Екатерина Спасская - Кладбищенский фестиваль
— Как это остановить? — Лэйкер схватился за голову.
— Так же, как и все остальное — снять Блок быстрее, чем она умрет. Больше никак.
— Сколько у нас времени?
— Тебе в чьих сутках? В Кальтиринтских — дней восемь где-то.
— Я умру через восемь дней? — Прошептала я. — Через…
— Не умрешь! — Оборвал меня Лэйкер. — Н-не умрешь, ясно? Мы успеем.
— Не суетись, Лэйкер. Конечно, успеете. Что я, зря старался все это время? Даже Мириам из лап Тамита вырвал.
— Мириам? — Глухо отозвался Нийрав.
— Опережающая Свет указала ей в качестве добычи… барабанная дробь… тебя, эм-Гэлийвер! Поздравляю! И знаешь, сколько ей дали времени на «обращение к Свету»? Как раз осталось восемь кальтиринтских дней. Вот вы верите в совпадения?
— То есть как? — вскочила Мириам.
— Меня окружают Магистры. Надо культивировать этот эвфемизм. Ты, правда, думала, что Опережающая Свет рассчитывает на твою покорность? Это же Избранная Посвященная, она любой твой «неожиданный» план просчитает за много лет до того, как он придет в твою голову, Охотница. Тамита знала, что ты скорее умрешь сама, чем отдашь ей Сущность брата. Так же как и то, что я вытащу тебя из-под снега. Вы все серьезно полагаете, что Избранные Посвященные не догадываются о ваших кова-а-арных стратегиях? В таком случае, я завидую вашей наивности. Хотел сказать, магистратуре, но не уверен, правильно ли образовал форму: все-таки, русский язык мне не родной, а доверять шкурке Андрея я бы поостерегся.
Меня передернуло.
— Я мог бы вас немного попугать, — продолжил Аурелиус. — Что вы столкнетесь со всей мощью Избранных Посвященных, когда происходящее перестанет отвечать их ожиданиям. Но, на ваше счастье, вы не столкнетесь. Столкнусь я.
Никто не отреагировал.
— Какие же вы безжалостные. Я тут ради вас Жемчужную Триаду созвал раньше времени, а вы…
— Как? — Нийрав недоуменно помотал головой. — Я же не слышу…
— Не слышишь, потому что в Илминре время остановлено. И потому что голова у тебя совсем не этим занята сейчас.
— Ты же сказал, что остановил время только для Судьбы.
— А вдруг вы стали бы мною восторгаться?
— Так ты что, действительно остановил время во всей Веселес?!
— Нет. Это Крогрфал.
— Ты шутишь.
— Конечно, сейчас же самый подходящий момент шутить, — закатил глаза Аурелиус. — Я остановил время для Судьбы, а этот ранимый юноша остановил для меня часы во всех остальных мирах. Так трогательно. Хоть кто-то обо мне заботится.
— Избранный Посвященный делает тебе одолжение? — Не поверил Лэйкер.
— Просто он не такая бессердечная скотина, как вы. А если серьезно, у нас две фракции Избранных Посвященных. И Крогрфал не на стороне Тамита. Так понятнее?
— И все это только ради пустой болтовни?
— Не такой уж и пустой, значит. Потенциалы — вещь интересная. Каждая мелочь затрагивает столько вероятностей. Да, Эримонд?
Все в комнате, кроме Аурелиуса, впились взглядами в тихо сидевшего в углу Механика.
— Когда он успел…
— Он еще…
— Этот тоже…
— Тихо! — Аурелиус поднял руку. — Потом будете его избивать. У нас Судьба за спиной, забыли? Так-то лучше. С вами иначе, как с детьми, не выходит общаться. Итак, все в сборе, а значит, пора заканчивать этот Кладбищенский Фестиваль. С момента окончания собрания Жемчужной Триады вы все, подчеркиваю, все будете снимать с Алеврайлы Блок. Если хоть кто-то из вас воспротивится — нужный мне потенциал не реализуется, я разозлюсь, и очень сильно, следовательно, догадайтесь сами, чем это для вас закончится. Нет, не смертью. У меня хорошая фантазия. А вот нервы — увы, не очень. Намек достаточно прозрачный?
Тишина.
— Эй! А где же ваш прежний энтузиазм? Хорошо, давайте договоримся, в случае успеха вы все получите по подарку. Приятному, не буравь меня взглядом, Алеврайла, приятному. Даже очень. Мириам расстанется со Змеей Света, не убивая ни себя, ни брата.
— Правда? — Воспрянула девушка.
— Правда, правда, обещаю. Нийрав… эм… ну ты понял.
Чудик покраснел. Ого.
— Лэйкер, ты тоже знаешь, что хочешь сейчас больше всего.
Тот кивнул.
— Будет жить. Безо всяких оговорок и промежуточных состояний. И ни Избранные, ни Судьба до нее не доберутся.
— Но Лэйкер, а как же…
— А тебе, Алеврайла, — Аурелиус не дал мне продолжить. — Тебе я подарок еще не придумал, но, полагаю, сам факт избавления от всего этого безобразия будет лучшим вариантом. Но я еще подумаю, иначе как-то нечестно.
— А как же я? — Возмутился Эримонд.
— Точно. Тебе дам возможность пообщаться с матерью. Будучи живым, разумеется.
— Это возможно?
— Проще простого.
— Тогда согласен.
— Еще бы. Ну вот, а теперь вы, довольные и счастливые, отправляетесь в Нимею. Специально для Магистра поясняю, Нимея — это новая, недавно отвоеванная у Текландта илминрская колония. Готовы?
— Стой, а что с Воинами Судьбы? — Спросил Лэйкер.
— А, эти? Я с ними лично поговорю.
— И они станут вас слушать? — Встрял Нийрав. — Вы, конечно, владыка Кальтиринта, но…
— Ну, я уже убил парочку Воинов не так давно.
— А… а-а… Тогда понятно.
— Вот и умница. Увидимся на церемонии, Алеврайла.
— Какой це…
Навалившаяся тьма оборвала мой вопрос. Но прежде, чем я это осознала, она исчезла. Исчезла, чтобы нависнуть новым мрачным, неведомым миром.
* * *— Владыка Кальтиринта?! — Ахнул черноволосый Воин Судьбы.
— Верно.
— А…
— Не ваше дело.
— Но…
— Все равно не ваше дело, — Аурелиус сложил руки на груди и в ожидании уставился на трех Воинов. — Будете нападать?
— Не будут.
Рамерик обернулся.
— Гретта, не так ли?
— Верно, Инкогнито.
— О, ты меня узнала? Замечательно, не придется ничего объяснять. Не представляешь, как мне надоело все и всем объяснять. Просвещение — занятие благородное, но я от него откровенно устал. И… тебя повысили?
Женщина, усмехнувшись, слегка распахнула оранжевый плащ, испещренный тонкими черными окружностями.
— Итак…
— Вы догадываетесь о наших условиях, Аурелиус?
— Для этого не нужно обладать сверхъестественными способностями.
— И каков ваш ответ?
— А уж чтобы его отгадать, и средних способностей будет много.
— Вы понимаете, чем грозит ваше решение?
— Я убил Избранного Посвященного. Как ты думаешь, Жрица Судьбы, я понимаю, чем мне это грозит?
— Безусловно.
— Еще вопросы?
Гретта покачала головой.
— И у меня нет. Предлагаю разойтись. У нас у всех есть дела более важные, чем бесперспективные разговоры, не так ли?
