Дмитрий Браславский - Паутина Лайгаша
– И они оказались бы на пороге Лайгаша, – проворчал Протектор. – Ситуация изменилась. И, надеюсь, моих слов вам будет достаточно. Что же до доверия… Рыжей Молнии трудно не доверять. Слава, знаете ли, репутация.
– Вот и отлично, – усмехнулась чародейка. – Да, нет ли у вас идей, Протектор, что это еще за маг за ними охотится? Уж не решили ли вы перестраховаться?
– Не решил, – отрезал ее собеседник. – По-моему, это вы на службе у Ордена, а не я у вас.
– Вы, как всегда, правы, мессир.
Специально она его, что ли, бесит?
– А Орден здесь – это я, – совсем уж грубо закончил разговор Протектор. – Извольте не покидать цитадель в ожидании дальнейших распоряжений. И передайте, чтобы ближние телепорты постоянно держали наготове.
Абу Дамлах покачал головой. Он уже заранее не завидовал тем, на кого охотились эти двое. Младший Денетос, конечно, сопляк по сравнению с братом. Уж Найлэн-то знал бы, как стоит, а как не стоит разговаривать с Рыжей Молнией. И все же чародейка сейчас в ярости, и если у нее хватит терпения и умения выплеснуть свою ярость на талиссу, до Нетерты та может и не дожить.
Послышался звук шагов, хлопнула дверь. Следом раздался смешок, слышный даже через стену. Абу Дамлах невольно улыбнулся.
А девчонка, пожалуй, ему даже симпатична. И при других обстоятельствах он бы ей помог.
На указательном пальце мага замерцал неяркий огонек. Замирая на пересечениях коридоров, Абу Дамлах двинулся вперед. Вот, кажется, здесь. Еще одно движение, и чародей, не доходя до двери, просочился сквозь стену в нужную ему комнату.
Дунув на огонек, маг заставил его засиять ярче нескольких факелов. Неторопливо осмотревшись, он, наконец, коснулся стены, из которой вышел, и, дождавшись, пока та станет мягкой, как воск, вылепил в ней узкую неглубокую нишу.
Распахнув плащ, чародей достал шкатулку. Пожалуй, здесь ей будет самое место. И заинтриговывает, и проглядеть невозможно.
Любопытно, однако, с чего вдруг они вообще рискнули сунуться в Лайгаш? Неужели и правда думают вшестером проникнуть в сокровищницу?
Сомнительно. Но, так или иначе, неплохо было бы пригласить в Нетерту еще парочку талисс. Всякое может случиться.
Собравшись уходить, он секунду помедлил. Потом, усмехнувшись, провел рукой над ларцом. Теперь любой вор увидит здесь хитроумную ловушку.
Что ж, дело сделано. И шкатулка будет дожидаться своего часа, который, возможно, уже не так далек. x x x
Торрер оказался единственным, кого неожиданное нападение не застигло врасплох.
Времени на размышления уже не было. Когда Айвен упал, эльф плавно ушел в сторону, выхватив из ножен оба меча и мысленно послав талиссе отчаянный призыв встряхнуться. И это усилие чуть не стоило ему жизни.
В голове словно взорвался огромный огненный шар, перед глазами поплыли красные круги. Эльф пошатнулся и начал разворачиваться к идущему следом за ним дровосеку. Медленно, слишком медленно. И если бы сильный толчок в бок не отбросил его на землю…
Не проронив ни слова, Мэтт принял на щит мощный удар топора, чуть было не воссоединивший Торрера с его предками по ту сторону Грани.
Выхватить собственный топор Мэтт уже не успевал, но и дровосек не ожидал обнаружить на месте высоченного эльфа низенького разъяренного гнома. Растерявшись, враг позволил тяжелому топору увлечь себя чуть дальше, чем следовало бы… Макоберу показалось, что Мэтт небрежно уперся правой рукой в грудь дровосеку, а потом легонько оттолкнул – и тот безвольно осел у ног гнома. Не слабо! Пожалуй, даже в трумаритской Гильдии воров Мэтту не нашлось бы равных в умении обращаться с ножами.
– Да стой же ты!
Макобер резко обернулся на крик Терри и вздрогнул, увидев, как Бэх метнулась к Айвену и упала рядом с ним на колени, накрыв рану друга скрещенными ладонями. А сзади нее из темноты бесшумно появился третий дровосек и теперь, точно боевой молот, раскручивал над головой топор.
Никто из талиссы не успевал его остановить.
Услышав свист топора, Бэх кинулась ничком рядом с телом Айвена и перекатилась на спину, но тут дровосек выронил оружие, неестественно прогнулся и рухнул на покрывавшие землю листья. Из-за его спины, выдергивая меч из раны, неожиданно возник Лентал. Шутливо отсалютовав благодарной жрице, паладин протянул ей руку, помогая подняться.
– Айвен…
Глаза Лентала вмиг стали серьезными.
– Ему уже не помочь.
Бэх почувствовала, как к горлу подступают слезы.
Ответом на слова паладина был пронизывающий порыв ветра, заставивший ветви деревьев недовольно зашелестеть. Странно, эта весна была такой теплой…
Лес вокруг талиссы ожил, вмиг наполнившись криками и светом факелов.
– Спина к спине!
Откликнувшись на призыв Торрера, друзья окружили тело Айвена.
Сорвав ткань с рукояти нового топора, Мэтт рывком отцепил его от пояса. Враги приближались к гному необыкновенно плавно и неторопливо, точно продираясь сквозь густую толщу воды.
Оставив удивление на потом, Мэтт поудобнее перехватил топор и нанес первый удар. Его противник, одутловатый бородатый мужик, явно не вчера взявший в руки меч, не успел даже замахнуться. Еще двое смельчаков дружно устремились к гному и не менее дружно разделили печальную участь своего сотоварища.
Талисса билась плечом к плечу, и первая волна нападавших откатилась, оставляя на земле лишь трупы. Но среди деревьев замелькали новые тени: в одинаковых зеленовато-коричневых плащах они казались бесплотными лесными духами, явившимися за своими жертвами.
Держась на почтительном расстоянии от талиссы, враги подняли арбалеты.
Слева от Бэх вспыхнуло холодное белое пламя, и трое арбалетчиков превратились в хрупкие ледяные статуи. Рухнув оземь, они рассыпались на куски. Изумрудный листок на груди Лентала отбрасывал неестественный зеленый свет, превращая его лицо в маску явившегося из-за Грани призрака.
Щелкнули пружины арбалетов, и стрелы усеяли вытоптанную траву вокруг талиссы.
– Ну, давайте же, подходите ближе! – сквозь зубы бросил Торрер арбалетчикам, поглаживая большим пальцем кольцо.
Эльф не мог смириться с потерей. И никогда не смирится с ней, сколько бы врагов не заплатили за это.
Отложив арбалеты, люди в плащах взялись за мечи.
На этот раз талиссе пришлось туго: казалось, в бой вступила целая центурия.
Мечи Торрера сверкали в свете факелов, жаля, отступая и снова жаля. Без пощады, без промаха.
Обмотав плащ вокруг левой руки и используя его как щит, мессариец бился с такой дерзостью и отвагой, что узкий клинок казался продолжением его руки.
Лентал больше не призывал на помощь божественные силы, однако его меч оказался не менее смертоносен.
