Вера Камша - Сердце Зверя. Том 2. Шар судеб
– Имей я привычку возносить хвалу Создателю, с ней сегодня было бы покончено, – прервал тишину Литенкетте. – Я могу найти, за что следует наказывать меня или вас, но не этого человека и не олених с оленятами.
– Этот человек как раз спасся, – буркнул Ричард.
– Потеряв все, что имел. Странные мы все-таки существа. Теряем все, кроме жизни, – благодарим. Не теряем ничего, кроме носового платка, клянем все на свете… Помнится, ближайшая переправа у Собачьей горки, если, разумеется, она цела.
– Есть еще Ритака, – бездумно, словно на уроке, откликнулся Ричард, – только какой в этом смысл? Мы и так все знаем.
– Все знают только те, кто не знает ничего. – Эрвин рассеянно поправил свечу. Юлиана Надорэа умерла больше тысячи лет назад, а ее потомки и потомки ее брата по-прежнему похожи. Скалы помнят…
– Вы не совсем точны, – вымученно улыбнулся Ричард. – Иссерциал говорил: «Все в этом мире знают лишь невежды, но мудрецы не знают ничего».
– Вы с Иссерциалом правы, – кивнул Литенкетте, – но я не совсем невежда и вовсе не мудрец, значит, у меня есть шанс узнать что-то, достойное внимания. Разумеется, не сейчас, сейчас я способен разве что на ужин… Или, если принять во внимание близкий рассвет, на завтрак, что и вам предлагаю. А вы начитанны, герцог. Иссерциала плохо помнят, особенно в эсператистских семьях.
– Я узнал его в Лаик, – признался Ричард, – и не только его. Нам читал словесность мэтр Шабли. Он выбирал лучшее, как бы это ни бесило… всяких! Иссерциал, Веннен, Дидерих, баллады, которые бессовестно переделали в угоду Олларам.
– От нас Иссерциала тоже не скрывали, а если б скрыли Дидериха, я был бы лишь признателен, уж слишком его везде много… А что за баллады переделали?
– Хотя бы балладу о рыцаре и бастарде!
В последний раз герольды воскликнули, трубя,
И принял этот вызов защитник короля.
– Кто он? – спросил Эрнани. – Кто смерти зрит лицо?
– А дальше бред какой-то… «Но имени не знали потомки подлецов».
– В самом деле – бред, – кивнул Эрвин, – причем пакостный. Я хотел бы знать, откуда он взялся, тем более в Лаик.
– А я хотел бы знать, как было на самом деле, – сообщил Ричард, разламывая хлеб. – Я спрашивал тех, кто жил в Агарисе, но там тоже ничего не осталось.
– Правильно, – Эрвин тоже взялся за хлеб, – в Агарис тащили не стихи, а драгоценности, в том числе и чужие. А списки интересующей вас баллады отнюдь не тайна. В Ноймаре она, по крайней мере, есть. В детстве я любил ее перечитывать…
– Кто он? – спросил Эрнани. – Кто смерти зрит лицо?
– Властитель Кэналлоа, славнейший из бойцов, —
Ответил граф фок Варзов, качая головой:
– Мне жаль его супругу. Неравен этот бой…
А всадники на поле уж тронули коней:
В кольчуге кэналлиец, Франциск – в глухой броне…
– Дальше тоже испакощено?
– Только в самом конце. – Вот, значит, как… Франциска победил Рамиро, пока Придд торчал на стене. Рыцаря ославили предателем, предателя записали в мученики, но кровь есть кровь, а честь есть честь. Борраски верны своим королям, какими бы те ни были, Спруты способны только на измены и трусость. Уж не Придды ли вымарали имя Рамиро из баллады, или это сделал кто-то из «навозников»?
– Когда Лаик снова станет «Загоном», пошлю им список баллад, – решил Литенкетте, нарезая холодное мясо. – Поэзия поэзией, но есть тоже надо. Или вы хотите, чтобы я управился с этим окороком в одиночку?
