Елена Хорватова - Странствия по мирам
«Вот вам, граждане Арконы, новый князь. Можете его выбирать. Он вообще-то хороший, он вас не обидит».
Народ почесал в затылке. Старого князя любили далеко не все. И слушаться его распоряжений многие не желали даже в лучшие времена. Но не только покорные, но и оппозиционеры подумали: а может, новый князь и впрямь получше будет? Старый-то уж больно надоел. Ладно, новый так новый! И вроде того что выбрали…
Одной из первых акций нового князя, как только он пришел к власти, была легализация воровских шаек, и это считалось величайшим вкладом в функционирование громоздкой машины государственного управления. Принимая такое решение, князь рассуждал довольно логично: раз преступность является неизбежным злом, искоренить которое никому еще не удавалось, так пусть она будет организованной. Ворам было предложено выйти из подполья, перевести свою работу в цивилизованное русло и не превышать установленный лимит преступлений.
При такой постановке вопроса князь рассчитывал, что сможет прогнозировать ситуацию, а главное – значительно пополнит свою казну, обложив преступный элемент данью. Чтобы никому из воровского сообщества и в голову не пришло увиливать от новых правил, парочка известных воровских воротил, неуважительно отозвавшихся о начинаниях князя, подверглась гонениям, а остальные стали значительно более сговорчивыми.
В итоге все остались довольны. Главарям воровских шаек понадобилось на удивление мало времени, чтобы понастроить себе теремов, нашить красных кафтанов с гербами и научиться проводить время в роскошных трапезных вместо темных и душных вертепов, собираться в которых никто особо и не любил. К тому же очевидная реальность заключалась в том, что воровское сообщество контролировало преступность лучше, чем это получалось у городской стражи и Сыскного приказа. Так что в итоге даже зажиточные горожане не стали роптать, хотя каждый из них по-прежнему рисковал быть ограбленным.
– Князь наш – идеалист. Народ его обожает. Став правителем Арконы, он с головой ушел в самообразование, – гордо объявил боярин Вышата. – Никто никогда не объяснял ему, как править, поэтому он вынужден был доходить до всего своим умом. Ко всему прочему он подумал, что подданные должны относиться к правителю с большим уважением, и повелел титуловать себя великим князем…
– Что ж, некоторые рождаются великими князьями, другие этого добиваются, – заметила Маргарита. – Но самому объявлять себя великим – это, знаете ли, заявка… Невольно задумаешься, что князю не чуждо тщеславие, вот он и назвался великим. Причем звание генералиссимуса или отца родного, к примеру, звучит ничуть не хуже.
– Про генералиссимуса мне, госпожа, неведомо. А вот про отца родного подумать бы надо! Эй, писец, ну-кася, запиши предложение – именовать великого князя отцом родным для народа нашего. В четверток на заседании боярской думы как раз и оглашу. Мысль плодотворная. Князю надо отдать должное, а то он так или иначе возьмет это должное сам.
ГЛАВА 22
Слушая рассказ старого боярина, Маргарита невольно ловила себя на мысли, что история Арконы ей что-то смутно напоминает. И даже легко догадаться, что именно. И даже не совсем смутно. Как говорилось в одном старом анекдоте – хоть и непохоже, а одно и то же.
Что попишешь, путешествия и вправду развивают кругозор. Прежде Маргоше даже представить было сложно, что существует альтернативный мир, самостоятельно ищущий свой путь и при этом повторяющий метания ее далекой родины…
– Нам без князя нельзя, – говорил между тем Вышата. – Нам надо быть начеку. И чтобы вождь был сильный. Ты, поди, уже слышала, что неподалеку отсюда, в горах, обитают медведи. Очень необычные медведи… Они живут семьями.
– Ну в этом, наверное, ничего необычного нет, – рассеянно сказала Маргоша, отвлекшись на собственные мысли.
– Но они живут в домах…
– В домах?
Вот это уже и вправду было необычно.
– Да. Причем дома добротные, крепкие и чистые. Но и этого мало – медведи занимаются… домашним хозяйством. Представь, как трудно живущим по соседству людям!
Только тут Маргарита поняла, что болтливый боярин говорит о беоритах – ее ведь предупреждали, что между арконцами и беоритами существует вечная вражда. Но чтобы не выдать Беорфа, пришлось делать вид, что ей совсем ничего не известно:
– А что за трудности у этих людей? Разве медведи отказывают соседям, когда те приходят одолжить чашку сахара?
– Кому может прийти в голову дурная мысль отправиться к медведям и по-соседски что-то одалживать? – поразился Вышата. – Тем более медведи предпочитают мед, а не сахар… Сахар у нас, госпожа, больно уж дорог: его доставляют с дальних островов, где произрастает сахарный тростник.
– А вы не пробовали выращивать сахарную свеклу? Впрочем, об этом потом. Что касается медведей, я полагаю, с ними можно найти общий язык и подружиться, если они разумные существа… Арконцы производят впечатление людей с высоким духовным уровнем, способных установить мирный контакт с другими племенами.
– Подружиться?! – вскричал Вышата таким тоном, словно ему предложили продать в рабство его любимого сына. – Да что ты, госпожа! Медведи же с костями всех сожрут. И ничего не останется, кроме духовного уровня.
«Как все запущено!» – припомнилась Маргарите популярная в ее мире фразочка, пущенная в оборот экс-кавээнщиками, подвизающимися на телевидении.
Тут распахнулись высокие двустворчатые двери, и княжеский тиун в красном кафтане важно произнес:
– Великий князь Путята!
Князь вошел со всей возможной величественностью, которую правитель Арконы должен был демонстрировать иностранцам для поддержания престижа княжеской власти.
Но на его лице мелькало своеобразное выражение. Такое бывает у сотрудников спецслужб во время выполнения особо важного задания. Но раз уж он начинал свою карьеру в Тайном приказе, то понятно, почему старые въевшиеся привычки так и не ушли из его обихода. Как говорили в России в прежние времена, жандарм бывшим не бывает…
Князь мгновенно оценил, что свита новоявленной Царевны Лебеди представляет значительно меньший интерес, чем сама Царевна, хотя для сбора оперативной информации не помешает позже заняться разработкой каждого из прибывших в Аркону – сравнительный анализ полученных сведений может дать неожиданный и интересный эффект. Конечно, князь облекал свои мысли в иные слова, но суть от этого не менялась.
Перекинувшись с Маргаритой несколькими невинными фразами, князь решил, что пора устроить колдунье небольшую проверочку – надо же убедиться, что не самозванка залетела на его благословенный остров. Сверля гостью взглядом матерого контрразведчика, князь вкрадчиво сказал:
