Стратегия одиночки. Книга шестая (СИ) - Зайцев Александр А.

Всё же, видимо, удача Осколков имеет свои рамки. И мы, ввязавшись в этот поход, кажется, эти самые рамки перешагнули. В Прошлом Цикле очень похоже погиб Морфей, по его словам, он всё точно рассчитал, всё продумал и был уверен в себе настолько, что в одиночку зашёл в данж Драгоценного Ранга. Зашёл и не вернулся. Сгинул без следа. А ведь тот, кого я считал умнейшим из землян, был полностью уверен, как в себе самом, так и в своих расчётах. Совсем как я в тот момент, когда касался Символа Врат Гранатового Грота.

Поняв, что ещё минута, максимум две, и раненого Кейташи зажмут и раздавят, а я ему помочь ничем не могу, да и сам погибну, ненадолго пережив кузнеца, я впал в какое-то странное состояние. В голове пусто, но тело при этом действовало чётко и верно, продолжая уклоняться как от атакующих со всех сторон скалозубов, так и от набегающих троллей. Необычное ощущение, по-своему обратное Танцу, который наоборот работал через полнейшую увлечённость и самоотдачу бою. Это же было чем-то сродни полной безэмоциональной пустоте. Я словно смотрел на себя со стороны. Точнее не на себя, как личность, а на своё тело, которое, предоставленное само себе, продолжало выживать как могло и как умело.

Болезненный вскрик Кейташи, который, уклоняясь от очередного тарана тролля, весомо приложился сломанным плечом о скалу, словно что-то переключил во мне, мгновенно вернув сознание туда, куда ему и положено, а именно в мою глупую голову.

Мои зубы сжались с такой силой, что едва не свело челюсти. Если помирать, то с музыкой! Да и красивая и достойная гибель в бою всё же лучше, нежели просто быть затоптанным многотонными гранитными чудовищами.

Моё сознание в этот момент, видимо, настолько изменилось, что мне показалось, будто я вижу улыбку самой Смерти. Ответная улыбка кривит мои губы, и я начинаю движение.

Проскользнув мимо каменных туш атакующих троллей, рыбкой ныряю вперёд, и моя ладонь ложится на потерянное в самом начале боя копьё в форме лома. Пропустив над головой очередного скалозуба, я тут же крутанулся на месте, принимая боевую стойку.

Бешеный рой гудящих скалозубов, заметив, что я наконец-то остановился, перестав скакать как бешеный, в то же мгновение устремился ко мне. И за ними следом, гулко топая, бежала пара гранитных гигантов, и от их бега у меня ощутимо отдавало в ступнях.

Тело расслабилось, плечи опустились, в голове зазвучала только мне слышимая мелодия.

— Танец!

Как же это приятно, когда смерть тебя не пугает, и вообще не важно, будешь ты жить или умрёшь. Стоило отпустить себя, перестать сдерживаться, как подобные мелочи уже интересуют. Меня всего и без остатка поглотила красота боя.

Я встретил пару троллей, не отступая, а наоборот, рванув им навстречу. В последний момент, за мгновение до столкновения, очень театрально, но при этом гармонично и красиво, словно в танго, крутанулся вокруг своей оси, пропуская тела двух многотонных партнёров по танцу мимо, не забыв при этом угостить троллей мощнейшими ударами пудового копья по спинам. Да, мои выпады почти никак не повредили тварей, оставив на их телах всего лишь глубокие борозды, но сама атака была настолько красива, что мне и этого было сейчас достаточно.

К тому же, в отличие от гранитных троллей, скалозубы были намного уязвимее, и при правильно нанесённом ударе их можно было расколоть и столь примитивным оружием как копьё, которое сжимали мои руки. Словно играя на невидимую публику, я поклонился, уклонившись тем самым от трёх прыгающих валунов, а когда выпрямился, то в пасть ближайшего скалозуба влетел грубый наконечник лома. Новый поклон с шагом в сторону, и ещё один мелкий на фоне троллей монстр раскалывается надвое, в этот раз его достал не лом, а ладонь с руной Дес.

Мой танец полон вдохновения и невероятной лёгкости, у меня словно выросли крылья. Не надо рассчитывать траектории полётов скалозубов, я просто чувствую всё пространство вокруг как единое целое. И нет нужды в прикидках и вычислениях, я просто знаю, где в тот или иной момент окажется любой из монстров.

Каждое движение по-своему идеально. Каждое уклонение в свою очередь обязательно перерастает в точный и выверенный удар. Выпад, который безошибочно прерывает «жизнь» одно из скалозубов.