– Не хочу. Чего я хочу, так это попасть в вашу библиотеку. Я готов лично снять копию для Лаик.
– Дриксы не позволят нам заниматься балладами. И вряд ли вы захотите переписывать стихи, когда ваш друг Эпинэ будет воевать.
– Окделлы не прячутся за других! – Напрашиваться в гости во время войны и впрямь неуместно. Другое дело – прибыть с донесением или завернуть после ранения. Тут даже Катари не станет возражать. Боевому офицеру в доме регента ничего не грозит, а «свидание меж двух сражений смягчает женские сердца». – Надеюсь, новый капитан Лаик не будет трусом и подлецом.
– Вы намекаете на Арамону? – уточнил Эрвин. – Он был по-своему полезен.
– Тем, перед кем выслуживался. Вам Свин вряд ли портил жизнь…
Литенкетте пожал плечами:
– При мне в Лаик еще распоряжался полковник Дюваль, но моему брату Арамона жизнь и в самом деле не портил. Он портил жизнь его другу. Свои обиды замечать столь же неприлично, как не видеть чужих… Допекай Арамона нашего врага, братец действовал бы еще решительней.
– Он мог себе это позволить.
– Разумеется. Так же, как и многие ваши однокорытники. Тот же Арно Сэ.
И не только Арно. С Арамоной сцепилось шестеро или, считая Сузу-Музу из камина, семеро. Каждый третий, но двое из трех оказались либо трусами, либо подлецами. Любопытно, куда запирали младшего Ноймаринена и запирали ли?
– Ваш брат поссорился с Арамоной?
– И не раз. Более того, по выходе из Лаик он пробился к Сильвестру. Балбес дышал праведным гневом, а его спросили, стал бы Луи Варден другом Маркуса Ноймаринена, если б не Арамона?
– Варден? – переспросил Ричард. – Варден?!
– Вам знакомо это имя?
– Мне знаком Реми Варден. Предатель!.. Хотя для вас он – герой, ведь он предал Ракана…
– Предал Ракана или не изменил ранее данной присяге? – спокойно уточнил граф. Ричард промолчал. Ссориться он не собирался, тем более из-за ерунды.
– Одного из братьев Луи Вардена в самом деле зовут Реми. – Ноймар не настаивал на ответе. – Луи служил у Эмиля Савиньяка. Он погиб во время Саграннской кампании. Возможно, вы встречались.
– Я не помню такого…
– Жаль, хотя вы и не могли знать всех офицеров. Вы не воевали в строю.
– При Дараме я дрался рядом с Эмилем.
– Сражение не располагает к личному знакомству, а после боя вы вернулись к своему господину.
Говорить о господине хотелось даже меньше, чем о Варденах, сколько б их ни было.
– Вы не досказали вашу историю. Что ответил ваш брат Дораку?
– Ничего. Он ушел. Дворянин должен защищать не только отечество и короля, но и друзей. Именно этот предмет и преподавал Арамона, а вовсе не фехтование, как нам казалось. Свина для того и сунули в Лаик, чтобы он допекал унаров. У него получалось, и Сильвестр сделал его начальником.
Если кто-то выходил из Лаик без друзей и без отечества, в этом виноват был он сам, а не Свин. Мы тоже так его называли – Свин делал все, чтобы унары поняли, что такое дружба и что такое враг… Ладно, дело прошлое. Вы, как я понял, в Надоры не собираетесь?
– Регентский совет ждет известий о беженцах, а причина землетрясений очевидна.
– Я напишу ее величеству и маршалу Эпинэ. Внутри Кольца Эрнани нет условий, пригодных для размещения беженцев, а в Ноймаринен лишние руки пригодятся, не говоря о лишних солдатах. Мои люди будут заворачивать людей в Придду. Думаю, здесь же поставим и вербовщиков. Вы, как доверенное лицо регентского совета, не возражаете?
