Кирилл Кащеев - Воин сновидений
– Видела, чья карета? – в спину сестре спросила Лисбет.
– Докторская, – не оглядываясь, буркнула Мэри Джейн. – Хорошие доктора уж все померли, плохие – сбежали.
– А мы… – после недолгой паузы тихо пробормотала Лисбет. – Мы не можем… тоже уехать? Ну хоть пешком уйти?
– Сер-ти-фи-ка-та… – Мэри Джейн перевела дух после длинного слова – и оглянулась на сестру даже с некоторой гордостью – во как смогла! – Ну, бумажки, что мы с тобой здоровы… нам нынче в мэрии никто не даст, а без сертифата, сер-ти… – Мэри Джейн благоразумно решила не вступать в новый бой с мудреным словом и закруглилась, – без проклятой бумажки нас из Лондона не выпустят и ни через один английский город не пропустят! Да у нас здесь еще и дела есть, – с преувеличенной бодростью сказала она. – Не оставлять же город вот этим… – и Мэри Джейн гневно содрала со стены целый свиток пришпиленных листков.
Даже и не глядя, Лисбет знала, что там – подобными объявлениями пестрели нынче все стены. «Несравненная микстура против чумы, никогда не применялась ранее», «Единственно действенная лечебная вода против чумы», «Знаменитый врач, недавно приехавший из Голландии, где во время прошлогоднего чумного мора вылечил массу людей», «Матрона, только что прибывшая из Неаполя, совершала чудеса во время последней чумы в Италии, когда умирало по 20 тысяч человек за день»[16].
– Неясно только, какие чудеса она совершала – может, сама их и уморила! – потрясая листком, процедила Мэри Джейн. – На страхе наживается, крыса поганая!
– Крыса! – Лисбет истошно взвизгнула и отчаянно метнулась за юбку сестры.
Здоровенная крыса восседала на мостовой у самого подола Мэри Джейн. Черную шкуру покрывали круглые шары нарывов, из лопнувших сочился гной и тяжелыми каплями падал на булыжную мостовую. Длинный голый хвост в гнилых струпьях. Крыса подняла острую, всю в язвах, морду и уставилась на сестер пристальным взглядом крохотных глазок.
– П-пошла, – запинаясь, пробормотала Мэри Джейн и топнула ногой.
Крыса растянула узкую пасть в совсем человеческой злобной ухмылке. Острые грязно-желтые зубы были покрыты кровью.
Мэри Джейн попятилась и толкнула Лисбет задом, так что девочке тоже пришлось отступить.
Крыса неспешно поднялась на лапы и шагнула следом. Так они и двигались вдоль улицы – Мэри Джейн, прикрывающая Лисбет, и крыса, наступающая на них неумолимо, как чума наступала на несчастный Лондон весь этот страшный год. И только слепые окна начисто вымерших домов глядели на них, и от качающихся полотняных занавесок исходил жуткий, удушливый шепот.
В спину Лисбет ударил жар, и от подола длинной юбки потянуло горелым.
– Мы сейчас свалимся в костер, сестрица, – ломким от ужаса голосом пролепетала девочка, не сводя глаз с приближающейся крысы.
– Вот и хорошо, – сквозь зубы процедила Мэри Джейн, и Лисбет с удивлением поняла, что голос сестры дрожит вовсе не от страха, а от ярости.
Мэри Джейн оттолкнула Лисбет, протянула руку к костру – так и оставшийся в ее ладони бумажный ворох закурился черным дымом, на кончике появился мелкий тлеющий огонек.
– А ну-ка прикури, тварь! – и Мэри Джейн ткнула факелом в крысу.
Огонь оставил на булыжниках чадное черное пятно.
Крыса невозмутимо сидела неподалеку, склонив голову к плечу, и разглядывала Мэри Джейн – словно заново оценивала девушку.
– Получи, гадина! – размахивая бумажным факелом, Мэри Джейн прыгнула за ней.
