Эльберд Гаглоев - Во славу Блистательного Дома
Плеть убралась, и я с размаху грохнулся на доски палубы. Признаюсь, пришлось покашлять, чтобы протолкнуть воздух в легкие.
– Ты осмелился портить мой товар? – Так же бархатно.
– Прости, шад.
– Простить, Усманито? За что?
– Я едва не попортил твой товар.
– Умно. Пять солидов. Иди. Или тебе не нравится цена?
За время этого диалога мне удалось принять позу, в которой можно было визуально оценивать ситуацию. Признаюсь, сначала просто поднялся на колени. Цепь на ногах оказалась достаточно длинной, и на одну ногу я смог опереться. А вот дальше...
– Не надо, Саин. На коленях стоять недостойно тебя. Но преклонив колено... Я не настаиваю на большей чести.
Передо мной находился совсем не тот человек, который встречал нас у трапа. Другой. Тот самый, который служил ему. Теперь они поменялись местами. И если этот самый дворецкий так и пребывал в своем крайне разноцветном наряде, то капитан оделся просто. В белое. Бриджи в сапоги, расстегнутая почти до пояса рубашка. Недлинная кривая сабля уравновешена четырьмя метательными ножами. Высокий. Сухощавый. Мускулистый. Очень пожилой. Кречет. Только человек. Короткая седая скобка бороды. И взгляд. Тяжелый.
Рядом с ним мой неверный друг. Пообок четыре девушки. Эти наряды не поменяли. Так, дополнили слегка. В стиле хай-тек. Туалеты теперь украшали перевязями с метательными ножами. И что-то мне подсказывало, что владеют они этими ножами с отменной ловкостью.
– Ну, вот и все, дорогой племянник. Все, как и было задумано. Пятьдесят один аристократ и сорок шесть дам Империи. Мы в открытом море. И кто нас будет искать?
– Мой шад, – начал было наш давнишний знакомый, – но...
– Оставь, Касмелито. Империя уже не та. У льва не осталось зубов. Я уже два месяца щиплю караваны. И что? Раньше имперские галеры уже бороздили бы Разноцветное море, отлавливая наших собратьев. Нет никого. Мои триремы высадили наших парней в Горхорсте. Взяли хорошую добычу. Раньше фалеанты Империи уже выжигали бы наши острова. А Крабы резали всех, носящих имя шипаса. Но нет. И вот теперь мой «Альбатрос» швартуется в Железном Порту Столицы. И на борт не поднимается ни одна ищейка Седого Лиса. Приходят какие-то молокососы. Добро, говорят, пожаловать. И новости праздничные рассказывают. Яр Сципион конт Зарда – изменник Короны. Яр Сципион конт Зарда – изменник Короны, – повторил он со вкусом. Стремительно шагнул мимо меня, ухватил кого-то, вздернул. У меня появилась возможность оглядеться. Похоже, я оказался одним из первых очнувшихся. А вот второго в себя привел этот самый пенитель морей.
– Вот, полюбуйся. Лорд Буря. Тьфу, – не преминул плюнуть он юному директору Железного Порта в лицо. – Да мой старый враг бы лучше руку по локоть собственными зубами отгрыз. – Уронил. – Видишь, Касмелито, измельчала Империя. Раньше ей волки служили, а теперь щенки. Зато за них дадут хорошие деньги. Нет, ты представляешь, как на Островах обрадуются такому товару?
– О тебе сложат песни, о, шад.
Тот отмахнулся.
– Свою славу я могу раздаривать. Но ты прав, слава – это деньги. А их много не бывает.
Вдруг резко присел на корточки рядом со мной.
– Ты помнишь наш спор о судьбе, Саин?
Что мне оставалось делать?
– Помню.
– И кто оказался прав?
– Как всегда оба.
Он расхохотался. И вдруг стальными пальцами ухватил за браслет.
– Почему он не раскрывается?
– А зачем тебе его открывать? Он ведь и так твой.
– Как и ты?
От неприятного ответа меня спас его спутник.
– Отсечь ему руку, мой шад?
Тот хохотнул.
– Зачем? Лучше на нижнюю палубу. Раб из воителя никакой, а парень он жилистый. Его надолго хватит. Как тебе моя идея, Саин?
– Совсем не нравится.
Опять хохотнул. Он вообще много и с удовольствием смеялся.
– Ну, посиди пока со своими. Эй, Усманито, смотри, больше не обижай моих гостей. Воды и вина не жалей. Пойду я, Саин, дела. Ты, помню, на Острова попасть хотел. Попадешь. А вещи твои я у себя оставил. Великоваты они мне. Так, на память себе оставлю. От такого человека, считай, подарок.
И напоследок, хитро глянув на меня, опять обратился к Касмелито.
– Так что ты говорил об этих дорогих зеркалах?
Злыдень опасливо покосился на меня и негромко стал давать пояснения.
– Сволочь, – прокомментировал внутри меня ситуацию Саин. Я не мог с ним не согласиться.
Но уважаемый коллега капитана Блада все никак не мог успокоиться. Он развернулся и вперил указующий перст куда-то в мою сторону. Но, как выяснилось, не в меня.
– Твой отец, лорд Буря, двадцать лет отгонял меня от этих берегов. Из уважения к нему я не продам тебя гребцом. Я продам тебя, как воина. И не на наших островах. В Землях Умиле очень ценят белокожих статных бойцов. Продам тебя туда, – и, наконец, удалился.
А мой личный информаторий в лице Саина поделился некоей информацией, куда как интересной для будущего воина Земель Умиле. Кстати, тот же информаторий весьма облегченно вздохнул по поводу того, что меня немедленно не выбросили за борт, привязав к ногам что-нибудь тяжелое и не очень нужное в хозяйстве. Пока он релаксировал, у меня образовалось время поудивляться активности моего неожиданного побратима. Где только напакостить не успел.
От размышлений о бренности бытия меня отвлекло вежливое прикосновение. Охранник являл саму почтительность. Штрафные санкции повлияли.
– Отдал бы ты мне камень, почтенный. Тебе-то он точно ни к чему.
– Да какой камень?
– Родовой. От дедов-прадедов достался. Наследство. Совсем плохо будет, если узнает кто, что не сберег я его. В семье старшим перестану быть. У друзей уважение потеряю. Удача уйдет. А тогда хоть на сушу сходи. Без удачи в море жизни нет. Отдал бы камень, а, драгоценный ты мой? – в этот момент шипас настолько походил на нашего родного цыгана, у которого какая-нибудь не чавела угнала коня, что мне его стало искренне жаль.
– Как я мог забрать у тебя камень, если это ты меня в сознание сам и привел?
– Э, драгоценный, не надо шутить с бедным моряком. Ты только открыл глаза, и камень исчез.
Я впал в некоторый ступор. Так я еще и клептоман?
– Ведь всякий в морях знает, что Саин – знаток Старшей Речи, – добил он меня.
Интересно, чего я еще про себя не знаю, и что еще про меня мне не рассказали добрые друзья Саин и Тивас.
* * *Мархар чувствовал, что новый хозяин расстроен. Причем из-за того самого камня. Мархар не хотел расстраивать нового хозяина. И выплюнул камень.
* * *От внезапного озарения и не менее внезапного приступа головной боли я прикрыл глаза. И самым краешком зрения вдруг увидел, как из-под моей левой руки алой звездочкой блеснул падающий камень.
– Этот?
Усманито отвел от моего лица пристальный взгляд, обнаружил на палубе свою семейную реликвию, удивленно уставился на меня. Не отводя взгляда, присел, поднял камень. И очень тихо, без комментариев, ушел.
