Юрий Иванович - Жестокое притяжение
Заснул Светозаров на этот раз с трудом, и ему приснилось нечто незапоминающееся, но однозначно кошмарное. Потому что во сне он дёргался, вскрикивал, порывался куда-то бежать и кого-то разыскивать. Да и утром, во время их первого, "разогревающего" завтрака, несколько смущённая Майлина призналась:
- Та так дёргался, что я тебя еле удерживала...
- Спасибо! Наверное, это последствие недавних травм.
- ...И кричал. И звал...
- Кого? - замер над очередной порцией прожаренной колбасы Торговец. При этом в головушке чуть ли не заискрило, настолько он напрягся от ускользающих, но так и неосязаемых образов.
- Странное имя ты произносил... А может и несколько разных, - И девушка назвала совершенно непривычные имена для этого мира: - То звал: "Александра!", то называл какую-то Сашу "сладенькой", то восклицал; "Ну, Шура, как же так?!" Могло у тебя быть несколько жён?
С минуту Дмитрий сидел, замерев, проворачивая в голове все мелькающие образы и пытаясь ухватить забрезжившие ассоциации. Потом сдался от бесплодных попыток и объяснил:
- В нашем мире многожёнство пока ещё не приветствуется, хотя и не могу заявить, что я такой уж ярый противник сожительства сразу с несколькими женщинами. Как, например, практикуется у вас. Но вот имя - оно фактически одно, и наверняка принадлежит тоже одному человеку.
- И ты её вспомнил?
- Увы! Насколько могу сообразить, женщины с таким именем в моей жизни не было. Тем более такой, которую я бы мог называть так ласково и всеми оттенками вариантов данного ей имени.
Естественно, что оба прекрасно поняли: неизвестная Александра как раз и могла ворваться в жизнь графа Дина в последние недели. Как раз те самые, которые он запамятовал после падения и ударов об дерево. Но в завершении этого утреннего разговора целительница заявила со всей решительностью:
- В любом случае я буду с тобой до конца. И уверена, окажусь даже лучше той, которую ты забыл. Только не обижай меня своим равнодушием и при посторонних не отталкивай от себя. А я постараюсь не надоедать.
Глядя на девушку, Дмитрию хотелось признаться в своих метаниях, высказаться как на духу и даже признаться, как он тяжело страдает от желания обнять, приласкать прямо здесь, прямо сейчас...
Но выждав паузу и досчитав мысленно до сорока, расслабился и принял трудное решение:
- Ещё несколько дней я сумею сдержаться..., может быть. Ну а дальше уже будь что будет. Пусть у меня даже три жены, они меня в любом случае простят... Хм! Тем более простят, если их три...!"
На этой оптимистической для себя ноте он и завершил ранний разговор о ночных кошмарах.
Но уже сейчас, хоть и приходилось двигаться весьма интенсивно и осматриваться во всем стороны, нет, нет, да и возвращался к загадочному имени:
"Александра? Кем она может быть? Принцесс с таким именем не знаю, более простые девушки в мой круг не вхожи, в иных мирах не сватался, а на Земле вообще стараюсь ни с кем не связываться до интимной близости... Могло такое имя просто померещиться? Словно наваждение? А с какой спрашивается стати? Если уж я и был с какой-то Сашей, то не мог в неё настолько втрескаться, чтобы сюсюкаться с таким приторным словом при обращении, как "сладенькая". Смешно, честное слово! Тогда может я нечто такое подсмотрел в кинофильмах? Или вычитал в книгах? Вряд ли..., я бы помнил, на память ведь не жалуюсь... Ах, да! Уже жалуюсь! Вот незадача с этим склерозом! - он покосился на скачущую почти о бок Майлину: - Хороша, девка! Если бы Бонзай меня с такой познакомил, точно бы не удержался и женился! Мечта поэта, не иначе!.."
В дальнейшем все фривольные и посторонние мысли пришлось отбросить, и сосредоточиться на охране и защите отряда. Если вначале одиночные твари в лесной чаще ещё сомневались в собственных силах, и не сразу бросались на такую внушительную группу людей, остро пахнущих железом, то уже после пятого километра пришлось отбросить в сторону неуместную леность и начать глушить тварей при каждом их обнаружении. Потому что всё чаще и чаще хищники таились возле самой дороги, а то и бодро неслись к ней наперерез. "Сундук" срабатывал выше всяких похвал, опрокидывая в глубокий сон, как самих магических хищников, так и всех прикормышей. Как ещё вчера выяснили, продолжительность сна немного варьировалась: от шести часов у крупных монстров, до восьми у мелких прилипал.
Останавливаться и добивать тварей, граф Дин запретил сразу. Мол, только лишняя трата времени. Но вот после десятого километра на восток, всё равно начались трудности и непредвиденные задержки. Нет, мечи пускать в ход, да пускать стрелы не приходилось, а вот объезжать на нервничающих конях многочисленные туши стало проблематично. Твари уже не сидели в засадах, а парами, а то и тройками располагались прямо на дороге или двигались навстречу отряду. Да и дорога как таковая заросла настолько, что трава и мелкий кустарник высотой до колен всадников, заставляли снижать скорость продвижения. Не хватало только угодить ездовым животным ногами в кротовые ямы, или в щели между древними плитами, да преждевременно выйти из строя! Тогда планы всего рискованного похода сразу окажутся под угрозой.
Ну и монстры стали поражать не только своими размерами, но и формами. Так, например, даже знаменитые охотники-истребители во главе со своим маркизом впервые увидели таких тварей, о которых они только слышали, а когда увидели уже в предгорьях гигантский, пятиметровый колобок, только и воскликнули в один голос:
- Чвирья! - а Эрик сразу приступил к рассказу об этой твари.
Эта тварь вообще очень редко выходила к людям, но если уже участвовала в нападении, то только на большие поселки, а то и на города. Причём десяток таких тварей умудрялся своим свиным визгом валить защитников на стенах с расстояния в сто, а то и сто десять метров. А потом, разогнавшись, крушить бронированным телом и ворота, и башни со стенами. Уничтожить чвирью считалось почти невозможно, глаза у неё не просматривались, уши тоже, и мозг, как таковой, после разделки не отыскивался. Единственное средство борьбы, кроме тяжеленных копий - это огонь. Но опять-таки, при почти повсеместном устройстве стен из огромных брёвен, это средство оборачивалось бедой для самих обороняющихся. Беснующаяся от боли тварь все равно котилась в сторону людей и строений, ломая и раскатывая всё на своё пути, и победа над ним часто оканчивалась ещё более губительным пожаром
- Да у вас тут монстрятник, не иначе! - возмущался Торговец, объезжая очередную чвирью, вдоль самой кромки нависшего над дорогой леса. - Неужели нельзя было создать против такого чудовища действенные яды?
- Кто создавать будет? - с горечью вопрошал маркиз, - Если в нашем королевстве кроме меня всего лишь двадцать, ну может чуть больше Магистров! Да и те заняты настолько, что порой не знают, что творится за городскими стенами. Вдобавок всегда в Ирцшуларе бытовало мнение, что беда до нас не доберётся. А доберётся, так мы ей живо рога обломаем.