«Как она это делает?» – прижимая руки к судорожно колотящемуся сердцу, подумала Лисбет. Целая и невредимая, крыса снова сидела на мостовой в шаге от Мэри Джейн. Наконец с наглой ленцой поднялась и неторопливо направилась к громоздящейся у перекрестка горе отбросов. Напоследок оглянулась, окинув девушку долгим запоминающим взглядом, и юркнула за кучу, волоча за собой голый длинный хвост.
– Ай! – почти полностью прогоревший бумажный факел обжег Мэри Джейн пальцы. Она бросила его на землю, затрясла рукой.
– Мне страшно, Мэри Джейн, – не сводя глаз с кучи, за которой исчезла крыса, пробормотала Лисбет.
– Мне тоже, – сдавленно откликнулась та. – Пойдем-ка отсюда, – подобрала юбки и быстрым шагом двинулась вверх по улице.
Спотыкаясь и чуть не падая, Лисбет поспешила за ней. Повсюду на наваленных вдоль улицы мусорных кучах сидели крысы. Будто точеные столбики у ворот, усатые фигурки совершенно неподвижно, как неживые, восседали на гниющих у обочины отбросах, и только головы их медленно поворачивались, провожая сестер. Мэри Джейн ускорила шаг. Венчающие кучи фигурки крыс проплывали мимо, все так же следя за ними долгими внимательными взглядами. Хрипло дыша от ужаса, Лисбет оглянулась на оставшуюся за спиной кучу. Крысы медленно соскользнули с нее и неспешно двинулись следом за девушками, возглавляя тянущуюся за ними целую колонну черных, шевелящихся спинок, острозубых морд и длинных голых хвостов.
– Они идут за нами! – в ужасе завопила Лисбет.
Мэри Джейн обернулась.
– Бежим! – она схватила сестру за руку и, не разбирая дороги, ринулась вперед.
Захлебывающаяся воплем Лисбет услышала, как нарастают сзади царапанье и цокот множества мелких коготков.
– Скорее, Лисбет! Скорее! Туда! – они пронеслись по улице, свернули вправо-влево. Чепец слетел с головы Мэри Джейн, шпильки вывалились, и длинные волосы рассыпались по плечам. – Бежим!
Лисбет бежала, оскальзываясь на покрытой липкой слизью мостовой. Тяжелый от грязи подол хлестал по щиколоткам, в боку сильно кололо, но она продолжала бежать, слыша, как приближается сзади скребущий цокот. Впереди, все нарастая, слышался рокот человеческих голосов.
– Скорее, там люди! – Мэри Джейн свернула, выбегая из узкого прохода. Сзади раздался скрежещущий писк, будто не много, а одна, зато гигантская, крыса завизжала в ярости, завидев готовую ускользнуть добычу.
Девушки выскочили на площадь.
– Нет вам спасения, ибо пришел день Гнева Господнего!
– Чего честных людей толкаете, девки оглашенные! – недовольно буркнул мужик в одежде возчика, отпихивая врезавшихся в него сестер. Прижимая руку к готовому выпрыгнуть сердцу, Лисбет выпрямилась и огляделась.
Переулок окутал непроницаемый мрак, будто средь бела дня туда разом рухнула ночная тьма. И из этой тьмы сверкали гнилостные, похожие на фонарики утопленников над болотом – злые огоньки. Парные! Вот они стали исчезать одни за другими – крысы уходили. И только у самой границы света и тьмы продолжала неподвижно сидеть одна, последняя. Лисбет была уверена – та самая, в язвах! Но вот повернулась и она – длинный хвост медленно втянулся в темноту.
– И пронеслась в небесах комета цвета бледного, и движение ее было неторопливым, знаменуя смерть медленную и мучительную, но не вняли жители града обреченного предупреждению грозному, и переполнилась чаша терпения Господнего! Плачьте, жители Лондона, ибо никто не спасется, кроме тех, кто искренне покается и склонится пред волей Господней!