Не проходит и минуты, как воздух в пещере больше не вибрирует, разрываемый гулом прыгающих валунов. Этих валунов-скалозубов банально не осталось. Так же, как и ещё тройки пауков, которые попытались меня достать в Танце. Остатки этих тупых тварей вообще разбросало по всей пещере, а часть даже унесло в коридор.

Я бы расстроился тому, как быстро убывают враги, но у меня ещё оставалось целых ТРИ цели! И то, что эти цели были гранитными троллями, меня сейчас только радовало. Так как данный факт означал, что они не подохнут так быстро, как скалозубы и пауки, а значит Танец будет продолжаться! Со смехом и улыбкой я сам кинулся на этих монстров. Их неповоротливость и тупость позволяли мне вести танец, как мне того хотелось. Да, любая ошибка, неверное движение, случайный камушек под ступнёй — всё это могло мгновенно прервать мою жизнь… Но разве не в этом главная прелесть боя?!!

Зажатый в угол Кейташи уже приготовился умирать, как получивший пониже спины удар Руной Разрушения атакующий его тролль вынужден был развернуться ко мне, на время забыв о своей практически беззащитной жертве.

Пудовое копьё-лом летало в моих руках, будто невесомая тростинка. Я чувствовал себя величайшим из тореадоров, у которого вместо быка в партнёрах по выступлению оказались целых ТРИ гранитных тролля. И это было прекрасно!

А то, что в момент проявления этого величайшего мастерства и совершенства танца у меня есть ещё и зритель… Который смотрит на всё, что происходит, широко распахнутыми глазами, на время даже забыв о своём сломанном плече, придавало моему танцу особую перчинку и пикантность, заставляя действовать далеко за гранью того, что обычные люди называют риском. Но что есть жизнь как не движение? Даже если это движение сопровождается смертельным риском?

Очередную атаку троллей я отражаю со смехом. Меня распирает. Я только что понял, как решить задачу рунического Слова от квестеров. Сделал это походя, ненароком, но я теперь точно знаю, из каких Рун состоит Слово Жизнь.

Мой смех становится ещё сильнее, когда камни, которые составляют тело одного из гранитных гигантов, всё же не выдерживают нескончаемых и точных атак, а также более трёх десятков прикосновений Руной Разрушения. Не выдерживают и рассыпаются, оставляя на месте тролля только большую груду потрескавшегося гранита.

Этот бой продолжается так долго, что я даже не испытываю недовольства, когда противников становиться на одного меньше. Внутренняя музыка и ритм поглощают меня без остатка, и, пожалуй, впервые я отдаюсь этому чувству полностью и без какой-либо оглядки…

Я слишком увлёкся и отпустил себя полностью, забыв о том, что в пещере есть и тот, чью жизнь хорошо было бы сохранить. В этот момент подобная мелочь меня не волновала. Я стал Танцем, Воплощением Красивой Смерти. За тем лишь исключением, что вместо косы у меня в руках лом, но это только добавляет перчинки, а значит из этой пещеры живым выйду только я. И этот факт меня сейчас совсем не расстраивает.

Наоборот. Радует…

Звёзды Таланта Копья вспыхнули мифрилом на моём Ядре, на какое-то время наполнившись до краёв все Пять!

Встречаюсь глазами с Кейташи, и тот сразу всё понимает.

Моя улыбка только подтверждает его опасение.

Тот, кому не суждено в этом Цикле взойти на Лестницу Дивино, пытается подняться на ноги и сбежать.

Наивный.

Я воплощение ЕЁ Красоты.

Мне не нужно зеркало, чтобы знать, мои зрачки сейчас изменились, и в них горит Руна Нергал, Руна — смерти.

Я ЕЁ Танцор.

И в этом богами забытом данже все познают красоту ЕЁ танца. Познают, как красива бывает Смерть.

Глава 19

Ничто не может остановить поступь ЕЁ жнеца, так и этот Кейташи никуда уже не скроется, не спрячется и не убежит. Он повреждён, одна рука так и висит плетью вдоль тела, а от некогда красивого доспеха остались одни обрывки, да бахрома из рваных колец. Добить его дело секунды. К тому же, раненый японец не так интересен, как противник, по сравнению с двумя уцелевшими гранитными троллями, которые всё ещё остаются не самыми лёгкими целями, особенно если подходить к их уничтожению более эстетично. К тому же, Танец при зрителях, даже при одном стороннем наблюдателе, ощущается по-своему более полным и цельным. Видимо, потому как есть кому оценить и осознать его красоту. Так что тот, кто при другом повороте судьбы мог бы стать Богом Труда, погибнет в этой зале последним. Умрёт, тут нет других возможных трактовок, но только после того, как полностью насладится совершенством моего Танца.