Владислав Сергеев - Господарь
Чести сопровождать бригаденфюрера удостоилось семь человек, один шарен. Остальных уничтожено. Нельзя, чтобы даже минимальная зацепка попало в СМЕРШ[56]. Тогда уйти и затаиться будет крайне сложно, эти достанут. Практически, половина «драконов», на этой войне, служила в советской контрразведке. Впрочем, всё очень логично, если вампиры выбрали своим пристанищем СС, то для «драконов» наиболее логичным, было оказаться в рядах НКВД[57].
Его любимый «Мерседес», с затемнёнными стёклами ожидал во дворе замка. Напоследок окинув всё взглядом, фон Штауберг уселся в машину и колона тронулась. Они успели отъехать километров на пять, когда сзади прогремел мощный взрыв. Место, где совсем недавно стоял замок, окутало густое облако чёрного дыма. Ульрих даже не оглянулся. Этот этап жизни забыт.
По дороге, дважды попадали под авианалёты. Первый раз, на них не обратили никакого внимания, очевидно, где-то ожидала важная цель. Но во второй раз, только случай спас их. Один из истребителей сопровождения, британский «Спитфаер», решил с ними поиграться. Он бросил, сопровождаемые им, бомбардировщики и начал преследовать маленькую колонну автомобилей. Ситуация складывалась, воистину, катастрофическая. Вне затемнённого «Мерседеса», Ульриха ожидала неминуемая смерть. Дневное светило сжигает вампира за несколько мгновений. А в машине, он представлял собой, прекрасную мишень для английского лётчика. Удалось выбраться живыми и практически без потерь, из этой передряги, исключительно благодаря ассам Геринга. Непонятно откуда появившаяся тройка «Мессершмиттов»[58], за пару минут сбила наглого англичанина. Бригаденфюрер удовлетворённо перевёл дух. На сей раз, пронесло. Один из двух грузовиков горел, но какое это имеет значение, жизнь дороже любых драгоценностей.
Как и прогнозировалось, до побережья добрались поздно ночью следующего дня. Субмарина ожидала эсесовцев. Командир подводной лодки, фрегатен-капитан[59], вскинув руку в привычном жесте, поздоровался с бригаденфюрером и доложил о готовности. Фон Штауберг благосклонно выслушал рапорт и похвалил за усердие и должностное рвение. Ульрих улыбнулся, привычный мир летит в тартарары, а этот болван всё ещё радостно славит Гитлера.
В течение трёх часов, погрузили на борт корабля содержимое, оставшегося грузовика. Субмарины ІХ серии не отличались габаритами, зато славились своей скоростью и маневренностью. А по дальности автономного плавания, лодкам этого класса, не было равных во всей Кригсмарине[60]. Пока грузили ценности, составляющие львиную долю груза, фон Штауберг решал, кого он возьмёт с собой в плавание. После недолгих колебаний, остановился на одном обершарфюрере[61] и двух роттенфюрерах[62]. Когда погрузка завершилась, он подозвал эту тройку и тихим голосом отдал соответствующие приказания, а сам не спеша, поднялся на борт субмарины. Сзади послышался сухой треск автоматных очередей и крики умирающих. Спустя минуту раздалось два взрыва. Ночную темноту осветили горящие автомобили. Ни каких следов не должно остаться. Ненужные свои, становятся опасной уликой. Значит, с ними необходимо поступать, как с врагами – уничтожать. Нет человека – нет проблемы. Ульрих, не оборачиваясь, шёл к рубке. В точном исполнении своих приказов, он не сомневался ни на йоту. Сотрудники «Берсерка» прекрасно знали, что бывает с нерадивыми.
Через двадцать минут лодка покинула бухту и растворилась в просторах Северного моря. На опустевший берег, не торопясь, набегали волны прилива. Мёртвое безмолвие царили вокруг. Ни одно живое существо не нарушало предрассветной тишины. Казалось, это место находится за гранью времён и люди не нарушали его девственной чистоты. Если бы, не догорающие остовы машин, эти немые напоминали недавнего присутствия людей, в этом пустынном месте.
Подводная лодка взяла курс на восточное побережье Южной Америки. Плавание проходило без эксцессов. Корабли союзников, если и замечали на своих сонарах неизвестную субмарину, то не преследовали её. Их интересовали цели пожирнее, находящиеся, к тому же много восточнее. Миновав Английский канал, вышли на просторы Атлантики. Экипаж заметно повеселел. С каждой пройденной милей, они удалялись от войны, от смерти. Впереди ждала жизнь. Возможно не богатая и сытая, но жизнь. По ночам всплывали пополнить запасы свежего воздуха. Хоть, и не было поблизости врага, а режим секретности нарушать нельзя.
Ульрих впервые путешествовал на подводной лодке, и, буквально в первый же день, дал себе твёрдый зарок, впредь выбирать другие средства передвижения. Он тяготился замкнутым пространством. Узкая, маленькая каюта устойчиво ассоциировалась со склепом. Хоть, гроб и был привычной постелью, для упыря, но на несколько часов, а не на целые недели. У него стала развиваться фобия, воображение живо рисовало картину затопления субмарины и, как результат, его вечное пребывание, в её чреве, на дне океана. Участь, похлеще аттиловой. У того есть шанс спастись. У потонувшего, он отсутствует напрочь. Раздражение и злость разбудили чувство голода. Контролировать себя становилось всё труднее и труднее.
Сидя у себя в каюте, капитан ломал голову. Уже два матроса погибли при непонятных обстоятельствах. Во время ночных всплытий они упали за борт и утонули. Особенно удивляло то, что оба слыли превосходными пловцами. По глупому погибли. Жаль, с этими моряками он ходил в плавания с 1942. К своей команде фрегатен-капитан относился без панибратства, дистанцируясь. Но когда с кем-то живешь, бок о бок несколько лет, да ещё в тесном пространстве отсеков подводной лодки, поневоле привыкаешь к людям, они становятся почти родными. Чуяло его сердце, не будет добра от бригаденфюрера. О главе «Берсерка» давненько ходили нехорошие слухи по рейху. Если бы не личное покровительство Гитлера, фон Штауберга с превеликим удовольствием сгноили бы в подвалах Гестапо[63]. В голове промелькнула мысль, а не отправить ли на корм рыбам, господина бригаденфюрера. Пару минут капитан посмаковал её, но затем всё же отогнал. С такими людьми не шутят. За ними всегда стоит очень много серьёзных господ. Грустно вздохнув, он отправился на командный мостик. Мечтания мечтаниями, а служба службой. Не дело командира субмарины, выступать в роли правосудия. Для подобных вещей найдутся люди с соответствующими полномочиями. Как говорил великий Гёте, каждому – своё. Не забивать голову лишними вещами. До Патагонии, ещё дней десять идти. Через два дня утонул обербоцман[64]. Ещё через день – доктор.
