Александр Сивинских - Золото Нижнего мира
– Сейчас не это главное, – сказал Федр раздраженно. – По приказу маджаи Фундис и жрицы Паучьей Королевы я должен проверить, не фальшивкой ли ты торгуешь. Иначе предсказание относится не к тебе, а другому торговцу «живыми» трусами, и я смогу наконец-то продать твой свежий труп перекупщикам.
Квакваса клятвенно прижал руки к груди.
– Подделка исключена, только оригинал! Цена высокая, но и качество безупречное. – Он схватил с прилавка трусы, которые рассматривал драу, и протянул политсоветнику. – Можете испытать, сир.
Гоблин откинул полог палатки. На земле лежала истоптанная циновка, перед ней – мутное слюдяное зеркало на треноге. Верхний обрез зеркала заканчивался чуть выше пояса.
– Сколько народу их до меня надевало? – подозрительно спросил Федр.
– Ни одного, сир! Только что вскрыл упаковку. Вот, смотрите, даже печати сохранились. – Гоблин зашуршал упаковочной бумагой.
– Ладно, ладно. А размер какой?
– Безразмерные! – Квакваса растянул трусы, как меха гармони. – Хоть пещерному троллю подойдут, хоть младенцу-хоббиту.
– Грязь с тобой, давай сюда. Но если соврал, вырежу язык, – пообещал Федр и грозно ударил ладонью по ножнам орочьего кинжала. – И кастрирую с особой жестокостью. Люмьен, смотри, чтоб он не сбежал.
Федр вошел в примерочную, тщательно задернул полог и скинул штаны. Перед тем, как натянуть трусы, брезгливо их осмотрел и даже понюхал. Чудодейственное белье впрямь оказалось чистым. И политсоветник наконец решился.
Едва резинка трусов опоясала талию, он ощутил долгожданное напряжение. Но оценить в полной мере мощь трусов не успел – ткань стала быстро нагреваться. Что-то затрещало, брызнули зеленые искры, потянуло запахом паленого волоса. Как видно, проклятие мертвого Джадога вступило в конфликт с магией «живой» кожи, вызвав что-то вроде короткого замыкания. Разумеется, целительный эффект, едва проявившись, тотчас пропал.
Федр со сдавленным воплем начал стягивать окаянное «термобелье», но оно словно прилипло к телу. Пришлось распарывать кинжалом, теряя драгоценные мгновения.
– Слышу-слышу, как сир млеет от восторга, – промурлыкал снаружи гоблин.
Избавившись от предательских трусов, Федр спрятал безобидный с виду кусок ткани в карман и с тревогой присмотрелся к коже. Все место контакта представляло собой сплошной болезненный ожог, большая часть волос была опалена до самых корней.
– Что-то не так? – испугался Квакваса, когда мрачный политсоветник покинул палатку. – А товар где, сир?
– Сгорел от моего мужского пыла.
– Э-э-э…
– Зато я убедился, что трусы настоящие. Собирай манатки, если хочешь тащить их за собой. Считай, что зачислен в экспедицию золотоискателей. Без жалования, на общественных началах. Отказаться не можешь, это распоряжение маджаи Фундис! – предупредил возможные возражения этруск. – Вздумаешь убежать – сильно пожалеешь.
Кисло улыбаясь и вздыхая от горя, Квакваса начал разбирать палатку. Гомункулус возвышался рядом, все своим видом доказывая, что смыться негоцианту не удастся.
Глава 11
Строительство ковчега, недоказуемое зло и путешествие по огненному морю. «Грязь твою по губам» уже не ругательство. Избранник Гаунадара.
На другой день после выхода из Кор-Наргитта ополчение достигло жарких мест. Сначала путь вел вниз по широкой расселине, примыкающей к жерлу вулкана, затем ее края расступились, и перед армией открылась колоссальная траппа. Застывшая недавно корка лавы ходила под ногами ходуном. Рапторы ревели, стрекозы не желали сидеть на одном месте, даже хорхой младшей жрицы показал, что у него есть писклявый голос. К счастью, ветер тут дул с севера и достаточно сильный, привнося некоторую прохладу.
Невдалеке виднелось алое море магмы, заполнившей широкую вытянутую низину.
– Расстелить полотнища! Привал! – приказала маджаи.
Солдаты раскатали тонкую жаропрочную ткань, накрыв серебристым покровом большой прямоугольник. В центре соорудили загон. Туда согнали животных, завязали им глаза и хорошенько стреножили.
Нуггару и прочим поварам с их хозяйством оставили небольшую свободную от ткани площадку. Выдолбили в мягкой остывшей коре ямки глубиной в локоть-два и поместили туда котлы. Получились этакие «духовые шкафы». Самые голодные солдаты, отпуская грубые шуточки про печеные яйца и про хорхоев в поджаристой корочке, топтались неподалеку.
Жизнь в армии после отбытия из разгульного Кор-Наргитта постепенно вернулась в привычную колею. Появление среди ополченцев заклятых соперников на ниве интима, Кваквасы и Жрадка, внесло кое-какое разнообразие в походные будни. Разграблять палатку гоблина-призывника Фундис запретила. Воинам пришлось изыскивать внутренние резервы, чтоб приобрести его товары для здоровья. Впрочем, деньжонок оставалось немного – драу спустили на удовольствия всё, что копили долгими годами.
Жрадка, который решил присоединиться к обозу на добровольных началах, и так никто не трогал – ведь он был мелкий уродец да к тому же колдун, вполне способный наслать порчу на обидчика. Ушлый корович решил, что засиделся на одном месте и в армии заработает больше, заодно и мир посмотрит.
Понес отряд золотоискателей и невосполнимую потерю: один из гоблинов не вернулся из «увольнительной». Скорей всего бедолага пал жертвой охотников за трупами. Хорошо еще, что они умыкнули только одного гоблина, – так заявили местные.
Воспользовавшись предобеденным затишьем, Федр решил наведаться в шатер к маджаи. С самого утра Фундис вела себя словно фурия, металась вдоль войсковой колонны на рапторе и свирепо покрикивала на солдат. Федра она избегала.
Этруск надеялся, что в такую жару Фундис будет в палатке раздетой, и соблазнительное зрелище вкупе с тропической температурой повлияет благотворно на его мужскую силу. К тому же у него имелся лоскут «живых» трусов, от которого вполне мог выйти прок. Федру хотелось повысить упавшее отчего-то настроение маджаи, это ведь обязанность политсоветника – поддерживать позитивный настрой в армии.
Он откинул полог и скользнул внутрь. Девушка и впрямь была раздета, хоть и не целиком. На ней остался черный лифчик с широкими лямками и белые трусики. Она сидела перед зеркалом и с остервенением расчесывала густой щеткой волосы.
– Как ты хороша, блистательная, – вкрадчиво проговорил Федр, нащупав в кармане волшебный лоскут. Политсоветник чувствовал, что снова близок к успеху, почти как вчера в обществе Пунай.
Фундис резко повернулась. Губы ее были плотно сжаты, брови нахмурены.
