Глен Кук - Холодные медные слезы. Седая оловянная печаль
– Гаррет, у тебя мания. Ты всегда жалуешься, что лошади над тобой издеваются. Они обыкновенные неразумные звери. Они не могут ни над кем издеваться.
Много он понимает!
– Ты не мне это рассказывай. Им расскажи. – Несомненно, они его дурачат.
– Что стряслось? А? Ты просто посмеялся бы над этой историей, если бы не случилось чего-нибудь еще пострашнее.
Я рассказал ему, как Майя позволила себя схватить. Объяснил, что пытался перескочить через ворота, чтобы ее вызволить.
– Хочешь попытаться еще раз?
– Хватит с меня великодушных глупостей. Эти торговцы суевериями вывели меня из терпения. Они у меня попляшут!
Плеймет исполнил мой фокус с приподнятой бровью.
– Девушка так много для тебя значит? А как же Тинни?
– Тинни есть Тинни. Давай не будем о ней. Она тут ни при чем.
– Ну, если ты так говоришь… Я могу тебе чем-нибудь помочь?
Он предлагал помощь искренне. И если бы дело дошло до мордобоя, Плеймет очень бы пригодился со своими девятью футами и силищей, которой хватало, чтобы поднимать его любимых лошадей. Но Плеймет не борец по натуре. Ему все время достается, потому что он исключительно, неимоверно добр.
– Нет. Не хочу тебя втравливать. Ты и так сделал достаточно, когда позволил мне взять эту четвероногую гадюку. Скорми ее собакам.
Плеймет рассмеялся. Он получает удовольствие от моей войны с лошадиным родом.
– Ты уверен, что тебе не нужна помощь?
– Да. Ты сделал все, что мог. Мне нужна подмога профессионала. – Придется послать к черту свое намерение исчезнуть. – Если ты действительно хочешь оказать мне любезность, сходи ко мне домой и посмотри, как там поживают Дин и Покойник. Я загляну к тебе утром. – Если доживу до утра.
– Конечно, Гаррет.
Я знал, что буду делать теперь. Они у меня поплачут. Но горше всех буду плакать я, если меня схватят.
45
Краск в полном одиночестве нес вахту в заведении Морли. Судя по его виду, он сидел там давно. Он не производил впечатления довольного жизнью человека. Я заметил его, когда одолел уже половину пути к стойке. Отступать было поздно.
Краск жестом подозвал меня к себе. Я смирил свой норов и подсел к нему. Краем глаза я видел, как Слейд говорит что-то в переговорную трубу, связывающую бар с кабинетом Морли.
– Чего тебе?
– Чодо теряет терпение. Он не любит долго ждать результатов.
– Чего-то я недопонял. Результатов у него – хоть отбавляй. Крысолюди работают сверхурочно, подбирая трупы.
– Не умничай, Гаррет. Он тебе задолжал, но это не значит, что он позволит тебе водить себя за нос.
– Краск, с каждым твоим словом я все больше и больше теряю нить.
– Ты должен был поймать для него какую-то девку. Где она?
Я недоуменно посмотрел через плечо, потом – опять на Краска.
– Я?! Поймать кого-то для Чодо? Что-то не припомню. Я слышал предложение объединить силы и обменяться информацией. Я играю только на таких условиях.
– Чодо Контагью – не тот человек, которого стоит злить, Гаррет.
С этим я согласился:
– Ты прав. Не тот. Но он и не тот человек, у которого я готов быть на побегушках. Сделка, заключенная между нами, – всего лишь сделка. Не больше и не меньше. Понял?
Краск встал:
– Я ему передам. Не думаю, что он будет доволен.
– Мне плевать, будет он доволен или нет. Я соблюдаю условия соглашения так, как я их понимаю.
Краск бросил на меня злобный взгляд. Я знал, о чем он думает. Когда-нибудь он с удовольствием оттяпает мне пальцы, по одному за раз.
– И еще. Куда бы я ни сунулся, меня все потчуют этим дерьмом, будто я работаю на Чодо. Я не работаю на Чодо. Я работаю на Гаррета. Если кто-то распускает слух, что я на содержании у Большого Босса, пусть заткнется.
Краск фыркнул. По-моему, это самое сильное проявление эмоций, на которое он способен. Ни слова не говоря, он вышел.
Я направился к бару. У меня тряслись руки. Этот проклятый Краск вывел меня из себя. Он всегда обрушивается на голову, словно стихийное бедствие – воплощение угрозы и беспощадности.
– Морли зовет тебя наверх, – сказал Слейд.
Я поднялся по лестнице. Морли был не один, но и он, и его гостья были одеты. Женщину я уже видел. Вчерашняя брюнетка. Она установила рекорд: не припомню, чтобы я дважды застал Морли с одной и той же подружкой. Может быть, он остепенился?
– Поцапался с Краском?
– Вроде того. Чодо пытается завербовать меня. Краск раздражен, что я не поддаюсь вербовке.
– Я слыхал о какой-то заварухе у твоего дома прошлой ночью.
– Да так, ничего особенного. Покойник обо всем позаботился.
– Напомни мне, чтобы я не восстанавливал его против себя. Зачем пожаловал?
– Мне нужен помощник, который прикроет мне спину во время одной работенки. Проникновение со взломом. Объекты непростые. Эти люди не поймут, если поймают нас с поличным.
Морли нахмурился:
– Такие чувствительные?
– Как назревший чирей. Одно неверное слово в неверном месте – и куча народу может поплатиться жизнью.
– Ладно. Я знаю человека, который поможет тебе. Подожди внизу.
Отлично. До него дошло, что женщина не должна услышать больше, чем уже слышала.
Хотя я сам все это затеял, на душе у меня было неспокойно. Морли вызовется на дело лично. Когда он выяснит, что я задумал, то переполошится по-настоящему. Морли, откалывая такие опасные номера, впоследствии избавляется от своих напарников, чтобы никто никогда ничего не узнал. И хотя он пытается меня понять, в глубине души он все-таки не верит, что я втайне не придерживаюсь таких же взглядов. У нас могут возникнуть проблемы.
Морли спустился по лестнице, когда я как раз допивал бренди, который плеснул мне Слейд. Слейд – единственный из подчиненных Морли – не сторонник вегетарианской кухни. Поэтому он держит под рукой настоящую выпивку. Должным образом припрятанную, конечно. Морли притворился, что ничего не учуял.
– Давай выйдем на улицу. Здесь слишком много ушей.
Мы вышли. Не дожидаясь его вопросов, я сказал:
– Я собираюсь влезть в Четтери. Хочу проникнуть в кабинет Перидонта.
Морли хрюкнул. Мое намерение произвело на него должное впечатление.
– Есть веская причина?
– Майю снова схватили. Чтобы получить шанс ее освободить, я должен кое-что украсть из кабинета Перидонта.
Я надеялся, что церковная братия не перевернула там все вверх дном после ухода Великого Инквизитора. Хотя мне с трудом верилось, что этот жуткий тип, Самсон, не сунул туда свой нос.
Мы с Морли прошли полквартала, прежде чем он заговорил:
