Сара Бреннан - Невысказанное
Джаред появился на поверхности пруда слева. Он потряс головой, капли полетели во все стороны вместе с дождем, а он держался за топкий берег водоема. Его плечи напряглись, и она ощутила, как его сознание снова фокусируется, готовясь нырнуть обратно.
Кэми рванулась вперед, упав на колени в грязь, и схватила его за руки, пытаясь вытащить из озера. Джаред поднял на нее взгляд, который не был сфокусирован. Она крепко держалась за него, глубоко вцепившись пальцами в мышцы его рук.
— Нет, — сказала Кэми.
«Нет».
— Ты туда не вернешься, ты утонешь. Я сказала — нет.
«Нет».
Джаред дышал хриплыми, неглубокими вздохами: она на самом деле слышала, как дыхание царапает его горло. Его тело сотрясала непрерывная дрожь. «Там внизу есть что-то, до чего я должен добраться, — сказал он. — Там внизу люди, которые хотят, чтобы я остался с ними».
— Ну, ты не будешь этого делать, — сказала Кэми. — Ты останешься здесь, со мной.
Джаред ничего не ответил, но когда она снова потянула его из воды, он сам вытащил себя на землю. Он склонил голову, словно ему было слишком тяжело ее держать, и вода с его волос стекала по плечу, словно холодные слезы. Кэми подняла руку, ударив ладонью по его груди. Холодный материал скользнул по его коже.
Его резкое дыхание раздавалось у ее уха.
— С тобой, — сказал он. — И почему ты вообще этого захочешь? — Он поднял голову и посмотрел на нее. Молния, сверкнувшая среди плотных облаков, словно коснулась его волос электрически-бледными вспышками. Его глаза были как две серые полости на напряженном лице.
— Все это время ты была права, — сказал он. — Мы не должны быть… это не должно было случиться. Это ненормально и это — зло. Мне жаль. Прости меня.
— Тебе жаль, и ты извиняешься? — требовательно сказала Кэми. — Да ты еще даже не родился! Это сделала твоя мама, а моя на это согласилась. Ты ничего не сделал.
«Она сделала это, запугала твою маму, поймала тебя в клетку, из которой ты не можешь вырваться. Она получила, что хотела. Ей было наплевать, кому она сделала больно. В этом вся она. Я тоже получил, что хотел. Я ссорился со своим отцом и хотел, чтобы он пропал с лица земли. Я сбросил его с лестницы и сломал шею. В этом весь я».
Пока Джаред мысленно с ней говорил, дождь ниспадал в тишине, барабаня по земле и давя опавшие листья, преломляя черноту озера вспышками, похожими на спрятанные иглы.
Джаред разозлился и сбросил отца с лестницы, даже не собираясь этого делать. Он был зол на нее в ту ночь, когда кто-то столкнул ее в колодец, и она не помнила ощущения чьих-то рук на себе: ее могла сбросить магия. Так же, как магия сбросила отца Джареда.
Нет. Она в это не поверила бы.
— Мне не жаль, — сказала ему Кэми. — Я бы не вернулась назад, в то время, когда мы еще не родились, сделала бы все правильно и потеряла бы тебя. Я не была бы собой без тебя. Я не была бы, я никогда не хотела… — Неумолимый стук дождя прекратился с такой неожиданностью, что показалось, будто тишина эхом раздается в лесу. Кэми сидела на мокрой земле, смотря на Джареда, и сказала на одном дыхании. — Потерять тебя.
Джаред изучал ее лицо. Воздух между ними ощущался по-новому, мир изменился после дождя. Он отпрянул от нее.
Кэми воздвигла стены, запрещая ему касаться ее сознания, желая умереть, если он услышит это, и подумала: «Он никогда меня не поцелует. Он никогда не захочет».
Плечи Джареда напряглись, будто он собирался броситься в атаку.
Кэми почувствовала, что он неправильно понял, почему она закрылась. Она не могла сказать ему, что происходит на самом деле. Вместо этого Кэми сказала:
— Так между нами все нормально? Мы разберемся во всей этой магической ерунде вместе?
— Ага, — сказал Джаред. — Что ты хочешь сделать по этому поводу?
Кэми рассказала ему.
8
Глава 25
ЭТИ ТРОЕ
Последней в штаб пришла что-то напевающая себе под нос Холли, неся подмышкой мотоциклетный шлем.
Кэми уже сидела за своим столом, за который она уходила, когда хотела почувствовать себя более защищенной. На ней был пиджак, потому что она хотела, чтобы ее восприняли всерьез, хотя, возможно, ободок с бантом разрушил этот эффект.
Анджела стояла по другую сторону стола, словно цитадель оранжевого шелка и возмущения. Джаред находился позади Кэми, скрестив на груди руки, и выглядел так, будто был ее телохранителем.
— Нет, — сказала Анджела, когда вошла Холли. — Я тебе не верю. И подстрекание ее к выдумыванию какой-то сумасбродной истории не способствует росту моей симпатии к тебе, — добавила она, обращаясь к Джареду.
Кэми встала.
— Он меня не подстрекает, — сказала она. — У меня есть свои мозги, и я не чокнутая. Мы все в своем уме. И это правда.
— Что, правда? Магия существует? — презрительно сказала Энджи.
Шлем выскользнул у Холли из-под руки и упал на пол. Все обернулись, чтобы взглянуть на нее. Холли же уставилась на свой переливающийся голубым шлем, который катался у ее ног.
— Холли, а ты что-нибудь об этом знаешь? — спросил Джаред.
Что-то в его голосе заставило Холли взглянуть на него и отпрянуть.
Кэми взглянула на Джареда, а потом на Холли. Холли всегда, казалось, нравился Джаред, кажется, по ее словам, он мог быть забавным. Кэми не могла винить Холли в том, что теперь она на него так смотрела. В данный момент во взгляде Джареда не было ничего забавного, он был пугающим. Кэми поняла, что Холли, возможно, нравилась иллюзия опасности, но она не хотела, чтобы опасность стала реальной. И за это она не могла ее винить.
— Только то, что все говорят, — тихонько сказала Холли.
— И что же все говорят? — требовательно спросил Джаред.
— А я никогда ничего ни от кого не слышала, — заявила Анджела.
— Это потому, что ты чужая, — сказала Холли.
Лицо Анджелы на мгновение исказили злость и обида, прежде чем она заставила его выражать только гнев.
— Понимаешь, — сказала ей Холли, с отчаянием глядя на нее, пытаясь заставить ее понять. — Вы с Ржавым переехали всего шесть лет назад. Большинство же семей здесь живут поколение за поколением. Некоторые здесь обосновались с самого начала.
— С начала чего? — прорычал Джаред. — С тех самых пор, когда Линберны основали личное королевство для всех чародеев? С этих пор?
— Это просто истории, — сказала Холли. — Истории о становлении Разочарованного дола, потому что это было славное место, волшебное. Где бы мы все должны были быть, и уплаченная цена того стоила. Это просто городские легенды, ерунда, которую рассказывает мой отец, когда напьется. Вымысел. Никто на самом деле не может колдовать! Линберны ушли!
