Игорь Дравин - Ученик
С тех пор не было охотника более ненавидящих погань и ее обитателей. Особенно одного. Кар отличался, да и сейчас отличается редкостной яростью, жаждой боя, ненавистью и, в тоже время, очень здравым рассудком и холодной головой. Шрам, полученный в погани и специально оставленный им, постоянно напоминает ему об потери контроля над собой. Через два года Кар получил прозвище Вулкан, а семнадцать лет назад стал магистром гильдии охотников. За все это время он убил почти всех, участвовавших в жертвоприношении. Ты оказал ему сегодня огромную услугу, убив Ола Мясника.
Шекспир просто отдыхает. Так любить девушку.
— А ты?
А что я? После того, что я сделал? Заткнись. Не думать.
Матвей отошел от меня и включился в разговор с Ягом. Тут такие же люди и тут такие же страсти. Все одинаково везде.
— Что приуныл, котик, — подошедшая ко мне Арна протянула кубок, — выпей.
— С такой красивой девушкой и вода получит вкус божественного нектара.
— Опять нарываешься на постельную трепку, — фыркнула подошедшая Мори.
— Кто кому еще трепку задаст, — сказал я, осушая кубок.
— Надо же, какой самоуверенный, — Арна переглянулась с Мори и продолжила, — хвастунишка.
— Какой есть, у нас в деревни все парни такие.
Девчонки прыснули.
— Арна, допроси его получше, а я пойду за вином, потом расскажешь. А в прошлый раз, хвастунишка, ты первый сдался, мы только начали во вкус входить.
— Мори, — окликнул я девчонку, — я еще не поблагодарил тебя за эликсиры и хочу это сделать непременно сейчас.
— Потом красавчик, — сказала она и затерялась в толпе.
Так, а теперь мне предстоит неприятная процедура. Надеюсь, Арна иголки загонять под ногти не будет. Бежать некуда. Я прижат в углу шикарным бюстом Арны.
— Так откуда ты, котик, — сказала Арна, наваливаясь на меня своей грудью. — Только не надо сказок про деревню, откуда ты сбежал из под венца.
— А какие сказки тебе больше нравятся, — положив ей руки на талию и чуть выше, намного выше, просипел я.
— Такие которые описывают, где находится страна, в которой благородных юношей не учат владению магией и оружием, а учат делать комплименты девушкам и соблазнять их.
Прокололся в который раз. Как объяснить, что отсутствие соплей на подбородке и тупого взгляда не является признаком наличия благородной крови на Земле? И привычка мыться каждый день не… Хватит. Работаю.
— Кто кого совратил, вот отсюда поподробней, пожалуйста, — сказал я, отодвигая немного Арну от себя.
— Значит, с благородным происхождением ты согласен, — лукаво усмехнулась она.
— Я этого не говорил.
— С каких это пор сервы стали уметь ухаживать за девушками и, самое главное, узнав, что они охотницы и магини не изменили к ним своего отношения. Сервов не боящихся магов и магинь, а тем более охотниц — не бывает.
— А вот я такой особенный.
— Такой же особенный, как Кожа, так?
— А что с ним не в порядке? — осторожно поинтересовался я.
Арна расхохоталась.
— Глупый котик, если тебе так хочется скрыть свой секрет, о котором знает весь город, то скрывай. Нашим отношениям это не помеха.
Отношениям? Я немного поежился. Какие могут быть у меня отношения со всей этой бандой?
— Конечно, ведь ты не собираешься нас бросить, — уверенно произнесла Арна, снова прижимаясь ко мне.
Так, я не самоубийца. Мне еще жить хочется, а после такого тонкого намека, от последствий разрыва отношений с волчицами не спасет никто, даже Матвей с Каром.
— Вспомни поединок.
Да помню, очень хорошо помню, как бедолага расставался с жизнью, неторопливо и со вкусом.
— Чем я так вам понравился?
— Тем, котик, — отодвинувшись, серьезно произнесла Арна, — что ты видишь в нас женщин. Именно женщин, а не охотниц, не магинь. Ты не боишься нас, не пытаешься нас использовать, ни разу не попросил о помощи, как делают все остальные, считающие, что после неплохо проведенной ночи мы должны жутко влюбиться, растаять и выполнять все желания своего повелителя.
М-да, что-то подобное и говорила Дуняша о проблемах волчиц, этих принципиальных противниц домостроя.
— Наконец, — продолжила Арна, — ты не спрашиваешь и не пытаешься узнать, сколько нам лет!
Вот самая страшная мужская ошибка. Естественно девушек это раздражает, а покажите мне хоть одну, которой подобный вопрос понравится. Юные хотят казаться взрослее. Взрослые, наоборот юней. Сам черт ногу сломит, пытаясь понять, на сколько лет хочет выглядеть женщина, когда она сама не знает этого. С этой блузкой на двадцать, с этой шляпкой на двадцать пять. При проведении деловых переговоров на тридцать пять и не дай бог, что ты обмолвишься той же бизнес-леди, что она очень хорошо выглядит для своих тридцати пяти. Туши свет и вызывай скорую. Надейся, что успеют откачать, а уж о такой мелочи как сорванный контракт даже не вспоминай. Живым бы остаться и то хорошо. Целым желательно, но необязательно. Знаем, проходили, по пьяни и на чужом опыте. Так, что-то я выпал надолго из разговора. Не приведи Создатель Арна подумает, что я тоже из таких. Вперед болван.
— Арна, зайка.
Мои руки обвивают ее талию, а тембру голоса позавидует матерый котяра.
— Я считаю.
Руки спускаются на восхитительные округлости.
— Что женщине столько лет.
Поглаживают их.
— Насколько она выглядит.
Сжимают сильно, но нежно. Остальные видеть не должны, мы с Арной в углу.
— Влад, — прекрасные глаза Арны затуманились, — с тобой я и остальные ощущают себя девушками, молодыми, неопытными девушками. Такое непривычное чувство и Темный побери, оно мне нравится.
Наклоняю ее прелестную головку к себе и губами ловлю ее ротик. Какие нежные и мягкие у нее губы.
— Арна, — шепчу я, пытаясь поймать ее язычок, — я сейчас отведу тебя наверх, сорву это прекрасное платье, брошу на кровать и начну развращать как невинную пастушку.
Не переборщил? Нет вроде. Арна тает в моих руках. Перевод левой руки с ее чудесной попки к не менее чудесной груди. Взвешиваю в ладони, черт, не помещается. Теперь завершающий штрих. Целую ее шейку и медленно передвигаюсь губами к нежному ушку. Ловлю мочку и начинаю в деталях описывать процесс развращения столь юной особы. Руки работают на автопилоте. Вроде все в порядке. Арна начинает плыть. Жить буду.
Самое интересное, что я абсолютно честен. Мне действительно плевать, сколько ей лет. Выглядит она на двадцать пять, а остальное меня не интересует, как и средства, которыми было это достигнуто. Скальпель пластического хирурга или магия потрудилась мне действительно безразлично. Кто сказал, что силиконовая грудь хуже натуральной? Тем более, что никакого силикона нет и в помине. Плевать, что она может убить меня любым способом, пришедшим в ее прелестную голову. Я понимаю, что чувствуют местные мужчины, общаясь со столь опасными созданиями. Понимаю головой, но не сердцем и, тем более, самым важным для мужика органом.
