Роберт Сойер - Обрести бессмертие
— Пожалуйста, — сказал Род. — Я бы хотел получить то же самое, что и в прошлую среду.
— Ростбиф средней поджаристости, с нежирной подливкой, печеный картофель, овощное рагу и яблочный пай. Правильно, сэр?
— Да, — ответил Род. Перед тем как начать заказывать у них ужин, он тщательно просмотрел по сети список ингредиентов, используемых в «Фуд Фуд», выбирая только такие блюда, которые были совместимы с принимаемым им лекарством.
— Нет проблем, сэр, — сказала приемщица. — Что-нибудь еще будете брать?
— Нет, спасибо, это все.
— Всего с вас 72 доллара 50 центов. Платить будете наличными или по кредитной карточке?
— По моей карточке «Виза», пожалуйста.
— Номер карточки?
Род знал, что она видит этот номер перед собой на экране, а проверка является просто мерой предосторожности. Он продиктовал цифры и, не дожидаясь следующего вопроса, сообщил срок действия карточки.
— Хорошо, сэр. Сейчас 6:18. Ваш ужин будет доставлен не позднее чем через полчаса, в противном случае вы получите его бесплатно. Спасибо, что позвонили в «Фуд Фуд».
Питер и Саркар сидели в буфете «Зеркального отражения». Питер потягивал из банки диетическую колу; Саркар пил настоящую колу — только когда им с Питером приходилось пользоваться одним кувшином, Саркар довольствовался низкокалорийными напитками.
— Много смеха, — задумчиво произнес Саркар. — Какое странное определение смерти. — Пауза. — Может, нам лучше отныне называть его «Бренность», а не «Дух» — в конце концов, он теперь юморист.
Питер улыбнулся.
— А ты заметил, как он разговаривает?
— Кто? Дух?
— Да.
— Я не заметил ничего необычного, — пожал плечами Саркар.
— Он очень многословен.
— Ха, Питер, тогда у меня есть для тебя новость. Ты тоже.
Питер хмыкнул.
— Я имею в виду, он говорит невероятно длинными фразами. Очень сложными, с массой придаточных предложений и причастных оборотов.
— Да, действительно.
— Ты когда-нибудь беседовал с ним раньше?
— Да.
— Мы можем получить тексты этих бесед?
— Конечно. — Они прихватили с собой напитки и вернулись в лабораторию. Саркар нажал нужные клавиши, и принтер выплюнул несколько десятков тоненьких страничек.
Питер взглянул на текст.
— У тебя есть программа грамматического контроля?
— У нас есть кое-что получше: Вычитчик, одна из наших экспертных систем.
— Ты можешь пропустить через нее этот текст?
Саркар ввел в компьютер несколько команд.
Анализ реплик Духа из различных бесед появился на экране.
— Поразительно, — изумился Саркар. Он показал на одну из цифр. — Если отбросить простые междометия, Дух в среднем использовал тридцать два слова в каждом предложении, а в некоторых местах ухитрялся составить предложения более чем из трехсот слов в каждом. Нормальная средняя цифра составляет всего около десятка слов в одном предложении.
— Может твой Вычитчик выправить все эти протоколы?
— Конечно.
— Ну так прямо сейчас и займись этим.
Саркар ввел еще несколько команд.
— Невероятно, — воскликнул он, как только результаты появились на экране. — Здесь почти нечего было править. Дух полностью справляется с синтаксисом своих длиннющих предложений и никогда не теряет нить разговора.
— Потрясающе, — восхищенно сказал Питер. — Это может быть какой-нибудь программный глюк?
Саркар провел ладонью по волосам.
— Ты видел, чтобы Контроль или Амбротос делали что-нибудь подобное?
— Нет.
— Тогда я бы сказал, что это не глюк, а скорее всего побочный эффект внесенных нами изменений. Дух — это имитация жизни после смерти, бестелесного интеллекта. Я думаю, что этот эффект может быть следствием удаления некоторых связей между нейронными сетями, посредством которого и была создана такая модель.
— О Боже! — воскликнул Питер. — Ну конечно же! Для других двойников ты по-прежнему имитировал дыхание. Но у Духа нет тела, поэтому ему, когда он разговаривает, не приходится останавливаться, чтобы вздохнуть. Дыхательные паузы, возможно, и заставляют людей выражаться короткими фразами.
— Интересная мысль, — согласился Саркар. — Пожалуй, избавившись от необходимости дышать, можно было бы в одном предложении выразить более сложную мысль. Но от этого ведь не поумнеешь. Важно не как ты говоришь, а как ты думаешь.
— Это верно, но, хм, я заметил, что Дух склонен выражаться несколько уклончиво.
— Я тоже обратил на это внимание, — подтвердил Саркар. — Ну и что?
— А что, если это не уклончивость? Что, если он — мне даже страшно подумать, — что, если он просто говорит нечто превосходящее наше понимание? Что, если не только его манера говорить, но и сами его мысли сложнее моих собственных?
Саркар подумал.
— Ну, в работе физического мозга нет ничего похожего на дыхательные паузы, кроме… кроме…
— Кроме чего?
— Видишь ли, нейроны могут испускать импульсы лишь кратковременно, — пояснил Саркар. — Нейронная сеть может оставаться возбужденной только в течение ограниченного периода времени.
— Это, конечно, самое фундаментальное ограничение человеческого разума.
— Нет, это фундаментальное ограничение человеческого мозга — точнее, ограничение электрохимического процесса, посредством которого работает мозг. Конструкция мозга не рассчитана на то, чтобы удерживать какую-либо мысль неизменной в течение долгого времени. Я уверен, ты сам это чувствовал, например: тебе приходит в голову некая блестящая мысль, которую хотелось бы сохранить, но к тому времени, когда ты соберешься ее записать, она куда-то улетучивается. Оказывается, она уже просто угасла в твоем мозгу.
— Но Дух мыслит не с помощью мозга, — возразил Питер. — Он — просто освобожденный разум, душа. Это чистая программа, работа которой свободна от аппаратных ограничений. Никаких пауз для дыхания. Никаких нейронных сетей, угасающих прежде, чем он успеет разобраться с ними. Он в состоянии построить такое длинное предложение или развить такую сложную мысль, какую только захочет.
