Владимир Геннадьевич - Перстень Аримана
— Кто это у тебя, орлёнок?
— Я бы и сам хотел это узнать, — Скиталец осторожно извлёк детёныша.
— Ой, — радостно воскликнула Дэльфи, — какая прелелесть! Детёныш Грифона! Где ты его раздобыл?
— С неба свалился…
— Как с неба? — девушка взяла детёныша на руки и стала его ласкать.
— Ну почти что. Сначала была слышна какая-то свара, словно древние старухи что-то неподелили, а потом нашёл яйцо.
— Старухи… Не иначе, как Гарпии*. Они изредка крадут яйца грифонов. Те им нужны для каких-то своих колдовских обрядов, хотя похитить яйцо у матери — дело чуть ли не безнадёжное. Да малыш, тебе повезло. Я назову тебя Гриффи. Кстати, ты был первым кого он обнюхал?
— Вроде бы. Он вылупился из яйца у меня в руках.
— Тогда всё отлично, — обрадовалась девушка, — грифоны легко приручаются, но для этого нужно чтобы первым запахом, который он учует, был запах человека. Тогда глупыш признает человека за своего. А вот если он сначала учует мать, то никогда не станет ручным. Он, наверное, голодный…
— Похоже на то, — ответил Влад, глядя как детёныш требовательно пищит широко разевая клюв, — только чем его кормить? Мухами, или молоком?
— Ой, уморил — засмеялась Дэльфи, — мухами…, это же хищник! Ему мясо нужно, — и тут же сотворив кусок нежной телятины предложила его малышу. Тот с жадностью накинулся на угощение.
— Вот девчонки обрадуются, — сказал Скиталец.
— Это точно. Избалуют его совершенно.
— Ничего, всё-таки малыш без матери остался.
— Почему без матери? — лукаво глянула на него девушка, — теперь ты его мать.
— Я? Тогда скорей уж отец.
— А ему без разницы, кто ты. Мужчина или женщина. Твой запах он учуял первым, так что теперь ты его мама. Видишь?
Детёныш быстро расправился с мясом и теперь вырывался из рук принцессы, стремясь попасть к Скитальцу.
— Держи ребёнка, «мама!» — рассмеялась Дэльфи.
Влад пожал плечами и взял на руки молодого грифона. Тот сразу же успокоился, покопошился немного у него на руке и, свернувшишь калачиком, крепко заснул.
Как и предполагал Скиталец, восторженным девичьим визгам не было конца, едва те увидели молодого грифончика. И лишь Жако недовольно спросил:
— Где это вы отыскали эту кошку с кр-рыльями?
* * *После обеда всё было готово к церемонии бракосочетания и Дэльфи пошла вместе с подружками за Владом, чтобы вместе пройти в зал Торжественных Церемоний.
Вообще-то должно было быть наоборот, не она, а Скиталец должен был зайти за ней, но учитывая специфичность их положения, принцесса решила сама зайти за ним. Подойдя к двери его комнаты, девушка услышала тихий звон виолы и негромкий голос Влада:
День и ночь роняет сердце ласку,
День и ночь кружится голова,
День и ночь взволнованную сказкой
Мне звучат твои слова…
Принесса замерла в нерешительности, слушая слова незнакомой песни.
Только раз бывает в жизни встреча,
Только раз судьбою рвётся нить,
Только раз в холодный зимний вечер
Мне так хочется любить.
Кроме слов песни сквозь дверь пробивался до боли знакомый аромат. Удивлённо изогнув дугой тонкую бровь, Дэльфи решительно нажала на дверную ручку и с улыбкой вошла. Влад сидел в кресле, в полной парадной форме и, закинув ноги на стол, тихо бренчал на виоле. Увидев на пороге принцессу в свадебном платье, он замер на секунду: Дэльфи, как и обещала ему в своё время, на самом деле укоротила своё свадебное платье до самого немогу. Правда только спереди платье открывало стройные ножки принцессы, а сзади оно роскошно и невесомо скользило за ней длинным шлейфом над самым полом. Опомнившись, Скиталец без видимой связи с предыдущей песней, продолжил:
В какой день недели, в которм часу
Ты войдёшь ко мне осторожно,
Когда я тебя на руках унесу,
Туда, где найти невозможно…
Девушка принюхалась и её взгляд замер на столе. Там, в маленькой серебрянной вазочке, стоял букетик сказочных цветов. Принцесса взяла его в руки и поднесла к лицу.
— Это мне? Правда? Спасибо, милый… — она вдохнула их аромат.
— Но… где ты их взял? И откуда… откуда узнал? — принцесса обернулась и в упор взглянула на Лиссу с Лейллой, но лица девушек превратились в непроницаемые маски.
— Всё-равно спасибо… — и девушка ещё раз с упоением вдохнула такой волшебный, чарующий и в то же время простой аромат золотистых цветков.
— Девчонки сказали, что это старый обычай. Мне он тоже понравился. Это тебе подарок от твоей сестры.
— От Ивви? Как же она решилась… И что скажет Иввирисса пятая, когда узнает?
Влад отложил виолу и встал.
— Королева сказала, что для тебя можно. И вообще, теперь это уже не имеет никакого значения.
Девушка с нежностью взглянула на него и Скиталец вновь утонул в бездонном омуте её тёмно — изумрудных глаз.
— Ты только не вынимай их из этой вазочки. Ивви сказала, что тогда они будут стоять очень долго. Она наложила на них какое-то заклинание из природного арсенала фей.
Неожиданно Дэльфи заскучала и села в кресло. Влад торопливо сделал знак рукой и девушки вышли, оставив их вдвоём.
— Маленькая, что с тобой? — он присел рядом на ручку кресла.
— По эльфийским обычаям невесту под венец должен отвести отец…, а тут… — её губы предательски задрожали, а тут — ты единственный мужчина, и к тому же мой жених… — Дэльфи с трудом взяла себя в руки.
— Понимаешь, я поклялась на Звезде Иштар* в её храме, что без папы не выйду замуж…, не будет папы, не будет и свадьбы… — её губы предательски задрожали снова, и крупные, горячие слёзы тихо заскользили по щекам принцессы.
— Принцесса, — неожиданно раздался знакомый бархатный баритон, — быть может вы позволите мне отвести вас под венец? Тем более, что не далее как вчера вы сами сказали, что я вам вместо отца… — голос говорящего слегка дрогнул.
Они оба вскочили, торопливо оборачиваясь, а Влад безуспешно пытался ухватить рукоять Скелоса за спиной. Перед ними стоял стройный чёрноволосый мужчина с акуратной бородкой и знакомыми Владу тёмно — изумрудными глазами. Чем-то он был ему неуловимо знаком, словно та женщина из его снов. На кого-то смутно похож. Заметив попытки Скитальца ухватить рукоять меча, мужчина улыбнулся одними уголками губ:
— Не ищите меня там, ваше величество, я перед вами.
— …ты… ты… Скелос?
— Увы, в данный момент лишь слабая его тень…
— Но… — начала было Дэльфи, но незнакомец мягким движением ладони, велел им сесть.
