Светлана Велесова - Ученье - свет. Только объясните это темным
– А можно так? – она потянулась вилкой к сосиске и замерла, ожидая, разрешат – не разрешат.
Мария Николаевна улыбнулась еще шире.
– Конечно можно, меньше мыть посуды.
Но Ника чувствовала, что дело вовсе не в посуде, а в том, что женщине так же одиноко, и эта сковородка единственное напоминание о семье, которой больше нет. А еще, с их прошлой встречи у нее поселилась боль в груди, причем такая сильная, что заставляла фальшиво улыбаться и изображать веселость, только бы ее скрыть.
– Я могу вам чем–нибудь помочь? – положив вилку на стол, Ника несмело глянула на хозяйку дома.
Та сильно удивилась, услышав от мало знакомой девушки такой вопрос, а потом ее плечи поникли, руки сами потянулись к пачке сигарет. Нервно чиркнув зажигалкой, женщина закурила и медленно выпустила из легких дым.
– Видела типа с охраной?
Ника неуверенно кивнула, недоумевая, причем здесь тот мужчина, но следующие слова Марии Николаевны повергли ее в шок.
– Отец Ярослава объявился, – женщина с силой раздавила в пепельнице недокуренную сигарету и тут же снова закурила. – Двадцать пят лет от него ни слуху, ни духу, а теперь явился и требует отдать ему сына.
Ника молчала, переваривая услышанное. Попыталась вспомнить, как выглядел мужчина, наверняка они похожи с сыном, так как Ярослав ничего не взял от матери, но как ни силилась, не могла ничего вспомнить кроме приятной внешности. И это не какие–то отдельные черты, а общее впечатление, на уровне ощущений, словно он… словно ей отвели глаза. Не может быть!
– Разве можно Ярослава отдать? – не выдержав тягостного молчания, она рискнула первой его разрушить. – Он совершеннолетний, вряд ли ему требуется опека.
Женщина моргнула и опять затушила недокуренную сигарету. На кухне уже плавало сизое облако дыма, и Ника чувствовала, что начинает задыхаться. Увидев, как она кривится и сдерживает кашель, Мария Николаевна встрепенулась и открыла форточку.
– Сейчас проветрится. А на счет Яра, я растила его как мать одиночка, и в графе отец у него в свидетельстве о рождении стоит прочерк, и эта скотина предлагает мне кучу денег, чтобы я позволила ему официально его усыновить.
– Он хочет купить собственного сына? – Ника знала, что ей не идет отвисшая челюсть, но ради того, чтобы вызвать на бледном лице женщины тень улыбки, была готова выглядеть еще глупее.
– Получается что так.
– Но зачем?
– Мне откуда знать.
Женщина опять закурила. Видимо ей так проще было совладать с растрепанными нервами. Ника передвинулась ближе к форточке, чтобы окончательно не задохнуться.
– И что вы решите? – вопрос не праздный, судя по всему, отец парня мог предложить за сына очень много денег.
– Я сказала, что подумаю, – Мария Николаевна наградила ее тяжелым взглядом. – Не вздумай говорить Ярославу, – на мгновение задумалась, а потом махнула рукой. – Впрочем, можешь рассказать, он все равно скоро обо всем узнает.
– Считаете, его отец не отступится, даже если вы не согласитесь?
– Ты видела его? Думаешь, он умеет уступать?
Ника так не думала, и с аппетитом налегая на картошку, строила догадки, как Ярослав отреагирует на новости об объявившемся отце. Ох, чуяло ее сердце, что с таким вспыльчивым характером, как у парня, их нужно преподносить очень осторожно.
– Ты курила? – обвинил ее Ярослав, едва Ника переступила порог его квартиры.
– С чего ты взял? – вот это встреча. Барбос вырвался из ее рук и потрусил на кухню, откуда одуряющее пахло жареной курицей.
– Гав! Гав! – послышался радостный лай, грохот полетевшей на пол сковородки и жалобный скулеж, обжегшей нос собаки.
– Вот проглот, – парень бросился спасать свой ужин.
Поставив зонт, презентованный Марией Николаевной, сушиться в коридоре, Ника пошла, посмотреть, что там случилось. А случилось то, что по всей кухне валялись куски недожаренной курицы, стремительно поглощаемые собакой и море горячего жира на кафельном полу.
– Сейчас уберу, – она хотела вернуться в ванну за тряпкой, но Ярослав ее опередил, закинул сковородку в раковину, достал швабру из–за занавески, и взялся сам вытирать пол.
– Ник, ты бросай баловаться куревом, Александру Георгиевичу это очень не понравится. Если ты не заметила, он за здоровый образ жизни.
– Заметила, – забравшись на табурет с ногами, чтобы не запачкать носки жиром, Ника уткнулась носом в колени, наблюдая как симпатичный, рослый парень елозит по полу шваброй, и невольно улыбнулась. – После обмена телами до сих пор не могу есть мясо.
– Так вот почему он литрами пьет кофе, – Ярослав выпрямился, ожидая от нее клятвы больше не прикасаться к сигаретам.
– С чего ты взял такую глупость?
– У тебя волосы пахнут дымом.
– Правда? – перекинув хвост на плечо, Ника взяла волосы в пучок и понюхала. – Фуууу – это твоя мама курила, а я сидела рядом вот и продымилась, – соскочив со стула, она пошла обратно в коридор.
– Ты была у мамы? – Ярослав пошел за ней следом.
– Ну да, у тебя фен есть? Хочу помыть голову.
– В ванной под зеркалом. А зачем ты к ней ходила?
Взявшись за ручку двери ванной, Ника удивленно оглянулась.
– Она еще в прошлый раз приглашала, а сегодня настроение было подходящее, вот и зашла, а что нельзя? Если так, ты скажи, и я больше не буду к ней ходить, а то мне очень понравилась ее жареная картошка.
Парень молчал, она пожала плечами и закрывшись в ванной, первым делом проверила стиральную машину на наличие программы сушки стиранного белья. Теперь и она чувствовала, как от всей одежды пахнет дымом, и не хотела выслушивать лекцию о вреде никотина от Красина и Романа Евгеньевича.
– Как она?
Ника улыбнулась, она слышала, как Ярослав привалился к двери, чтобы она его лучше слышала. Так–так, кого–то пробрало упоминание о жареной картошке, видимо не она одна на ней выросла.
– Одинокая женщина, вместо друзей опостылевшая работа, а так нормально, – найдя искомую программу, Ника разделась, запихнула одежду в стиральную машинку, выставила режим, запустив стирку, забралась в ванну, включила душ и, сквозь его шум, заговорила громче, чтобы парень ее услышал. – Это не все новости, знаешь, с кем я разминулась в ее подъезде? С твоим отцом. Он у тебя часом не депутат? Ездит на бронированной машине с охраной и водителем.
Смывая мыло с головы, прислушалась к тишине за дверью, неужели ушел и ничего не слышал?
– Откуда ты знаешь, что это был он?
Ой–ой, кажется, дядечка правильно сделал, что сначала пошел к Марии Николаевне, а не прямиком к сыну. Если Яр пошел характером в отца а, судя по всему, так оно и есть, их первая встреча может стать последней.
