Последний ученик магистра - Корж Сергей

– Фердом, ваша милость маг.

– Итак, Ферд, что я могу получить еще, кроме того, что вижу?

– То, что вы видите, вам гарантирует академия, плюс питание, плюс бесплатная библиотека. От короля вам выделяется сто золотых в год на ваши потребности, в отделении банка на территории академии вам откроют счет на эту сумму, и вы вправе ею распоряжаться по своей воле на ваши прихоти. Кроме того, если у вас есть свои сбережения в Королевском банке, вы можете ими воспользоваться. У нас есть свои лавки, свои портные, свои сапожники, кузнецы, столяры.

– Что-то мало народу. Сколько здесь всего слушателей?

– Всего не знаю, но в харчевне кормятся около сотни человек, кто-то готовит себе сам; то есть не сам, конечно, служитель ему готовит, вот я, например, тоже могу приготовить жаркое, только мясо надо в лавке купить.

– А пиво, вино в лавке есть?

– А почему ему не быть, несмышленышей тут нет. Все взрослые.

– Вот это я хорошо попал! Где у вас тут лавки?

– А вон там видите высокий шпиль? Это канцелярия. По правую руку от нее учебный корпус, по левую – библиотека. А за канцелярией и есть улица лавок, мастеров, и там же веселый дом.

– Тогда приводи в доме все в порядок, дров мне для камина завези. А я пойду пройдусь по лавкам.

Все было, как говорится, в шаговой доступности. Несколько лавок – книжная, где также торговали бумагой и канцелярскими принадлежностями, продуктовая, овощная, мясная и лавка алхимика. Еще посудная. Ни тебе очередей, ни толкучки, все тихо и спокойно. Пиво отличное. Оплатил с доставкой пятилитровый жбан. В продуктовой лавке купил копченого угря, хозяйка нахваливала, что без костей и во рту тает. Взял круг колбасы, целую копченую ножку местного свинтуса, каравай хлеба. Пусть будет, а то придет, знаете ли, фантазия в гости, а угостить ее и нечем. А уж холодильник я себе обеспечу. По другую сторону находились мастерские – сапожная, швейная и столярная. Где-то дальше слышались звуки удара металла о металл, ах да, «веселый дом» – уменьшенная копия заведения тетушки Бобо. Такие же крестьянские девушки, зарабатывающие себе на приданое.

Да я тут за семь лет офигею на хрен. Что-то надо делать. То ли принять встречный план и зафигачить семилетку за пять лет, потом принять еще повышенные обязательства и, отработав за «того парня», пятилетку одолеть за три года? Вот так размышляя, я возвращался домой. Покупки за мной несли нанятые за медяк старшие дети хозяев лавок.

В общем и целом академия не впечатлила. Башня оказалась скальным остатком когда-то потухшего вулкана. Фальшивый фасад, сработанный в старину, придавал ей вид огромного зиккурата, а на самом деле там была всего-навсего вырублена крытая спиралевидная галерея, ведущая на вершину скалы, где находилась древняя обсерватория. Это я узнал из обзорной статьи, предварявшей «Свод правил и законов академии». Как понял я сейчас и убедился в последующем, это, скорее всего, напоминало школы-студии при магистрах-стихийниках. Мэтры показывали возможности ключ-схем, демонстрировали их на полигоне, затем указывали параграфы в учебниках и предоставляли слушателей самим себе. Через декаду – промежуточный смотр достигнутого, правка ошибок, три дня доводки до приемлемых результатов, экзамен. Сдал – молодец, вот тебе пряник в виде новой ключ-схемы, и снова цикл в четырнадцать дней. Тоска. Если посчитать, то за семь лет я выучу всего двести десять схем, по пятьдесят на каждую стихию. Интересно, это много или мало?

– Мало! – ответил магистр у меня в голове. – Вам нужно будет выучить гораздо больше. По двести схем по каждой стихии! Сьерж, отнеситесь серьезно к занятиям, у вас впереди очень трудные годы. Если вы хотите стать хорошим магом, вам придется напрячься.

Семь лет спустя.

– Что ж, Сьерж. Разрешите еще раз вас поздравить с окончанием учебы в академии. Вы оказались лучшим выпускником за последние триста лет и третьим четырехстихийным магом королевства. Я предлагаю вам остаться в академии преподавателем, подумайте. Оплата такая, что не всякое баронство обеспечит, почет, уважение, возможность заниматься наукой, столица, общество, в конце концов.

