Рейчел Хоукинс - Школа чародеев
Она помассировала виски и сказала, — Гораздо более актуальным вопросом сейчас является информирование Совета, о вторжении. Твой отец наверняка захочет услышать об этом, и тогда, конечно, наши заклинания безопасности усилят, и необходимо будет рассказать другим студентам о произошедшем.
Ее голос дрогнул на последнем слове, и к моему ужасу, она опустила лицо в руки со звуком похожим на рыдание.
Я пожала плечами под теплым вязаным пледом и укрыла им ее плечи.
— Все будет хорошо.
Она посмотрела на меня, в ее глазах стояли слезы. — Мне очень жаль, Софи. Я должна была послушать тебя.
Всего лишь несколько часов назад эти слова от миссис Каснофф заставили бы меня затанцевать по улице. Сейчас же я только грустно усмехнулась и сказала, — Не беспокойтесь об этом.
Я была рад, что это означало, что Дженне возможно позволят вернуться, но этот кусочек счастья был погребен под компостной грудой боли, грусти и гнева. Я хотела оказаться правой, но не так.
Я оставила миссис Каснофф, Фергюсона и Вэнди планировать собрание на завтрашнее утро и направилась в свою комнату. Хотя я скучала за Дженной, сегодня вечером я на самом деле ждала с нетерпением пока останусь наедине с собой.
Кэл встретил меня у подножия лестницы.
— Я в порядке, — сказала я, поднимая руку. — Она сама заживет.
— Дело не в этом. Миссис Каснофф не хочет, чтобы ты сейчас шла куда-либо сама. До тех пор, пока мы не найдем Арчера.
Я вздохнула. — Так… что? Ты собираешься следовать за мной до моей комнаты?
Он кивнул.
— Замечательно. Я положила руку на гладкое дерево перил и попыталась перетащить себя усталую вверх по лестнице. Теперь я наконец поняла термин «больное сердце».
Именно так я себя чувствовала. Будто у меня был грипп, но в моей душе, а не в теле. Я так устала, и казалось, все причиняет боль. Как раз когда я думала, что могу пересмотреть свое обещание никогда не попадать в одну из тех жутких ванн, я услышала, как Элоди позвала, — Софи?
Я обернулась и увидела ее стоящую в фойе. Ее лицо было бледным, и это было впервые, когда я увидела ее какой бы то ни было, кроме прекрасной.
— Что происходит? — спросила она. — Все эти люди говорят, что Арчер, вроде, напал на тебя в подвале, или что-то такое, и я не могу его нигде найти.
Как только я подумала, что боль в груди не может стать хуже, она будто расцвела как колючее растение.
— Подожди здесь, — сказала я Кэлу.
Я взяла Элоди за руку и повела ее в ближайшую гостиную. Сев рядом с ней на кушетке, я объяснила, что произошло, пропуская ту часть, где мы с Арчером целовались, и в основном рассказывая о борьбе и метке над его сердцем.
В середине истории, она начала махать головой. Ее глаза наполнились слезами. Я просто продолжала говорить и смотрела, как эти слезы текли по ее щекам и падали ей на колени, оставляя темные пятна на ее синей юбке.
— Это невозможно, — сказала она, когда я закончила. — Арчер… не мог никому навредить. Он…
После этого она разрыдалась так, что не могла говорить, и я потянулась обнять ее, но она оттолкнула меня. — Подожди, — сказала она, и снова начал появляться лучик старой Элоди. — Как ты увидела метку?
— Я же сказала тебе. Сказала я, но я не могла смотреть ей в глаза. Вместо этого я смотрела на лампу позади нее, задерживая взгляд на пустом лице пастушке на ее основании. — То защитное заклинание, которое Элис наложила на нас.
— Я знаю это, — сказала Элоди, уходя от меня. — Но почему ты касалась его груди?
Я подняла свои глаза на нее и попыталась придумать правдоподобную ложь. Но я была уставшей и огорченной, и ничего не пришло в голову. Виновато я посмотрела на свои колени.
Я ждала, что Элоди закричит или расплачется еще сильнее, или ударит меня, но она ничего такого не сделала. Она лишь вытерла лицо ладонями, встала и вышла.
Глава 30
Я думала, новости об Арчере расстроят людей, но на самом деле все было совершенно по-другому.
Вместо того, чтобы сходить с ума из-за того, что Льоккио ди Дио были внутри школы, все, казалось, вздохнули с облегчением, что тайна нападений была раскрыта, и что жизнь, наконец, может снова стать нормальной.
Ну, нормальной в рамках такой школы, как Геката, что значит, что оборотни могут снова выходить на улицу по ночам, а феям будет позволено бродить по лесу на рассвете и закате.
Несколько дней спустя миссис Каснофф отвела меня в сторонку и сказала, что Дженна скоро вернется, и мой отец прибудет где-то через неделю.
Однажды ночью я позвонила маме, чтобы поговорить об этом. Я не сказала ей об Арчере. Это только испугает ее. Я только сказала, что были некоторые проблемы, и отец приедет навести порядок.
— Тебе он понравится, — сказала мама. — Он весьма очарователен и умен. Я знаю он будет в восторге от встречи с тобой.
— Тогда почему он не попытался встретиться со мной раньше? Я имею ввиду, я так поняла, когда была еще маленькой, что ты не хотела, чтобы мы общались. Но как насчет того, когда я получила свою силу? Ты думала, что он сможет избежать визита в будущем?
Мама помолчала прежде, чем наконец сказать, — Софи, у твоего отца были свои причины, но ему о них рассказывать, не мне. Но он любит тебя. После еще одной паузы она спросила, — Не произошло ли что-нибудь еще?
— Я просто завалена уроками, — солгала я.
Я старалась радоваться встрече с отцом, но было трудно изображать энтузиаста хоть в чем-то. Мне казалось, будто я двигалась под водой, и что бы ни говорили мне люди, все казалось приглушенным и далеким.
С другой стороны, внезапно я стала популярной. Наверное, быть почти убитой демоном-охотником «под прикрытием» — это все, что нужно, чтобы люди захотели с тобой подружиться. Кто знал?
Я рассказала эту шутку Тэйлор одним вечером за ужином. С той ночи у миссис Каснофф в кабинете, она стала намного дружелюбнее, теперь, когда она наконец поняла, что я не была отцовским шпионом. Она рассмеялась. — Я не знала, что ты такая веселая!
Ага, я постоянно шутила. Может потому что шутить означало, что я не расплачусь.
Я наблюдала, как люди собираются вокруг Элоди и бросают на нее сочувственные взгляды, бормоча, насколько она должно быть убита горем. Она не говорила со мной, и я скучала по ней. Это звучит странно, но мне очень хотелось поговорить с ней об Арчере. Она была единственным человеком, который чувствовал то же самое, что и я.
