Александр Немялковский - Пир Забвения Книга первая
Ссенр зрил его — неистового, безумного, неустрашимого. Как ветер мчался вожак человеческих покосов вперед, кромсая и круша его черных воинов длинной сияюще-белой сталью. Ревущее пламя было его побратимом. Над левой рукой ярого воина почти без устали вспыхивали одна за другой ревущие огненные сферы, неотвратимо отправляющие ловких Кшурурий к извечному Арлу. Казалось ему нет преград, ему нет противников и сама смерть любуется его глазами на свой пир.
Ссенр преисполнился восхищения. Он чувствовал своей грудью песнь кипящей крови в груди врага. Ту же песню, что пело сейчас его сердце.
Он ринулся… Бросился… Прыгнул… промчавшись над скрещенными мечами и звенящим дисками ртутной паутины рассекающими воздух. Он жаждал этого дара Судьбы — дара достойного могучего соперника.
Рев сражения отсчитывал последние вздохи груди главнокомандующего. Дробь копыт взмыленного скакуна отмеряла остатки ударов его сердца. Мирид чуял единственную оставшуюся в жизни цель. Предназначение выбрало и направило его меч еще на дворцовой башне. Тот… В черной маске демона, с седыми плетями молний-волос. Враг могучий, безжалостный, быстрый, достойный — он притягивал и звал. Шпоры впились в бока скакуна, всаживая в копыта остатки лошадиной прыти. Мирид рванул руки с тяжелым мечом вверх подбрасывая тело, и удар ног о седло помчал его вперед над головами братьев по оружию.
— А-а-а-р-л!!! — клич непоколебленной веры выдохнул всю силу Мирида во взмах тяжелого двуручного меча над головой.
— А-а-а-р-л!!! — трехчленная рука Ссенра взывая в себя мощь Всемогущего Предтечи скользила по горизонту разгоняя до невидимости черноту лезвия верного Шиппаа…
Она плохо выглядит… точнее то, что от нее осталось… Тироль
Глубокая синь небес отвечала тревогам лишь мягким умиротворяющим покоем. Незримые кружение путников, вырвавшихся из плена далеких западных земель и добравшихся до своей цели в Тирольских лабиринтах, не выявило запаха и следов врага. Струны мира звучали переборами безмятежности и равновесия, располагая утомленные рассудки Ерртора и Амдебафа к блаженному покою. Так же мирно шумели каскады воды на разрушенных водопадах заброшенного древнего парка. Беззаботно порхали с ветки на ветку стайки пестрых резвящихся птичек, заливая солнечные лужайки упоительными мирными трелями.
Свое родное, близкое, но и чуждое, незнакомое, невозможное. Смешанные чувства клубились в душе Амдебафа, восхищенно взирающего на шпиль и купола белоснежного парящего дворца. Залы сателлиты, соединенные с центральной дворцовой композицией тонкими хрустальными переходами играли россыпями лучистых брызг света, отраженного в венчающих их купола кристальных скульптурах-абстракциях. Грациозно-прямой взлет отточено-острого, сто пятидесятиметрового шпиля центральных апартаментов Великого казалось стремился нанизать на себя всю сферу небес. Кокон барьерного заклятья Предтечи, мерцая полупрозрачной пленкой в ласково теплых лучах солнца, бережно сохранил вверенное ему сокровище, включая зеленый ковер трав и цветов, шутливый шелест придворцовых фонтанов и молчаливый этикет грациозных статуй.
Цепи терзаний и сожалений увивали душу Ерртора все крепче и удушливей. «С чего ты решил, что Иррада вновь станет носить тебя на своей спине? Кем ты был для нее? А кем стал сейчас?» — гудели непрерывным набатом слова Амдебафа в рассудке, перемалывая душу в стылый прах жерновами совести.
— «Он прав! Тысячу раз прав! В тот день, последний день ее жизни, я был для нее героем, дерзнувшим сунуть голову в пасть демону Зираиды. Он верила мне! Она предупреждала меня. А я… Кто я сейчас?! Я предал все, чем она дорожила в этом мире, за что она отдала жизнь! Я превратился… в скверну тьмы, чье дыхание противно самой жизни! Какой же я был глупец! Чего я жаждал от жизни еще, когда и так был окружен ее безмерным сокровищем — любовью! Иррадушка… твоя любовь была высшим даром небес, который я, ослепленный гордыней, постепенно унизил, растворил в обыденности, считая само-собой разумеющимся. К чему я искал запретных тайн и приносил звездам клятвы, не разобравшись в их сути и не ведая последствий? Как я сейчас смогу смотреть в ее глаза? Как???» — вязкий угар черных мыслей накидывал все новые и новые петли змеи отречения на горло. — «Я не имею права быть с ней рядом. У нее есть любящий Великий сын, тот которому она сможет дарить мгновенья и тысячелетия своей безграничной любви. Я лишь только хочу еще раз увидеть ее живой, посмотреть в ее золотые глаза, еще раз услышать шелест ее золотой чешуи и ощутить горячее дыхание. Я паду на колени, повинюсь и исчезну навсегда во тьме… в своей стылой тьме…»
Память скользила по следам совсем недавнего перерождения иссушенного эльфа в полубога на краю этой самой долины, вспыхивала картинами яростной схватки плечом к плечу с зеленым призраком с тысячами членистоногих тварей, выползших из спячки в термитнике, построенном Хранителями над дворцом Амдебафа, пылала золотым блеском взмахов крыльев Иррады, несших их к победе… Все это было в какой-то другой, нереальной, счастливой жизни. Жизни имевшей смысл…
— Пусто, — бросил короткую мысль Ерртор.
— Пустыннее порожнего, — неуверенно отозвался Амдебаф, шипами на спине припоминая треск крыльев вынырнувших из пространства Мракграков в далеких горах Нрады. Он давно перестал верить глазам, нюху, запутался в недоверии к собственным чувствам и логическим мостам объяснений разума, и полагался лишь на мгновения наития.
— Соберись! До моей команды оставайся в тени, — непререкаемая стрела приказа Ерртора болезненно уколола дракона до самого кончика хвоста его самолюбия. — Я выйду первым. Если ничего не произойдет…
— А я не понял, кто вообще дома? — раздражено фыркнул дракон. — Вы только гляньте, раскомандовался тут! Я тебя себе спину мозолить всадником не выбирал, между прочим! Вот сейчас прямо под купол залечу, а кое-кто, свой нахальный командирский голос в садах тенистых долины тренировать будет, деревья в шеренги выстраивая! Уяснил? И смотри… приглашения внутрь долго ждать придется!
— Да я же чисто из соображений безопасности… — виновато замялся Ерртор. — Прости великодушно. Конечно это твой дом, твоя земля, — мысленный голос Ерртора дохнул тьмой бездонной боли. — Я и здесь лишний…
— Ну вот… опять. Началось! Теперь тебе впору собраться! — Амдебаф быстро снижался. — Потерпи немного, всадник, сейчас я до своих знаний доберусь и… «Верю однозначно, что средство для промывки и очистки твоих мозгов от маниакального умопомрачительства сыщем всенепременнейше. Не будь я Великий!» — последнюю часть фразы дракон старательно скрыл от эльфа.