– Спасибо, мэтр Боруз, я подумаю.

Еще бы не стать лучшим. Магистр ночами трудился аки пчелка. Во-первых, в трех стихиях он и сам был дока, во-вторых, моя память, приведенная им в порядок, запоминала все остальное влет. Семь лет я не только зубрил схемы, учился мгновенности их вызывания и быстроте использования. Очень помогло мне то, что я раньше играл в шахматы, в работе с магией необходимо было предвидение. Иногда, выполняя то или иное задание преподавателей, я практически мгновенно рассчитывал последствия приложения сил и успевал воспользоваться еще одной или двумя схемами, усугубляя воздействие или, наоборот, облегчая его.

– Я просто хочу немного отдохнуть, развеяться, все же семь лет в академии – это очень тяжело. Практически одни и те же лица, небольшая территория. Я, если честно сказать, едва дополз до финиша.

– Ну, ну, юноша! Вы преувеличиваете трудности, которые вам пришлось преодолеть. Вот в мои годы! На стенах академии стояла стража, лавка была только одна, и та книжная, про пиво и вино вообще забыли.

– Врет как сивый мерин, – встрял в голове магистр. – Я учился шестью годами его позже, о его похождениях еще долго рассказывали среди слушателей, но как маг он очень хорош.

– Этим мы и отличаемся от остальных академий, – продолжал ректор, – когда-то было решено, что маг должен иметь законченное магическое образование и только после этого волен заниматься магией. В других государствах обучение мага растягивается на всю жизнь, через каждые десять лет обладатель Искры подтверждает свой статус и сдает экзамен на следующую ступень. В общем и целом лет через двадцать – тридцать в профессиональном плане наши и их выпускники выравниваются в показателях. Разные традиции, понимаете ли.

Да-да, читал я в хрониках о начале этой традиции. Выпускник, демонстрируя свое «мастерство» перед родственниками, не рассчитал силу приложения Искры к схеме и вморозил в лед весь цвет герцогства Нант плюс наследника, приехавшего на смотрины своей невесты. Вот с тех пор и появилась «традиция».

– А чем вы думаете заняться в будущем?

– Да есть кое-какие мысли. Например, наблюдая грозу, при ударе молнии я ощущал некое возмущение стихии. Вам, кстати, не приходилось ли их ощущать?

– Есть такое дело, но я отношу это к нашей повышенной чувствительности.

– Вот-вот, а если заменить нас неким прибором, то, возможно, мы начнем улавливать это возмущение.

– И что это нам даст, это пойманное возмущение?

– Еще не знаю, мэтр, но обязательно узнаю.

– Тогда остается пожелать вам всяческих успехов. Заходите к старикам, пишите в случаях каких-либо затруднений. Поможем чем сможем, нас же так мало.

Да. Магов было мало. При общей численности населения королевства в восемнадцать миллионов человек магов было около девяти сотен. И численность их постоянно уменьшалась. Сказались через столетия постоянные войны, где маги были самой желанной целью для противников. Генофонд магов разрушился, а смешанные браки все реже и реже приводили к рождению одаренного ребенка.

– Может, академии заняться поиском одаренных невест для нашей молодежи за пределами страны? – предложил я. – Если сейчас этого не сделать, то вскоре королевство останется без магов.

– Может быть, может быть. Надо собрать деканов и обсудить ваше предложение, в нем я точно вижу рациональное зерно.

Но вот и свобода. Никаких салютов, фейерверков, бросания чепчиков. Организованный мною прощальный вечер прошел уныло, несмотря на все мои усилия. Парни мрачно сидели за столом, и каждый, видимо, считал оставшееся ему время учебы. Что сказать? Я сам пару раз провожал и тоже не особо веселился.

Наконец я за воротами, со мной все мои вещи, кроме ларца, который я нашел на берегу озера. Поднаторев в магии, я взломал непокорную коробку. Каково было мое разочарование, когда я увидел ее содержимое, передать невозможно. Любовные письма! Стоило их таскать через все королевство? Некто, кого история не запомнила, писал некой незнакомке: «Увы! Мне перси ваши недоступны, позвольте ручку лобызнуть», – на что та ему отвечала: «Но вы еще не шли на приступ, дерзните рыцарь, я паду!»