Татьяна Смирнова - Зона сумерек
— Наверняка это не так, — вздохнула она, и сдалась, ответив мягкой улыбкой, — но придется поверить вам на слово. Выхода у меня все равно нет.
— У тебя большая беда, — тихо спросил он и смолк, ожидая ее реакции на второе «ты».
— Это так заметно?
— Нет, — успокоил он.
— Это хорошо.
— Я могу помочь? — еще тише спросил он.
— Нет.
— Но это — дело прошлое?
Она заколебалась. Это был самый странный разговор из всех, которые могли начать среди праздничной толпы два почти незнакомых человека. Но толпа куда-то пропала, Глеб словно и ее окружил своим незримым полем. Единственное, что она видела — карие глаза с темными всполохами в глубине.
— Не знаю, — наконец ответил кто-то ее голосом, она лишь отчужденно удивилась прозвучавшей в нем волчьей тоске, — в том то и дело, что не знаю.
— Тогда это действительно тяжело, — согласился он.
Именно этот момент выбрал Паша, чтобы возникнуть неизвестно откуда с двумя стаканчиками «фанты». Она машинально протянула руку, и вдруг почувствовала… словно электрический разряд пробежал между двумя мужчинами.
Где-то коротнуло и сверкнула молния. Безмятежное небо отозвалось далеким громом. Розали поспешно огляделась, удивляясь, что никто ничего не видит.
"Что ты здесь делаешь?"
"То же, что и ты"
"На этот раз ты зарвался, Дин, и сам это знаешь…"
"Значит так? "К моей любви, моей святыне не пролагай преступный след?"
"Он был лучше тебя. Он все-таки один раз сумел подняться над собой. Ты этого не смог".
"Может быть я и не пытался. Приз того не стоил. В конце концов, твоя вторая жена была всего лишь женщиной".
Розали по-настоящему испугалась. Происшедшему не было никаких объяснений. Они стояли друг напротив друга, скрестив взгляды, как шпаги, и ни один не собирался отступать…
— Не терплю число «три», — тихо бросил Глеб почти в сторону. Его голос звучал отрывисто и был невыносимо ледяным, Розали поразилась, куда исчезла чарующая мягкость и глубина?
— А как на счет "тринадцати"? — отозвался Паша.
— Ребята… — Розали осеклась. Ни один не повернул головы. Ее просто не слышали. Эти двое были просто поглощены друг другом, казалось, еще мгновение, и они исчезнут в единой вспышке, рассыпая искры под ноги изумленной публике. "Господи, ну помешай им хоть как-нибудь, я никогда тебя не просила!" Ответ пришел в тот же миг. Так быстро, как никогда не отвечают небеса. Розали увидела, как к кожаным креслам, стоявшим почти у самой сцены, Марина ведет «мэрскую» делегацию. Пузо успел сменить футболку и шорты на строгий деловой костюм и выглядел вполне презентабельно. То и дело похохатывая, он что то быстро говорил дочке, кивая на идущего следом высокого человека с ястребиным носом, большими темными глазами, чуть навыкате, и спадающей на воротник «львиной» гривой волос. Своего зятя. По совместительству, зама по культуре. Следом семенил короткий человечек в светлом костюме и галстуке в тон, на его губах маячила "дежурная улыбка", а цепкие глаза ни на миг не упускали из вида "семейную сцену". На другую сцену зам по экономике даже не взглянул, должно быть, для него, как для Шекспира, весь мир был театром. За ними следовал хмурый человек абсолютно кавказского вида, зам неизвестно по чему. Демократическая пресса Халибада допускала, что он и сам этого не знал, и границ своим полномочиям не ставил. Стопроцентный алат… Откуда он взялся в «мэрской» команде? Всем было известно, что алаты властью брезгуют. Этот, видимо, попался не из брезгливых. Чуть поотстав, шествовал невысокий полноватый человек, похожий на упругий резиновый мяч.
Делегация на несколько мгновений отвлекла внимание Розали, а когда она повернулась к мужчинам, то обнаружила только Пашу, который был хмур, и поглощал «фанту» так сосредоточенно, словно решал мудреную задачу.
— А где Глеб? — растерянно спросила она. И услышала неожиданное:
— Наверняка где-нибудь поблизости. Это теперь надолго…
Розали не поняла, и даже испугалась, но продолжения не последовало.
Веселый, обаятельный Паша, куда-то исчез, его место занял незнакомец — неуступчивый и жесткий, и в этом новом человеке ей впервые увиделось что-то, что она хорошо знала, но забыла. Однако, длилось это лишь миг. Подошла «мэрская» делегация.
Их было пятеро, а кресел поставили только четыре. Вблизи стоящая публика заволновалась, предчувствуя «эксцессы», но администрация несуетливо разместилась, следуя негласной "табели о рангах": Пузо, Зять, Экономист и Кавказец, последний — Колобок, откатился в сторону, встал, чтоб лучше видеть сцену, сложил руки на груди, потом подпер ладонью подбородок и так застыл, ни на кого не глядя.
— Халиф прибыл, сейчас начнется, — шепнула Розали, благодарная "Галерее Масок" за отдых от беспокоящих мыслей. Пузо и его присные были забавны.
Тебе нравится наблюдать за деградирующими личностями, — без улыбки спросил Паша.
— Нет, — она качнула головой, — Просто я изучаю людей, чтобы их не бояться…
Из пирамиды концертных колонок возник звонкий и чистый звук охотничьего рога. Толпа заволновалась и придвинулась поближе. Заработали обе камеры халибадского телевидения. И на деревянный помост выступил «герольд»… в черном костюме — тройке и галстуке-бабочке. Улыбаясь лучезарно, и слегка идиотски, герольд выдернул из гнезда грушу микрофона:
— Доблестные сэры и сэрухи, — глухой смешок прокатился как волна от задних рядов к помосту, — как известно, средневековые рыцари в своих средневековых замках средневековыми вечерами очень скучали без телевизора, и развлекались тем, что рубили друг друга в средневековый очень мелкий винегрет. Это называлось «турнир», — Герольд остановился, пережидая жидкие аплодисменты, — Сегодня вы увидите, как самые доблестные сэры рыцари Халибада и Мешхары будут сражаться в честь прекрасных дам и победитель получит средневековое право выбрать королеву Любви и Красоты!
Розали скептически хмыкнула:
— Интересно, а как на счет средневекового права "первой ночи"?
— Прекрасных дам на сцену! — голосом Якубовича провозгласил герольд и Паша, открыв, было, рот для ответа так с открытым ртом и застыл. Под музыку Энио Мариконе на сцене появлялись «королевы» в нарядах — один фантастичнее другого: верх от Диора, низ от Юдашкина, прическа от фонаря. Их было столько, что в глазах зарябило…
— Кстати, знаете анекдот про средневековых рыцарей, — надрывался герольд, — Идут по Палестине три рыцаря: русский, немец, и поляк…
Глеб Мозалевский отошел недалеко. С его внешностью было бы немыслимо даже пытаться затеряться в толпе. Он и не ставил перед собой такой задачи.
