Александр Важин - Нефритовый Стержень Империи, или Трудно быть Магом
Бумага словно ждала этого момента. Споткнувшуюся фигуру тут же начало заворачивать в большущий кокон, который формировался вокруг каменного колосса в такт легким движениям ладони моего ученика.
Но усмирить великана оказалось не так легко. Голем с бешеными рыками принялся вырываться из такой вроде бы хрупкой ловушки, отчаянно крутясь на месте и помогая себе руками и ногами. Он изо всех своих каменных сил рвал в клочки назойливую бумагу, которая длинными лохмотьями свисала с огромного тела. Казалось, перед маленьким Юркасом бушует огромная мумия.
Иногда из-под слоев бумаги показывались руки исполина, огромными пальцами кромсающие хлипкую преграду, но все новые слои появлялись буквально из воздуха, еще плотнее обволакивая каменную фигуру.
Когда ему залепило рот и умолкли страшные крики, голем еще какое-то время барахтался, пока его ноги не запнулись и он рухнул прямо на завал.
Грохот падающей глыбы злорадным эхом отразился от стен ущелья. Каменное чудище, уже не видимое под горой из бумаги, еще немного потрепыхалось и вскоре окончательно затихло.
Бумага тут же начала таять, как лед. Через несколько мгновений у ног Юркаса не осталось сотворенного им материала, а на месте голема высилась лишь большая груда камней.
— В атаку! — заорал я.
Мой ученик мотнул головой, отвлекаясь от созерцания поверженного великана.
— Цу-э-фа! — выкрикнул он и выбросил вперед руку, сжатую в кулак.
Камни у ног парнишки вздрогнули, зашевелились, начали собираться в кучу и складываться ввысь. Каменная горка росла, формировалась в рослую фигуру. И вот уже новый голем возвышался над учеником, только теперь он был развернут в сторону орков.
Взмах руки Юркаса — и каменный истукан двинулся к шаману.
Йа-Барал не зря считался у орков одним из самых сильных шаманов. Пока Юркас поднимал голема, шаман успел восстановить по памяти предыдущее заклинание моего ученика, и теперь делал энергичные жесты руками, пытаясь повторить действенную защиту от ожившего камня.
Голем быстренько добежал до пятящихся орков и занес руку-кувалду, готовясь расплющить колдуна.
Йа-Барал вскинул выпрямленную ладонь.
И снова все повторилось — голема обволокла бумага, он запутался и рухнул к ногам шамана.
Колдун тут же ткнул посохом в сторону Юркаса — и тот отлетел назад, ударяясь о скалу. Парнишка сломанной куклой сполз вниз и распластался на камнях.
Я уже собирался выбежать и лично задушить орочьего колдуна, когда над головой Юркаса поднялась дрожащая рука с двумя разведенными пальцами.
— Цу-э-фа… — донесся еле слышимый голос ученика.
Бумага еще не успела полностью растаять на камнях перед шаманом, когда сквозь нее прорезались громадные ножницы.
Шаман воздел руки с посохом, но защититься не успел.
Исполинские ножницы набросились и начали резво полосовать одежду Йа-Барала. На землю посыпались лохмотья, украшения-кости и звериные клыки. Щелкающие ножи прошлись с подошв до самой макушки, попутно обстригая бороду и волосы колдуна.
Когда ножницы добрались до лохматой шапки и вместе с волосами превратили ее в меховые клочки, Йа-Барал уже остался в чем мать родила. Даже располосованные башмаки сползли с мозолистых ног.
Испустив истошный вопль, шаман развернулся и вприпрыжку бросился бежать.
Когда Нэндил следом за Конрадом выбрался из грота и натянул тетиву, я подумал, что он сейчас всадит стрелу в мелькающие среди камней тощие ягодицы. Но эльф и не думал изгаляться над побежденным шаманом. Пропели шарики на стреле и наконечник вбился в горло одного из орков.
Это подстегнуло зеленокожих быстренько последовать за своим шаманом.
— У-лю-лю-лю-лю! — закричал Сбнделл, выбегая наружу и топая ногами.
Опередив меня, к Юркасу первой бросилась Сабри-Ойя. Она положила голову парнишки к себе на колени и принялась утирать кровь с лица.
При виде меня ученик попытался подняться.
— Ты лежи, лежи, — сказал я, присаживаясь рядом на корточки.
— Неужели я это сделал? — тихо спросил ученик, после чего закашлялся.
— Конечно ты. Говорил же тебе, что все получится. Я в тебя всегда верил.
— Мне было тяжело. Ты бы его расплющил щелчком пальцев.
— Да, я бы мог. Но зато теперь ты научился драться в магическом поединке.
— Спасибо, Учитель! — проникновенно сказал Юркас, пытаясь поднять голову.
— Лежи я сказал. Чтобы через пару дней снова был как огурчик.
Делая вид, что наблюдаю за Лохматыми, я отвел взгляд в сторону.
Конрад не стал напрягаться и преследовать удирающих орков. Лишь Нэндил доказал, что никто не в силах обогнать эльфийскую стрелу, поразив между лопаток еще одного из зеленокожих.
Глава 14
Упыриные Топи
— Большак! — воскликнул Сбднелл. — Верти меня Дознаватели, большак знакомый!
Тракт, который мы покинули еще по ту сторону гор, снова стал нашей направляющей магистралью. Он появился, едва закончилась каменистая пустошь, прилегающая к восточным слонам гор.
Мощеная желтым кирпичом дорога продолжала свой путь в сторону восходящего солнца, петляя среди больших пологих холмов, заросших седыми пасмами ковыля.
Не скажу за моих спутников, но лично я как старому знакомому обрадовался привычной дороге. Шагать по ровному кирпичу куда как приятнее, чем до этого ступать по камням, и вовсе не сравнить с гонкой по лесу. Я уже перестал обращать внимание на громадные мозоли, что взбухли на обеих подошвах и пальцах ног.
Правда, когда мы в прошлый раз покинули Желтый Тракт, нас было гораздо больше. Если мы и дальше будем с такой скоростью терять товарищей, то до цели не доберется даже угул Конрада.
Однако прочь унылые мысли. Главное не раскисать и добраться до этого барзулового Дольмена, упокоить Зло и его приспешников, а там уже я разберусь со всеми проблемами.
— Долго нам еще бить землю ногами? — поинтересовался Сбнделл, протирая слезящиеся глаза.
— До Леса Жути еще сотня лиг, — ответил эльф.
— Сотня? — поперхнулся я.
О-ох, во что я ввязался. Еще сотню лиг отмахать в орочьих сапогах, раздери их беор!
— Я просто худею! С каждым днем все больше и больше. Худею и худею!
Наверное, все было написано на моем перекошенном лице, поскольку Воитель криво усмехнулся.
— Устал, маг? — чересчур вежливо поинтересовался он.
— Просто рожи мне ваши надоели за это путешествие. Ну, че встали? Потопали дальше.
Я поправил сползающие сапоги и с деланной бодростью засеменил вперед.
Наверное, со стороны мы были похожи на туристов, мирно шагающих по маршруту. Каждый на боку или на плечах тащил вьюк с поклажей. Кроме Сабри и Нэндила все заросшие и давно не мытые. Оставалось еще песню походную затянуть, да я не настаивал, а больше никому такая мудрая идея в голову не приходила.
