Магия не ошибается. Книга 2 (СИ) - Залата Светлана
— Увы.
— Ладно. Рассказывай. С самого начала. Потом покажешь.
Теор налил себе еще чая и начал описывать все, что узнал с последнего разговора с архимагом. На последней поездке к прячущемуся де Виллю он остановился подробнее:
— Я нашел Антуана. Не совсем я… В общем, нам удалось пообщаться.
То, что бывший заместитель декана факультета прикладной магии при этом висел вверх тормашками и говорил только тогда, когда Теор ему позволял, стоило опустить. Антуан попробовал сбежать, и пришлось ловить по всему городу. Благо, опыта Гончей хватало для самой простой самозатягивающейся петли на ноге. Вися в воздухе так далеко не каждый маг сможет нормально колдовать, а де Вилль, несмотря на солидное пребывание в университете, магом в итоге был еще более безалаберным чем Вар Вранн. Причем потенциал у Антуана был, но он предпочитал наслаждаться жизнью без забот, а не заниматься самообразованием. Но, надо отметить, подлость Антуан де Вилль, при всех своих недостатках, совершать не захотел. Теор взялся пересказывать все, что узнал от своего беглого предшественника.
— Де Вилль состоял в Хранителях Короны, как они себя называют. Вступил в юности за компанию с парой родовитых друзей-робинистов, и так и остался там, хотя появлялся на собраниях нечасто. Антуан не был увлечен идеологической стороной вопроса, но ходил туда скорее по привычке, да, и, как я понял, ему льстило внимание к своей родовитой персоне, заискивание юношей и намеки девушек. Там он познакомился и с Вар Вранном, благодаря которому и пришел на освободившееся тогда места заместителя декана на факультет, не желая учить, но устав от намеков родственников на то что надо заняться делом, и там же познакомился с Лионелем ре Каром — когда провалил первую оценку у менталиста и пожаловался об этом на собрании. До того, как я понял, они не общались. Антуан хотел получить место, ведь он, по сути, при тогдашнем декане мог заниматься чем угодно в свое удовольствие, и в случае чего просить помощи у родни для того чтобы сгладить конфликты. Да и все понимали, из какой Антуан семьи, так что с ним, скажем так, смирились. Тем более что откровенного вреда он не причинял и что-то худо-бедно делал. Его «дружба» с ре Каром подразумевала закрытие допуска от менталистов, да и кое-какие еще дела позволяла делать. Взамен же Лионель. До тех пор, пока Антуан не ухитрился проиграться в карты и залезть в долги, о чем не собирался ставить семью в известность. Де Вилль поделился этой проблемой — и получил деньги взамен на услугу, «службу короне». И попал на встречу с одним из Сокрытых, который объяснил ему задачу и наложил печать о неразглашении.
— И ты сломал печать, — Данн не спрашивала, а утверждала.
Теор чуть поморщился. Строго говоря, это было прямое нарушение этики менталистов. Но в случае опасности для третьих лиц подобные воздействия… Допускались, скажем так.
— Не в первый раз.
В бытность Гончей этим приходилось заниматься. И Теор никогда не был в восторге от подобной работы.
— И этот де Вилль еще может соображать?
— Разумеется. И — да, он знает, что ре Кар сможет почувствовать слом печати. Но Антуан все равно собирался на острова. Да, он не пойдет в обвинители, но его воспоминания у меня есть, пусть и косвенные. Сокрытые — верхушка Организации. И они — Охотники. Участие в Охоте и было платой за услуги ре Кара и займ. Де Вилль был в ужасе, но смирился с такой перспективой, уговаривая себя тем, что если не он поможет, так кто-то другой. Уговаривал он до тех пор, пока не узнал о Пришедшей на собственном факультете и не понял, что она и будет следующей жертвой. Поэтому воспользовался отпечатком подписи начальницы, которую получил от все того же ре Кара еще раньше и использовал до того для мелких махинаций, собрал вещи — и сбежал. Сначала на квартиру в пригороде, где пил, расхрабрился, оставив хвастливую записку, когда понял, что прямо сейчас его не ищут, а потом и вовсе покинул столицу и королевство, — Теор поморщился. Найди он де Вилля раньше — много можно было избежать. И продолжил: — Это — железные доказательства замешанности ре Кара в заговоре. Да, я не фанат Лионеля, но дело не в личных отношениях. На него указывает слишком многое. Уильям де Грей — его протеже. Именно с Лионелем ре Каром работал де Вилль. Лионель — точно участвует в сборищах по четвергам и, вполне возможно, — один из Сокрытых, ничто не мешает одному и тому же человеку быть один раз в маске, а в другой — без нее.
