Марина Добрынина - Весеннее обострение
— Что ты говоришь?
— У родителя своего спроси, а от Саффы отстань, а то не посмотрю, что ты не маг, так колдану, что…
— Лин! — взвизгнула Иоханна, — немедленно замолчи! Знаю я твой язык дурной! И руки опусти! Опусти руки, я сказала! Кир, отстань от моей подруги со своими претензиями! Это был бой, и она защищалась, как могла!
— Ханна!?
Ой, какая растерянность на лице у полковника образовалась, просто прелесть! Не ожидал, наверно, что принцесса на него набрасываться будет, да еще и Саффу, которую он так «нежно полюбил», защищать станет.
— Я понимаю, — вмешалась Саффа (вот и молодец, а то Ханна еще что-нибудь сказанет и отпугнет Кира всерьез и надолго). — Для меня зорги — злобные твари, для тебя бойцы, за которых ты отвечаешь. Прости, я не сразу поняла, что ты не маг, думала защиту поставишь или отобьешь. Ведь Кардаголу знакома эта атака, наверняка он обучил своих людей защите. Я отвлечь тебя хотела.
— А здесь, когда молниями по моим солдатам лупила, кого отвлекала?
— Сюда я убивать, а не отвлекать пришла. Если бы могла и тебя с твоим папашей достала бы! — прошипела Саффа.
Да уж, добрая девочка ничего не скажешь. Кир тоже впечатлился ее ответом, а Иоханна усмехнулась и объяснила:
— Лина она спасала. Саффа у нас вообще сама не своя становится, когда дело этого мажонка касается.
Все-таки иногда принцесса ведет себя как последняя стерва. Могла бы, и помолчать или как-то поделикатнее свою мысль до окружающих донести. Саффа бедная покраснела, как я не знаю кто. Тут Терин в этот балаган вмешался:
— Кардагол, мне кажется или ты передумал ритуал возврата завершать?
— Погоди минуту, внучек двоюродный, — ядовито отозвался Повелитель времени. — Саффа, я освобождаю тебя от клятвы, при условии, что ты в Нижнем мире колдовать не будешь. Ну что вы на меня так уставились? Я же не изверг какой-нибудь, и мне по большому счету плевать, будет она колдовать или нет. Надо было на время нейтрализовать ее и напугать, как следует, чтобы притихла и не мешала. Да и тебе, мальчик, полезно было узнать, на кого ты слюни пускаешь. Только как вижу, тебя это не останавливает.
— Добрый какой! Еще скажи, что ты это от большой любви ко мне сделал, дедушка новоявленный! — язвительно откликнулся Лин и сделал шаг к жертвеннику, забыв при этом отпустить Саффу, которую обнимал за талию. — Ну что, господа, кровь жертвенную заказывали?
Ой, ну надо же, какие мы смелые! Так и раздаем направо и налево литры крови. Хотя зря я так, конечно. Не хотелось бы говорить это при Лине, но Эрраде-младший своей готовностью лечь под нож меня потряс. Это было впечатляюще.
А сейчас вот стоит, гордый такой, Саффу за талию обнимает, будто это в порядке вещей. Та улыбается немного устало, и все бы хорошо, если бы не некоторые мои возлюбленные, которым явно вожжа под хвост попала.
— Отец, тебе не стоило это делать! — упрямо заявляет Кир.
— Что? — изумленно вопрошает Кардагол, и лицо у него при этом такое, будто с ним стул, к примеру, заговорил.
— Я ей не доверяю!
— Мальчик мой, а с каких это пор ты принялся оспаривать мои решения? — ласково так произносит Кардагол. Кир бледнеет, а я понимаю, что, видимо, вот с этих самых пор и принялся.
— Ты помнишь, мальчик мой, что в прошлый раз было? — с легкой такой, невесомой угрозой в голосе интересуется Повелитель времени.
Кирдык делает шаг вперед.
— Ты можешь снова убить меня, отец. Я уверен в том, что говорю.
У Кардагола брови лезут вверх, а я пугаюсь до тошноты. Ну да, где-то в глубине души я понимаю, что не у всех родители так лояльно настроены по отношению к детям, как у нас с Лином. Но чтобы за неповиновение убивали?! Не нужен мне такой опыт. То есть не только видеть такое, я и знать об этом не хочу. Понятия не имею, что я в силах сделать с этим злобным гением Кардаголом, да и наплевать сейчас, но вот Кира своего я ему и пальцем тронуть не дам.
— Не смейте! — рычу я и, практически машинально, пытаюсь загородить собой Кира.
— Иоханна, не вмешивайтесь в мой разговор с сыном.
— Он не только Ваш сын. Он еще и мой жених. Мне решать, что с ним будет.
Хамство, конечно, с моей стороны — подобные заявления делать. Только что мне оставалось?
Почему хамство? Ну, вероятно, потому, что предложения руки и сердца мне никто не делал — это раз. Даже если бы и сделал, большой вопрос, смогли бы одобрить это мои родители — это два. Ну и жених — не муж. Отец в любом случае имеет на сына больше прав, чем какая-то там невеста.
— Бедный Валь, — произносит Дульсинея, ехидно ухмыляясь.
— А наш сын жениться не собрался? — отстраненно проговаривает Терин.
Лин, который стоит справа от меня, при этих словах как-то подозрительно вздрагивает и теснее прижимает к себе Саффу.
А Кардагол просто молчит. Как, впрочем, и Кир.
— Это так, сынок? — наконец, произносит Повелитель времени.
Ну и что ты на это скажешь, мой золотой?
И золотой не подводит.
— Правда, отец, — твердым таким голосом говорит он, и я понимаю, что у меня ноги подкашиваются.
— Ну, — задумчиво проговаривает Кардагол, — дело ваше, конечно.
И тут же радостно добавляет:
— А вот теперь тебе, Иоханна, придется убеждать своего жениха не уничтожать твою подругу! А он у нас большой специалист в этом вопросе. Кстати, убивать я его вовсе и не собирался. У меня это в привычку как-то не входит.
Да? Но кто же знал…
Кир прижимает меня спиной к себе и шепчет на ухо:
— Что ты делаешь? Ты почему принимаешь решения за меня?
— Тебя спасаю.
— Я в этом не нуждаюсь.
Ах так! Пытаюсь вывернуться из его рук, но быстро понимаю, что свои силы я несколько переоценила.
— Ты не хотела бы сначала меня спросить? — шипит Кир.
— Не переживай, все еще можно отменить. Но Саффу убивать я тебе все равно не дам.
— Саффа твоя гадина, каких поискать.
— Только тронь ее, и я тебя сама убью.
— А за кого ж ты тогда замуж выйдешь?
Его шепот прозвучал прямо-таки на удивление ехидно.
— Мы, вроде бы, договорились о расторжении помолвки, — отвечаю я.
— Опять ты решаешь за меня! — рычит мне в ухо Кир, и я понимаю… Что ничего не понимаю.
— Вы закончили? — интересуется Кардагол, и я поднимаю на него глаза. — Вас, между прочим, люди ждут.
Я, кажется, краснею. Но, действительно, у нас же ритуал, а я тут отвлеклась.
Терин с сыном стоят у жертвенника.
— Руку, Лин, — требует Эрраде, и Лин начинает закатывать рукав. Он протягивает отцу запястье, и тот аккуратно проводит над ним указательным пальцем. Тут же, сразу из руки Эрраде-младшего начинает течь кровь. Синеватая, она идет волной, и кажется, сейчас мне будет плохо. С чего бы это, интересно?
