Ольга Голотвина - Пасынки Гильдии
– Это здешний трофей, аргосмирский, – объяснил Лауруш. – Прибегает ко мне недавно напарница Джарины… ну, молоденькая, недавно из учениц, забыл, как ее зовут. И говорит: мол, на постоялом дворе пришлый пролаза предлагает всем подряд купить «дурной гранит».
– Вот наглость! – ахнул Шенги.
– Не наглость, а глупость. Этот недоумок рассказал нашим парням… ну, когда его потрясли как следует… что свой костер обложил камешками, чтоб пожара не наделать. Подышал дымком, хорошо ему стало. Дай, думает, продам камешки, пусть и другим хорошо будет…
– От этих пролаз, – с чувством сказал Шенги, – одни хлопоты и несуразица… Стало быть, сейчас ты хочешь… угу, можно. С одного разочка ничего худого воякам не будет. Только нужен огонь… да, верно, там костры… – Тут Шенги помрачнел. – А мы-то как? Или прикажешь нам не дышать?
– Учи, сынок, учи старого дурня уму-разуму, – кротко отозвался Лауруш. – Я ж сроду за Гранью не бывал, про «дурной гранит» ничего не знаю, противоядием не запасся…
– Ну, прости, ляпнул… – виновато хмыкнул Шенги.
Учитель протянул ему длинный черный корень, похожий на высохшую змею.
– Все не жуй, оставь своим молокососам.
– А то я собирался эту гадость целиком слопать! – передернулся Шенги. Он отломил кусок корня и с явным отвращением стал его жевать.
* * *Хашуат Горячая Голова из Рода Аджудек, был, вопреки своему имени, человеком сдержанным и осмотрительным.
Откуда ему знать, сколько озлобленных, затравленных, готовых на все мятежников засело на Сквозной улице? Вон какой завал отгрохали! А у Хашуата под рукой всего два десятка! Правда, солдаты умелые, обученные, но это не значит, что командир должен зря подставлять их под стрелы уличных бунтарей! Арбалеты у этой мрази уж точно имеются. Вон у одного из наемников в щите засел болт!
Зачем идти в тупую баранью атаку, если можно подождать, когда от Тележной улицы подойдут еще два десятка? Правда, они не спешат, проверяют каждый дом, но уж до темноты точно успеют.
А пока Хашуат послал один из десятков в обход на другой конец Сквозной улицы. Как и следовало ожидать, там тоже красовался завал. Наемники перекрыли осажденным пути отхода и принялись ждать подкрепления. Четыре десятка Алмазных – это уже сила, которая без труда размечет жалкий завал и перевяжет бунтарей, словно кур на рынке. А он, Хашуат, лично отрежет одному сопляку его чересчур длинный язык…
Голос одного из наемников отвлек командира от мстительных мыслей:
– Господин, тут двое прохожих…
Неуверенный тон воина удивил Хашуата и остановил готовые было сорваться с губ слова: «Так вязать их!..»
– Кто такие? – спросил он сдержанно, без грубости. И тут же похвалил себя за учтивость, потому что один из прохожих, массивный и седоусый, без всякого страха подошел к нему и представился:
– Лауруш Ночной Факел из Семейства Вилиджар, Глава Гильдии Подгорных Охотников.
А спутник старика, улыбнувшись, поднял в приветственном жесте страшную лапу – черную, когтистую, покрытую чешуей… ну, этому и представляться не надо!
Хашуат вежливо назвался в ответ.
– Что, много сегодня работы Алмазным? – поинтересовался Лауруш.
– Да, веселый выдался праздничек… А что заставило господ покинуть дом в такой скверный вечер?
– Ищем пропавших учеников, – ответил Лауруш честно, но не стал вдаваться в подробности.
– А-а, понятно. Удачи вам. Но по Сквозной улице не пройдете. Видите, что творится?
– Видим. Похоже, намечается сражение?
– Ну, какое там сражение… – поскромничал Хашуат. – Размечем этот сброд… Правда, завал у них крепкий и костры горят! – спохватился он, вспомнив, что говорит с людьми, запросто вхожими во дворец.
Командиру захотелось произвести впечатление на тех, кто может завести с королем беседу о событиях на Сквозной улице. Хашуат приосанился и крикнул в сторону баррикады:
– Эй, мятежные псы! Советую сдаться. Обещаю жизнь и королевский суд.
И тут же пожалел о своих великодушных словах, потому что на гребне завала возник тот языкастый гаденыш. Небрежно опираясь на венчающий баррикаду шкаф, он радостно проорал в ответ:
– Пускай тебе шлюхи в борделе сдаются, собака ты наемная!
Стоящий неподалеку арбалетчик не сдержался, выстрелил без команды. Но горластый щенок оказался на редкость проворным: распахнув дверцу шкафа, встретил ею болт, как щитом. Конечно, дверца была пробита насквозь, но стрела, потеряв цель, упала где-то за баррикадой. Судя по хохоту с той стороны, никто не пострадал.
– Идиот! – выдохнул Шенги.
Командир Алмазных с удивлением заметил, что Охотник побледнел.
– И верно, идиот, – согласился Лауруш. – Вот я его сейчас!..
Глава Гильдии нагнулся, нашарил на земле камень и швырнул его в сторону баррикады. Ну, со старика какая уж точность, какая сила броска… промахнулся по наглецу, угодил камнем в костер. Но юнца этот бросок испугал почему-то больше, чем арбалетный выстрел. Не огрызнулся, не швырнул ничего в ответ – опрометью бросился вниз.
– Ничего, – повторил Хашуат. – Сейчас подойдет подкрепление…
И умолк. Говорить почему-то не хотелось. Хотелось лениво глядеть на сгущающиеся сумерки, на темные стены домов и на баррикаду, которая почему-то не казалась уже враждебной.
От костра еле заметно расходился тонкий, мягкий аромат. Должно быть, в огонь попала доска из какого-нибудь заморского дерева.
Так хорошо было сидеть и глядеть издали на огонь… Лицо Хашуата обмякло, расцвело доброй, простецкой ухмылкой. Командир не глядел сейчас на лица своих солдат, иначе увидел бы на всех физиономиях такие же нелепо-блаженные улыбки.
Лауруш переглянулся с Шенги и громко сказал:
– Хорошие мы люди, верно?
Ответом было дружное, сердечное бормотание Алмазных.
– А по ту сторону завала – тоже хорошие люди, – продолжал Глава Гильдии. – Только им там плохо и страшно.
Эти слова бесконечно огорчили Хашуата. Он уже почти забыл, что там за люди такие, за этим завалом. Но разве можно допустить, чтобы в такой чудесный вечер кому-то было плохо и страшно?
Пока командир стоял и переживал, солдаты, ухмыляясь до ушей, двинулись к завалу. Хашуат, сообразив, что отстал от своих замечательных воинов, побежал следом.
Из-за баррикады не летели ни стрелы, ни камни, чему Алмазные совсем не удивились.
– Эй, друзья! – крикнул Лауруш. – Мы идем к вам, встречайте!
Ответом были радостные крики с той стороны.
Хашуат уже ничего не понимал и не хотел понимать. Его десяток дружно разбирал завал. А с той стороны эту дурацкую преграду разносили славные, симпатичные люди, к которым Алмазные спешили упасть в объятия.
Последняя доска отлетела в сторону – и недавние мятежники смешались с сияющими наемниками. Мужчины хлопали друг друга по плечам, женщины целовали всех, кто был рядом. Слышались несвязные речи, всхлипывания, счастливые охи и ахи.
