола так и не долетела, сгорев в радужном пламени.
— Замечательно, — улыбнулась я и, поднявшись с кресла, оборонила. — Всего доброго, Люциан.
— И никаких распоряжений? — иронично донеслось из-за спины.
— Ну почему же, — едва заметно улыбнулась я. — Найди убийцу родных Императора. Найди мне кукловода, из-за которого я оказалась на троне.
— Уверены? — хмыкнул Туманный.
— Аля… — начал было Кейран, но закончить не успел, потому что я твердо сказала:
— Да!
— Принято! — полыхнули серебром глаза Палача, и я, лишь кивнув на прощание, развернулась к выходу.
— До свидания, госпожа, — эхом донеслось до меня, когда за нами уже захлопывалась дверь кабинета.
Коридор, лестница, ступени, стены, замкнутое пространство. Слуга, моя одежда. Скрип входных дверей, и вот меня обнимает поток холодного вечернего воздуха, а по глазам бритвой резанул закатный луч.
Я одеревеневшими пальцами сжимала завязки плаща, и ощущала, ощущала, как что-то рвется внутри.
Что-то творилось, происходило, и я не могла дать этому названия.
Мне просто было очень плохо.
— Уходи, — повернулась к Советнику, который хоть и молчал, но с тревогой за мной наблюдал.
— Нет, — решительно покачал головой Кейран. — Не сейчас.
— Приказ, — отрывисто бросила я, и развернулась в сторону темнеющего парка.
— Александра!
— Приказ! — уже открыто рявкнула я, и ускорила шаг. — Оставь меня! Повинуйся, Советник. Краем глаза отметила сияние телепорта, понимая, что он был вынужден подчиниться. Да, так верно.
Я сейчас хочу побыть одна.
Создатель, во что же я превращаюсь?! В кого?!
Прошло так мало времени, но я… я очень изменилась.
Душу рвало, мне было так плохо, что горячие соленые капли уже катились по щекам, а я их почувствовала только тогда, когда облизнула почему-то мокрые губы.
И теперь бежала. Уже бежала вглубь парка, пытаясь скрыться, уйти, или хотя бы потерять в этом беге от себя боль и страх. Не получалось. Они догоняли, обнимали за плечи, нашептывали, звали… смеялись. Да, от себя не убежать.
