ЧОП "ЗАРЯ". Книга пятая (СИ) - Гарцевич Евгений Александрович "jk57"

Наткнулся я на них случайно, сначала услышал звук топоров и падающего дерева, а потом уже набрел на лагерь. Моторок не было, видимо, завезли и бросили. Дюжина матерых Грешников, несколько падаванов и два десятка пленников. Может, больше — они сидели по разным ямам. Из той землянки, откуда чувствовалась сила, никто не выходил. Только падаваны один раз в день бросали туда еду. А вот остальных — обычных потрепанных жизнью, худых и небритых мужиков, как только не гоняли. Лес валить, чтобы расчистить площадку, ямы под бревна копать и сами бревна готовить к дальнейшей работе Грешников.

На улице было сколочено несколько кривых, но устойчивых верстаков. Там два старых Грешника со скрюченными «горбатыми» пальцами выдалбливали демонические рожи на бревнах. Три уже было вкопано, оставалось еще два, чтобы замкнуть лучи пентаграммы, начерченной на земле.

«…а потом растянут между столбами…» — прошептал Ларс: «…за голову, ноги, руки и рвать начнут… Вот это вот грубо…»

«…да, пофиг как…» — отозвался Муха: «…главное, чтобы у них там еда была, а то надоело уже себя вампиром чувствовать…»

«…будто ты сам что-то есть будешь…» — засмеялся профессор: «…а так-то вон, жуков погрызи, если зубы чешутся…»

«…нет, но Матвей хоть поест нормально… а нас хоть штырить перестанет от этой диеты…»

«…радовался бы, столько дармовой силы…»

«…радуюсь, конечно…» — загрустил Муха: «…но это же, как его там? деликатес, а их не просто так маленькими порциями харчят… Реально, воротит уже…»

В чем-то я с Мухой был согласен. Первые два дня с едой и сном была вообще беда. Пока освоился в одиночестве, пока сориентировался на местности, пока оторвался от погони, думал, не вытяну. И тогда Ларс предложил использовать кровь императора. Не пить, к счастью, как обычный эликсир, но поглощать, как энергию от изгнания.

Еще день я сомневался, питаясь орехами, ягодами и редкими мелкими зверьками и костлявой рыбой, которую удавалось зацепить по дороге (жесткими и невкусными без запасов походной кухни). Но потом сдался и не пожалел. Если и существовал в этом мире какой-то суперфуд, то это был он. Поглощение всего одной склянки не только врубало бодрость на несколько дней, но и наполняло энергией не хуже закрытого разрыва.

Вампиром я себя не чувствовал, скорее праноедом, который только солнцем питается. И который уже скинул больше пяти килограмм веса за неполные две недели. Организм справлялся, делая вид, что всем доволен, и даже два часа сна его устраивают, но мозг обманываться не хотел. Требовал хлеба и, почему-то яблок.

Я оттащил второе тело к первому, предварительно забрав оружие. Потертую «мосинку» с треснувшим прикладом и горсть патронов для нее. Итого у меня десять выстрелов, так что можно сказать, что шикуем.

Почти все мое уже отстрелялось. И мои запасы и добытое в бою.

Для «шмайсера» не только не было патронов, но и сам он требовал переборки и чистки. В первую неделю при встрече с Грешниками я не экономил и сейчас в сухом остатке у меня был только «кочегар» с двумя последними «слезами ангелов» и «задира» с двумя полными барабанами. Плюс новый патронташ с десятком дробовых патронов, которыми я тут же перезарядил обрез.

И если без яблок я еще долго проживу, то с оружием надо что-то решать.

Я пробежал по лесу, подходя к лагерю со стороны землянок. Сверился с картинкой, которую передавала Белка. Поежился, разглядев себя, но потом улыбнулся.

Худой, грязный, лицо чумазое — где-то попытки боевой раскраски, а где-то тина налипла. Я сам был похож на фобоса. Этакий дух мщения, летящий в тени сумеречного леса.

Хотя почему похож? Для Грешников я им и был.

Уже на автомате срисовал всю картинку с показаний Белки, они еще и динамические получались — горностай шастал по веткам близлежащих деревьев, огибая лагерь по кругу.

