Любовь Черникова - Защитница. Киррана-1
– Шутишь? Шути, – в голосе Харилы явно проскользнуло самодовольство.
– Вот скажи мне, какой тогда от зелья толк? Зря только добро перевел, –
посетовал Мордан.
Харила глумливо осклабился, что-то припомнив:
– А ведь я на парочки устал натыкаться. Все равно, что в третьесортном
столичном борделе картина, когда народ по углам жмется, ежели комнат на всех не
хватает. Вздохи чуть ли не под каждым кустом. Весной детишек тьма народится…
Братья засмеялись
– Сработала задумка, значит. Только вот мне с того толка?
– Меньше за охотницей надо было бегать.
– Ну а ты, как свою красотку-то встретил? – Мордан не хотел продолжать
разговор об очередной неудаче, тем более что понимал – брат прав..
– Да она сама на тропу вышла. Сказала: «Попался!» Я растерялся даже сначала…
Мордан покосился на Харилу, всматриваясь в откровенно некрасивые черты и
более чем внушительные габариты брата, поёжился мысленно и честно ответил:
– Я бы точно не рискнул. Скажи хотя бы имя?
– Я не знаю. Не спросил как-то.
– А волосы? Глаза? Ты её раньше в деревне встречал?
– В темноте не понял, какого цвета... Не знаю, видел ли? Красивая она...
– И все-таки ты глупый, – покачал головой старший тин Шноббер.
***
Кира, переменив сарафан на домашнюю рубаху, заплетала косы,
предварительно вычесав набившиеся ночью листья и прочий мусор – все же неловко в
лесу с неприбранными волосами, когда в комнату вошла Анасташа.
– Кира, что случилось? – воскликнула она с ходу приметив синяки на шее. – И
хватит уже через окно в избу лазать. Заколочу! – эту угрозу охотница слышала с тех пор,
как ей миновало шесть зим, но мать только пугала. Из груди вырвался усталый вздох.
Теперь не отвертеться, придётся рассказывать. – Это снова Пасита? – продолжила тем
временем Анасташа.
– Нет, Защитник на этот раз не причем. Кто-то накинул мне пояс на глаза, а я
дёрнулась от неожиданности, споткнулась и упала. Кушак случайно соскользнул на
горло и вот, – Кира не собиралась вдаваться в подробности, чтобы лишний раз не
волновать мать. Синяки, оставленные пальцами Мордана на бедрах, тоже ни в коем
разе никому нельзя показывать.
– Ой ли? – Анасташа явно не поверила. – И кто же это был, такой неосторожный?
– Я не видела. Да тут и Пасита как раз поблизости оказался. Прогнал
незадачливого ухажера, а может тот сам испугался и сбежал. Я не успела понять.
– Пасита тебя точно не тронул?
– Лишь поцеловал и отпустил, – почти не соврала Кира, но воспоминания о
жарком, выворачивающим наизнанку душу, поцелуе окрасили щёки. Она вспомнила,
как неумело отвечала, поддавшись наваждению. О, Киалана! Неужели это ты одобрила
такое? Неужели весь этот огонь – твоя воля? Нет, в это попросту нельзя поверить! Лучше
впредь держаться от Защитника подальше, если бы это было возможно...
– Я принесу мазь. Там ещё осталось, Матрена давала с запасом, зная тебя.
Пока мать ходила, Кира быстро улеглась в постель, сегодня полагалось
выспаться.
Деревня погрузилась в дрему, лишь куры деловито копались в пыли, взлаивали
потревоженные неведомо чем собаки, да раздавалось редкое ржание застоявшейся
лошади. Наконец и Кира уснула.
Привиделась всякая глупость: вот она на руках у Паситы, бесстыдно
прижимается к груди, как Ламита к Лютобору. Защитник наклоняется все ближе и
ближе, впивается в губы страстным поцелуем, стискивая в объятьях все крепче, до тех
пор пока не затрещали ребра. Кира пытается отстраниться, и вот уж вместо Защитника
перед ней перекошенная рожа Мордана. Тот, обдав пивным духом, выплевывает в
лицо: «Попалась!» Руки сжимаются на горле. Кира хрипит, бьется в попытках
освободится, но вдруг обнаруживает, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой,
потому как полностью примотана к стволу березы неимоверно длинным праздничным
кушаком. За ней бесстрастно наблюдают Ламита и Люта, но не торопятся на помощь.
Вдруг раздается голос Каррона:
– Киррана тин Даррен, тебе никогда не стать Защитницей!
– Отец помоги, – кричит Кира, но тот превращается в Паситу и выпускает в неё
поток ревущего пламени. Огонь больно обжигает, и из уст вырывается отчаянный крик.
Кира проснулась. Было душно, видимо сквозняком захлопнуло ставни. Тело
горит. Подушка вся мокрая от пота, рубаха тоже. Не смотря на жар, стучат зубы, и очень
хочется пить. Неужели она переборщила с малиновым медом?
Кира кое-как поднялась с постели. Распахнув окно, впустила в комнату свежий
вечерний воздух, почувствовав, как сразу становится легче. Переодев рубаху, натянула
чистый сарафан и вышла на двор. На душе было тревожно. Охотница направилась к
колодцу, достала бадью ледяной воды, напилась вволю и умылась. Остатки понесла
Туману. Лохматому псу в такую жару приходилось не сладко: «Надо бы его с привязи
спустить. Засиделся бедняга».
Туман лежал, на боку возле будки и, похоже, спал.
– Ах ты засоня! – рассмеялась Кира, присаживаясь рядом. – Тебя так и кошки
задерут, пока дрыхнешь, – она потрепала пса по голове, удивленная, что тот до сих пор
не проснулся. Пес не пошевелился. – Туман! – нехорошее чувство подступило к горлу.
Морда пса была чем-то измазана, отчего слиплась шерсть, а глаза смотрели, не
мигая. Мертвые глаза.
– Туман… – прошептала охотница, по щекам потекли горючие слёзы.
Шмыгая носом, посекундно вытирая набегающую влагу, охотница осмотрела
землю вокруг на предмет следов. Те обнаружились на той стороне у плетня. Узкие
отпечатки ног, обутых в сапожки – отчетливо видны углубления, где каблуки
продавливали мягкую землю. А ведь большая часть деревенских в такую жару ходит
босиком. Там же нашлись и куриные кости, несколько валялось и на пути к будке.
Откуда они взялись? Ведь Туманникогда не давали птицу. Ответ пришёл сразу: пса
попросту отравили.
– Глафира! – не докричавшись, Кира отворила калитку.
– Нет её, раз не отзывается. Чего не понятно-то? – Апраксия попыталась
преградить путь, но Кира аккуратно отодвинула женщину в сторону.
Сама Глашка тут же появилась на крыльце. ещё сонная и босая. Окинув Киру
высокомерным взглядом, она презрительно усмехнулась.
– A я уж подумала разбойничает кто.
– Ты и разбойничаешь! Зачем отравила Тумана?
Пухлые, красиво очерченные губы расплылись в довольной улыбке:
– Это тебе за Паситу, – Глафира даже не думала скрывать злодеяние.
