Павел Буркин - Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)
- Оставили нам, значит, уроды! - чувствуя, что начинает закипать, пробормотал Бетранион. "Забытое" золото казалось изощренным издевательством. И отчего-то нарастало тревожное, щемящее чувство, что они опоздали сделать что-то важное.
- Алкин!
- Я! - отозвался коренастый, бородатый десятник.
- Бегом наверх со своим десятком. Доложишь наместнику, что мы в тюрьме, мятежников нет, укрепление покинуто. Мятежники вынесли припасы и запас стрел. Мы захватили казну. Живее! А вы что стоите? Трупы из цитадели - долой.
Движимые неясным наитием, сотник и пятидесятники поднялись на башенку, где еще недавно был командный пункт Морреста. Весь навес наверху, его опоры и перила были утыканы стрелами - след предыдущего штурма. Интересно, зацепило ли тут кого-нибудь? Судя по кровавым брызгам - зацепило, и еще как.
Своих Бетранион увидел почти сразу. Они шли по мосту, не пригибаясь. А чего им бояться? В тюрьме теперь свои, в цитадели тоже, окрестные дома пусты.
Беспрепятственно миновав мост, бойцы пошли через неширокую площадку между Балли и холмом цитадели. Вот они уже вступили на лестницу, ведущую к воротам. Но почему никто не открывает эти Ирлифовы ворота? Ведь там, на стене, не могут не видеть: идут алки, гонцы к коменданту. Что медлят эти сколенские свиньи?
Будто в ответ на его вопрос, со стены раздался короткий, слитный посвист. Десятник и сразу четверо его солдат кубарем покатились вниз. Остальные застыли: происшедшее было настолько чудовищно, что сознание отказывалось верить. Несколько томительных секунд - и новый залп. Еще трое валятся, один сползает по выщербленным ступеням, корчась от боли: стрела засела у него в животе.
Ступор прошел: уцелевшие трое рванулись вниз. Со стен раздался издевательский хохот, сколенские ругательства. Стрелы летели в спины бегущим, первому прострелили ногу на лестнице, а потом хладнокровно всадили упавшему стрелу в голову. Второго настигли сразу три гостинца посреди пыльной площадки. Последний бежал зигзагом, и потому почти успел добежать до реки. На глазах Бетраниона стрела ударила воина между лопаток, и он упал лицом в скопление бурой пены в прибрежной воде. В густую, вонючую, похожую на рвоту воду хлынула свежая кровь.
"Ты интересовался, где эти сколенские свиньи? - подумал Бетранион. - А там они, родной, там. Спелись как-то с господином Ророгом, и теперь цитадель в их руках. - Алков там всего полусотня, и почти все - у дворца наместника. Стало быть, им бы только занять вторые ворота - и все, кто внутри - в западне".
А кто снаружи, что, нет? Стрелы - только те, что на себе. Припасы - тоже. Вода и та - только из помойной Балли. Теперь им надо перебросить в цитадель подкрепления, чтобы ее уж вообще не взяли - и все, кто в городе, через неделю сами захотят быстрой смерти.
- Что будем делать, Бетранион-катэ? - поинтересовался пятидесятник.
- Для начала - предложите всем командирам рот и сотен... кроме сколенских... собраться тут. Будем держать совет. А потом... Ночью, наверное, пойдем прорываться. Без припасов Макебалы не удержать.
Вопреки опасениям Морреста, бойни в воротах не было. Алки вообще не ждали тут атаки, и уж тем более нападения изнутри цитадели. Один раненый в ногу - вот и вся цена ворот. После прорыва в тюрьму и ее обороны - пустяки.
А вот с дворцом пришлось повозиться. Он и строился с таким расчетом, чтобы стать последним очагом сопротивления, если захвачен уже весь город. Массивные, наверняка способные противостоять и огнестрельной артиллерии стены, узкие бойницы, толстенные, покрытые железными листами ворота...
Но если везет - то везет во всем. Во дворец-крепость сколенцы ворвались под видом гонцов - помогло бесшумное взятие вторых ворот. Сопротивление началось лишь во внутренних помещениях. Алки понимали, что после бойни в городе пощады не видать. Да и комендант, вместе с солдатами махавший мечом, придавал решимости.
Оставив пару трупов на лестнице, сколенцы откатились на первый этаж. Деться сиру наместнику некуда - но и сколенцам не хотелось заваливать врага трупами. Получилось ни то, ни се: дворец отвлекал от стен изрядные силы, а алки могли попытаться отбить цитадель.
- Моррест, что делать-то будем? - спросил Ророг. Формально Моррест был лишь пятидесятником, а сколенец сотником, но фактически и тот, и другой командовали сотнями, и Моррест вдобавок успел неплохо повоевать. Работало на Морреста и то, что Ророг был всего лишь "раскаявшимся грешником", и только от Морреста зависело его прощение. А Моррест, вдобавок, был близок к самой Эвинне. Потому Ророг, седоусый лысый толстяк лет пятидесяти, безропотно согласился на роль подчиненного. - Можешь дать своим весточку?
- Уже дал, - ответил Моррест. Отчаянный парень из десятка Кестана, чей отец был убит при подавлении мелкого восстания, а что сделали с матерью и дочерьми, он не говорил даже с перепою. Впрочем, говорят, когда началось восстание, дал себе зарок не пить до победы. Пока держался. Сразу после взятия тюрьмы парень должен вплавь подняться по Эмбре выше города, добраться до спрятанной в овраге коновязи - и верхом домчаться до командного пункта. Дело непростое, опасное, и уж точно не для слабака - как ни крути, не всякий сможет проплыть против течения почти полмили. Особенно - сделать это быстро.
С тех пор прошло часов пять. Казалось, впрочем, что пять лет. Парень должен уже добраться. Может, тем же путем вернется обратно, благо, по течению плыть проще. Но ведь теперь в тюрьме снова алки...
Гонец вернулся вечером. Парню хватило ума спрятаться под мостом и затаиться, осматриваясь. А когда сообразил, что в тюрьме враг, его уже нашли люди Кестана. Но радости от успеха на лице молодого человека, устало усевшегося на первую же скамью, не было. Лишь безмерная усталость и апатия.
- Ну что, - не выдержал, накинулся на него Моррест. - Когда наши пойдут?
- Не пойдут они! - рубанул ладонью воздух парень. - Штурм и правда начался, наш полк ненадолго даже захватил квартал у стен. Но Эвинна получила сведения: весь Халгский полк со вспомогательными частями движется сюда. Через два дня будут под Вестэллом. Эвинна с тремя полками выступила против них, при мне из лагеря выходили последние. Под городом остался лишь полк Телграна, но и тот и вывел все части из города. Они встали в оборону, сидят в лагере, будут наблюдать за гарнизоном. Алков ведет сам наместник Верхнего Сколена, он жаждет расквитаться за Гвериф.
"Полк, да с "союзниками", - прикинул Моррест. - Это сколько же? Небось, все две тысячи! И не крестьян, только что от сохи, а воинов с пеленок... Да сотни две рыцарей наверняка... Серьезно..."
