Маргарет Уэйс - Дитя мертвых Богов
— Здравствуй, госпожа, — пробормотал он. — Меня зовут Паслен, я кендер и ночной бродяга, и мне известны кое-какие весьма могущественные заклинания, а это Мина, а это Атта, очень кусачая собака. У нее весьма острые зубы.
— Здравствуйте, Мина, Паслен и Атта, — ответила женщина и протянула собаке руку.
Атта понюхала руку, а затем, к неописуемому удивлению кендера, поднялась на задние лапы и положила передние на грудь женщине.
— Атта! А ну перестань! — приказал потрясенный Паслен. — Прости, госпожа. Обычно она на людей не бросается.
— Все в порядке, — сказала женщина, ласково погладила Атту по голове и улыбнулась кендеру. — Я вижу, что ты и твоя маленькая спутница устали и голодны. Не желаете ли войти?
Паслен колебался, Мина тоже не трогалась с места.
— А ты не собираешься сунуть нас в печь? — осторожно спросила она.
Женщина рассмеялась. У нее был удивительный смех, при звуке его Паслену вдруг стало хорошо и спокойно.
— Кто-то рассказывал тебе сказки, — ответила она, бросив на кендера насмешливый взгляд. Затем протянула Мине руку. — Однако, по странному совпадению, я как раз испекла пирог. Войдите, разделите его со мной.
Паслен подумал, что это очень странное, а может, даже зловещее совпадение. Но Атта уже приняла приглашение. Собака забежала в дом, нашла местечко у огня, свернулась калачиком, прикрыла лапы хвостом, спрятала нос и уснула. Мина взяла протянутую руку женщины и позволила провести себя внутрь, оставив Паслена на крыльце вдыхать дразнящий аромат свежевыпеченного пирога и испытывать мучительные спазмы в желудке.
— Мы можем остаться здесь совсем ненадолго, — сказал он, медленно продвигаясь к порогу. — Только до тех пор, пока наш друг, Рис Каменотес, не найдет нас. Он монах Маджере и ходит очень быстро.
Женщина отрезала кусок пирога, положила его на тарелку, протянула Мине вместе с ложкой и налила поверх сладкого крема. Затем отрезала еще один большой ломоть и предложила его кендеру.
Паслен сдался.
— Замечательно вкусно, госпожа, — пробубнил он с набитым ртом. — Наверное, это лучший пирог, который я когда-либо пробовал. Я уверен, что мог бы съесть еще кусочек.
Хозяйка отрезала ему еще.
— Определенно лучший, — заявил Паслен, вытирая рот салфеткой; затем салфетка и ложка случайно оказались у него в кармане.
Мина недоела свою порцию и заснула, опустив голову на руки. Женщина пристально смотрела на нее, нежно гладя золотистые волосы. Паслен и сам чувствовал, что сейчас уснет. Но одно из главных правил путешественников гласит: ни в коем случае нельзя засыпать в чужом доме среди темного леса, каким бы вкусным пирогом вас ни угощали. Глаза кендера закрывались сами собой, и он, придерживая веки пальцами, заговорил, надеясь, что звук собственного голоса не даст ему уснуть.
— Ты живешь здесь совсем одна, госпожа? — спросил он.
— Да, — ответила женщина.
Она подошла к креслу-качалке, стоявшему у очага, и села в него.
— И тебе нисколько не страшно? — удивился кендер. — Жить в глухом лесу? Зачем ты здесь поселилась?
— Я даю убежище тем, кто заблудился в ночи, — произнесла женщина.
Наклонившись, она погладила Атту, лежавшую рядом с креслом. Собака принялась лизать хозяйке руку и положила морду ей на ноги.
— И что, много народу находит дорогу сюда? — продолжал расспросы Паслен.
— Многие, — промолвила хозяйка. — Но мне хотелось бы, чтобы их было больше.
Она начала раскачиваться взад-вперед, негромко напевая себе под нос.
Паслена охватило тепло, ощущение покоя и безопасности. Он больше не в силах был поднять голову и положил ее на' стол. Веки, казалось, твердо решили сомкнуться, несмотря ни на что. Он сообразил, что не спросил имени женщины, но сейчас это казалось неважным. Не настолько важным, чтобы ради этого просыпаться и отбрасывать это тепло и покой.
Он смутно услышал, как хозяйка встала с кресла и подошла к Мине. Ему показалось, что она взяла спящего ребенка на руки, прижала к себе и поцеловала.
Сон совсем одолел Паслена, но он все же расслышал, что женщина нежно шепчет: «Мина… дитя мое… мое дитя…»
Глава 2
Рис шел по дороге, ведущей на север от Утехи, уверенный, что напал на след своих друзей. Не только старая дама видела кендера, ребенка и собаку, на пути монах встретил многих путников, передавших ему весточку от Паслена. Кендер, девочка и собака были вместе, с ними все было в порядке, и они направлялись на север.
Рис с радостью узнал, что, хотя трое друзей вышли из города несколькими часами раньше его, они ненамного его опередили. Он боялся, что. Мине захочется идти в Дом Богов со сверхъестественной скоростью, но, по-видимому, они с Пасленом и Аттой передвигались обычным способом, довольно медленно. Монах каждую минуту ожидал увидеть их сидящими где-нибудь на обочине, с покрытыми волдырями ногами, уставших от перебранки.
Но время шло, а беглецов все не было. Рис начал уже удивляться, как они смогли так быстро его обогнать. Но он не мог с уверенностью сказать, что друзья идут впереди. Путешественников больше не попадалось. Наступала ночь, а на дороге по-прежнему никого не было. Предполагая, что придется продолжать поиски после захода солнца, Рис одолжил у Лауры фонарь, и сейчас он зажег вставленную туда свечу и время от времени размахивал им. Из своего пастушьего опыта он знал, что ночные поиски утомительны, трудны и часто бесплодны. Он мог сейчас пройти совсем рядом с теми, кого искал, и не заметить их.
Розыски были бы проще, если бы с Рисом была Атта. Но собаки не было, и он уже начинал думать, что разумнее будет остановиться и подождать рассвета. Затем представил себе кендера и девочку, одиноких, затерянных в глуши, ночью, и зашагал вперед с удвоенной энергией.
Вскоре он добрался до развилки. В свете фонаря куча камней была ясно видна, и Рис вздохнул свободнее. Он с полным основанием решил, что камни оставил кендер, чтобы указать направление, в котором они пошли. Это предположение подтверждалось тем фактом, что в пыли Рис заметил следы Атты и детских башмаков.
Он повернул на восток, вошел в лес и вскоре обнаружил домик, хотя и не сразу понял, что это домик. Он шел медленно, не сводя глаз с дороги, разыскивая следы друзей. Монах периодически останавливался и внезапно во время одной из таких остановок увидел крошечный огонек, размером с булавочную головку, — он сиял в ночи, словно путеводная звезда.
Рис шел вперед, пока не наткнулся на помятые кусты и сломанные ветки — очевидно, в этом месте его друзья свернули с дороги и углубились в лес. Они направлялись к источнику света, который, как решил монах, исходил от свечи, стоявшей на окне, словно маяк для тех, кто заблудился в ночи.