Два Грешника у верстаков, четверо возле пентаграммы, руководят пленными рабочими, и по паре у костра и возле землянки, где держали одаренных.

С них и начал. Заходя с подветренной стороны, тенью скользнул мимо деревьев, приник к глухой стене избушки, прислушался и нырнул к первой землянке, выступавшей над землей почти на метр. Окошка не было, но даже сквозь щели влажных бревен пахло, как из какого-то бомжатника. Едкий запах пота, разбавленный мочой и чем-то болезненным на грани смерти, будто смерть уже с той стороны дышит. Снизу раздался надсадный кашель со стоном, а Харми коротко и емко поставила диагноз — не жилец.

Я переместился к следующей землянке. Здесь уже было интересней — следы ауры показывали, как минимум пять изможденных одаренных. Два еще даже почти бодрячком — сил, может, уже нет, но на морально-волевых еще держатся. А остальные сдались, и без египтянки понятно, что не жильцы.

У входа в землянку, прислонившись к коньку крыши, сидело два Грешника. Первый точил пехотный тесак, а второй строгал что-то из пня, на котором сидел.

Особо выдумывать я ничего не стал — на расстоянии сорвал шишку с дерева и бросил ее на стругача, и пока он ковырялся за шиворотом и пялился на небо, я успел подкрасться к точильщику и воткнуть в него его же собственный нож. Толкнул его в дуру, заменявшую вход в землянку, и шагнул вперед ко второму. Скорости Мухи и стремительность деда позволили все сделать настолько быстро, что строгальщик только глаза опустил, среагировав на шум. А я уже был рядом, чтобы прикрыть ему рот и помочь тихонько опуститься на землю с моей финкой в его селезенке. Для надежности повернул лезвие в ране и добавил что-то убойное от Харми.

— Ей, есть кто живой? — я пристроил мертвого Грешника обратно на пень, а сам сел с другой стороны, вроде со стороны лагеря тишина, и между нами довольно плотные заросли, но если кто, посмотрит, то издалека сойду за своего.

Ответа не последовало, но отчетливо раздался звук вынимаемого тесака из тела, ерзанье, кряхтение и скрип лезвия по веревкам.

— Ей! Вам помощь нужна? Я из Ордена, если что, — все еще не поворачиваясь, я тихонько стукнул по бревнам.

В ответ возня и отголоски шепота, будто кто-то хочет высказаться, но ему мешают. Но первый все-таки победил.

— Из какого же отряда? — раздался слабый мужской голос.

— Закат грешного Енисея в исполнении Матвея и его команды, — ляпнул я.

— Отличное название, — кашлянул голос, пока кто-то второй сопел над веревками, — но не припомню такой.

— Заря, — уже серьезным тоном сказал я, — ЧОП Заря.

В землянке повисла пауза. Даже сопеть перестали, а потом говоривший засмеялся, но практически сразу закашлялся и начал охать.

— Ладно, раз вам помощь не нужна, сами выбирайтесь. Оружие я вам скинул.

Охавший дядька попытался что-то сказать, но не смог. Снова послышалась возня и вместо него заговорил женский голос, такой же слабый, но явно обладательница была сильно моложе.

— Гордеев, это же ты? — сказала девушка. — Не обращай внимания на Ская, это нервное.

— Эм, а мы знакомы, — я заглянул в темный провал землянки, но увидел только неясные силуэты.

— Мы тоже из Ордена, отряд Скаут, а я Соня, — голос девушки начал крепчать. — Мы встречались, если, конечно, это можно так назвать… Помнишь?

Я вспомнил, про какую встречу она говорит. Это когда мы с Мораком вылезли из бандитских подвалов и, не разобравшись, кто за кого, влезли в чужие разборки. Точнее, Скауты не разобрались.

— Помню, вы уж простите, я тогда тоже не разобрался. Вы здесь какими судьбами?

— Императора ищем, — наконец откашлялся Скай и высунулся из проема, прищурившись от света. — По приказу Исаева.

От его былого лоска не осталось и следа. Слипшаяся, будто драная, борода, оторванный наполовину воротничок рубашки и дырявый пиджак, настолько грязный, что клетчатый узор слился в одно большое протертое пятно.