Архимаг Данн сложила руки на груди.
— Но, как ты считаешь, не ре Кар участвовал в истории с балом.
— Нет. Через него шли артефакты — и только. Он менталист, и он бы действовал… Не так топорно. Я думаю что на балу был сам лич. На это указывает и характер слов, и то, какое воздействие и как он применял. Без контакта сознаний — иначе раскрыл бы себя. Очень косвенно, и оттого очень большой вокальный компонент. Я долго обсчитывал — это не ре Кар. Но Лионель что-то знает. И если его не прижать, то погибнет кто-то еще.
Данн хмыкнула.
— В том числе и эта умная девочка. Ты за этим ее привел ведь, верно?
Теор мрачно посмотрел на архимага.
— Я привел ее по договоренности и потому что знал человека, способного ответить на заданный вопрос, на которого у меня ответа нет.
Несколько секунду они молча смотрел друг на друга.
— Ладно, — наконец отвела взгляд архимаг. — Я заведу проверку этики на ре Кара, и, думаю, ты сможешь его допросить. Но — сразу предупреждаю — до этого дойдет не через одну неделю.
— Я понимаю.
— И я очень надеюсь, что это будет того стоить. А пока — покажи мне все. В особенности ту часть, где ты снимал печать.
Теор кивнул, выстраивая взаимодействия и изменяя собственную защиту. От такого объема передаваемой информации голова будет болеть, к тому же архимаг наверняка будет читать сама, не доверяя передаче. Но если удастся выйти на лича — оно того будет стоить.
Глава 11. Цель и ответственность. ч.1
На удивление, почти два месяца нового семестра мало чем отличались от семестра предыдущего. Занятия, задания, библиотека, тренировки… Свободного времени было очень мало, но Альа ничего не имело против. Она привыкла к этому ритму и получала от него искреннее удовольствие, осваивая новые, пусть и простые чары вроде левитации сразу двух предметов или диагностического целительского заклинания.
Во втором семестре расписание было похожим на первый. Место ритуалогии, чей продвинутый курс предполагалось изучать позже, заняли «Основы длительных плетений», которые читала декан де Мар. Основы менталистики, единственный из всех предметов-потенциальных специализаций изучавшийся один семестр, сменились практикой общей магии, во время которой они в специальном зале отрабатывали пройденные заклинания под присмотром кого-то из преподавателей. Ну и история, чей крайне краткий курс Вар Вранн с листка уже зачитал, исчезла. Заменена она была сразу двумя парами, шедшими неделя через неделю: магической этикой и основы магической безопасности. Первую читал менталист Теор, вторую — вроде бы тоже, хотя одно из трех прошедших занятий проводила декан, рассказывая общие методы выявления действия на себя длительных плетений. Альба подозревала, что вела магистр Мар то занятие потому что вынуждена была на той же неделе своей собственной парой ради каких-то дел факультета. Ну или так задумано было — сложно разобрать.
Новые предметы Альбе скорее нравились не меньше старых. Она и ритуалогию бы дальше изучала с удовольствием, но разбираться с проклятиями не менее интересно, к тому же там как раз применялись очень многие особенности именно ритуального построения плетений. После того, как Альба поучаствовала в накладывании равновесного сглаза, попробовав, так сказать, эту область магии на собственном опыте, осмысливать все, что живо рассказывала декан, было вдвойне занимательно. И немного пугающе. Одно дело, конечно, прочитать как за прошедшее для тебя хорошо колдовство иные расплачивались, скажем, собственными силами, и совсем другое — конспектировать стадии и варианты откатов, ответной реакции магии на длительное и сложное по своей сути воздействие. Конечно, почти всегда это было самое банальное истощение, усиливающееся или ослабевавшее в зависимости от того, чью защиту приходилось преодолевать сглазу. Но были варианты и похуже, чье наступление сложно было предсказать. А некоторые проклятия, вроде равновесных или посмертных, и вовсе при невыполнении весьма смутных граничных условий вроде «причинить несправедливость» или «жить как мертвец», с весьма туманными последствиями просто били по самому заклинателю или тому, кто вместе с ним участвовал в наложении таких чар.
