Мария Быкова - Первый шаг
— Ну что, девицы? — громко вопросил мгымбр, сверкая голубыми очами. — Заждались, поди, кавалеров-то?
Девчонки завизжали, подхватываясь с мест. В принципе я отлично их понимала. Еще бы, вместо ожидаемого Прекрасного Принца (на худой конец, Генри Ривендейла) на огонек явилась такая веселая процессия: зеленое чудище с неподвижным — явно уже бездыханным и готовым к употреблению — магистром на плечах, симпатичный вампир Хельги (как перед таким не повизжать?) и я, не столь симпатичная, зато совершенно непредсказуемая. Словом, еще секунда — и в комнате воцарился полный хаос.
Мы с Хельги довольно переглянулись. Примерно такого эффекта я и ждала.
Однако мгымбр и здесь показал себя героем. Ввинтившись в гостеприимно распахнутую дверь — закрыть ее то ли по дурости, то ли по расчету никто даже не попытался, — он первым делом сгрузил бестиолога на подвернувшуюся кровать. Кровать, к счастью, была не моя, а Полин. Сам же ящер развернул такую бурную деятельность, что нам с Хельги оставалось только переглянуться еще раз.
Через пять минут был восстановлен относительный порядок. Алхимички, боязливо косясь на мгымбра, столпились вокруг магистра; тот подергивался и стонал, выдавая нечто нечленораздельное, так что его мигом опознали как живого.
Выполнив прямой врачебный долг, девицы мигом потеряли к пациенту всяческий интерес. Народ вспомнил про гадание; на мгымбра уставилось с два десятка оценивающих глазок. Тот невинно похлопал ресницами и улыбнулся во всю пасть.
Девицы захихикали.
— А он миленький, — застенчиво признала Полин. — А может, он кушать хочет?
— Хочет, — мрачно ответил Хельги. Глазки тут же уставились на него. — И покушать, и выпить… он такой, он не откажется…
— Ну а мы что, отказываемся? — едва ли не обиделась алхимичка. — Иди сюда, зелененький…
И понеслось.
Мгымбра усадили за стол, на самое почетное место. По стулу выделили и нам с Хельги; впрочем, про нас забыли практически сразу — мгымбру мы явно были не соперники. Народ сгрудился вокруг Гренделя; девицы наперебой угощали его яствами собственного изготовления, пододвигали кубки с ядреной лыковкой (помнится, Эльвира так и не нашла, кто именно из ее подопечных соорудил соответствующий аппарат) и умиленно вздыхали, глядя, как мгымбр опустошает одно за другим все близстоящие блюда.
Грендель (его мигом переименовали в Кренделя, заметив за ним особую любовь к десертам) мел все, до чего дотягивался. Он ничуть не опасался за фигуру — еще бы, все магические существа преобразуют белки, жиры и прочее в энергию магического же свойства. Как ни странно, в девицах он возбуждал какое-то подобие материнского инстинкта; мало-помалу все алхимички уселись вокруг него, подпирая щеки кулачками и с умилением приговаривая: «Кушай, лапочка, у нас еще осталось». Его поглаживали, расцеловывали — на чешуйчатой физиономии оставались цветные помадные следы — и даже жалели, правда непонятно за что.
Полин, судя по лицу, прикидывала, стоит ли доверять проведенному гаданию. Выходило, что стоило; теперь она сосредоточенно пыталась понять, кому именно из вошедших предстоит похищать ее несчастное сердечко. Меня отмели сразу, по вполне понятным причинам. Магистра — чуть попозже и с некоторым сожалением: что уж поделаешь, в дверь он не вошел — в дверь его внесли. Оставались только Хельги и мгымбр. Выбор надлежало делать между ними.
Мгымбр оказался чуть ближе. Полин с замиранием сердца поднесла мгымбру плетенку с плюшками собственного производства. Мгымбр съел плюшки не моргнув и глазом, чем мгновенно расположил к себе чувствительное сердце Полин. Когда же он робко спросил, нет ли у нее еще, Полин растаяла, как масло на сковороде. То, что она готовила, есть не могла даже я, с моим суровым бродяжьим прошлым. Мгымбр был первым, кто мало того что съел даденное до последней крошки и не отравился, так еще и возжелал добавки. Подозреваю, он был не столько первым, сколько единственным.
Девицы то и дело выбегали в коридор. Понятно, что ни одна из них не могла удержаться, чтобы не разболтать потрясающую новость подружкам; вскоре в нашу комнату набилось столько народу, что пришлось подключать пятое измерение.
Мгымбр сидел весь зацелованный и сосредоточенно двигал челюстями. Я была уже сыта, Хельги тоже; вампир алчно оглядывался по сторонам, так и норовя поймать любую из пробегавших мимо адепток. Ему, даром что он был и не мгымбр, тоже перепало от щедрот: глазки у вампира разъезжались, ножки почти уже не держали, а на лице имелось как минимум с десяток отпечатков помады разного цвета.
Вскоре к девичьей вечеринке присоединились и парни. Кто-то сообразил включить заклинание с записью последнего концерта «Баньши»; музыка заорала на полную мощность, народ отправился танцевать. Старшекурсники в срочном порядке расширяли пространство. Хельги ухватил сразу трех девиц и отплясывал с ними что-то невероятное. Самым невероятным во всем танце было то, как вампир и девицы ухитрялись стоять на ногах. Мгымбр вылез из-за стола, ухватил Полин — та сияла от счастья, прощая Кренделю любые вольности, — и отправился в центр комнаты, зажигать на прикроватном же ковре Полин. Девица что-то шептала ему на ухо; прислушавшись, я разобрала что-то вроде: «А вот когда ты вырастешь, мы отправим тебя в музыкальную шко-олу…» Алхимичка сама была уже хорошая — немногим хуже Хельги.
Я залезла на стол, решив, что нечего народу забывать, кто именно так его облагодетельствовал. Ко мне немедленно присоединились оба брата аунд Лиррен; они предусмотрительно молчали, памятуя о наложенном заклинании, зато отплясывали так, что стол прогибался и подпрыгивал всеми четырьмя ножками. От греха подальше я даже спрыгнула обратно на пол.
Забытый всеми магистр лежал на кровати Полин. Я потыкала в него пальцем, чтобы убедиться, что он живой, и хотела уже отойти, когда бестиолог вдруг открыл глаза.
Он медленно осмотрел всю комнату, задержавшись взглядом на мне, отплясывающих на столе близнецах и мгымбре, кружившем Полин. Потом зажмурился, набрал побольше воздуху и заорал.
Народ сгрудился вокруг его кровати. Мне, как главной сиделке, сунули стакан спирта и надкушенный с одного боку огурец. Я предложила магистру и то и другое; он сжался в комок, бодро уполз к стене и сверкал оттуда малость сумасшедшими глазами.
— Слышь, а с ним делать чегой-то надо, — озабоченно сказал какой-то некромант.
— Щас мы его вылечим! — слегка заплетающимся языком заявила Полин. — Вот поцелую, и все пройдет!..
Она отправилась было осуществлять обещанное, но мгымбр, успевший перехватить ее по дороге, намекнул, что станет ревновать. Полин с готовностью захихикала; Мужчина Ее Мечты на глазах приобретал все большее сходство с Кренделем.
