Уэн Спенсер - Тинкер
— Дай посмотреть! — Натан сорвал полотенце.
— Натан! — закричала она, пытаясь вырвать полотенце из его рук, но это было все равно что сдвинуть гору.
Потом гора задвигалась и наклонилась, чтобы поцеловать ее обнаженную кожу. Когда Ветроволк целовал ее там, это походило на удар током в 220 вольт. А теперь саднящей плоти было просто элементарно больно.
— Натан! Не надо! Прекрати!
Он перестал целовать там, но перешел наверх.
— Ты что, Тинк? — Опираясь на одну руку, второй он стал расстегивать брюки. — К чему теперь ждать? Ты все равно никогда не станешь старше.
Его член возвышался над ней, твердый, как сталь, такой же большой, как и все в Натане. Всей тяжестью распаленный полицейский навалился на ее бедра, бока и грудь и так придавил ее, что она не могла даже ногой шевельнуть.
— Нет!!!
— Ты будешь так выглядеть всю мою жизнь. — Он задвигался, стремясь найти вход в нее. — Здорово, что ты стала эльфом. Ведь теперь никто не подумает, что ты слишком юна.
— А ну слезь с меня, идиот! — Она уперлась руками в его лицо, прижав большими пальцами края глаз в знак предупреждения. — Я сказала, НЕТ! Из всех людей именно ты должен понять, что «нет» значит НЕТ!
— Я люблю тебя, Тинк.
— Тогда слезай с меня. Мы не будем это делать. Не сейчас и не так. Веди себя хорошо, и у нас останется шанс. А применишь силу, я за себя не отвечаю.
Он остановился, боль и вина боролись на его лице.
— Тинк!
Что это? Мольба о прощении или о разрешении продолжать? Она не знала, и это навсегда осталось невыясненным, так как у шеи Натана внезапно появилось лезвие меча.
— Нэтаньяу! — прорычал эльф из «роллса», прижимая острие меча к коже Натана до тех пор, пока кровь полицейского не брызнула на грудь Тинкер. — Батья!
Натан отскочил, рванув Тинкер на себя и перебросив ее за спинку кушетки, как тряпичную куклу. Мгновение спустя она обнаружила, что сидит за диваном, а Натан размахивает пистолетом.
— Опусти оружие!
— Что ты делаешь, черт побери? — закричала она на эльфа на разговорном эльфийском, одновременно пытаясь перевести его слова. Кажется, он грозил убить Натана. — Я же сказала тебе, что хочу остаться одна!
Оба двинулись на нее, стараясь при этом не сближаться друг с другом.
— Опусти оружие! — опять скомандовал Натан.
— Зэ дому ани приказал оберегать вас, — сказал эльф на разговорном эльфийском. — Этот человек хотел взять вас силой. Я не мог ему это позволить.
— Опусти оружие! — Натан взвел курок. — Бросай меч, или я стреляю!
И он бы выстрелил. Но Тинкер метнулась между ними, встала лицом к Натану и вскинула руку, пытаясь отвратить опасность.
— Натан! Натан! Не надо! Он просто защищает меня. Он думал, что ты собираешься меня изнасиловать.
Натана передернуло.
— Скажи ему, чтобы он убрал меч. Боже, как по-эльфийски «полицейский»?
— Он… Он — страж порядка. — Тинкер обращалась к эльфу. — Убери меч, и он тебя не убьет. — Но тот смотрел упрямо и не слушал ее. — Я приказываю тебе спрятать меч в ножны.
Изумленный взгляд. Эльф неохотно подчинился.
— Убери пушку, Натан.
— Но кто это, черт побери?
— Он работает на Ветроволка. Убери пушку.
Натан сунул пистолет в кобуру и застегнул молнию на брюках. Тинкер подхватила полотенце и снова завернулась в него. Ей показалось, что за эти несколько минут оно уменьшилось в размере, и его было явно недостаточно, чтобы закрыть ее.
— Как его зовут? — спросил Натан.
Тинкер посмотрела на эльфа, ожидая, что тот ответит, поскольку вопрос был задан на самом обыкновенном, литературном английском языке. Но тот и глазом не повел. Не понял, значит.
— Ты хоть немного знаешь питсупавутэ? Человеческий язык, на котором говорят в Питтсбурге, то есть английский.
Эльф напряженно кивнул и сказал по-английски:
— Нет. Прекрати. Не надо. Вода. Туалет. Пожалуйста. Спасибо. Да. Иди.
Может, он специально перечислил эти слова в таком порядке, чтобы показать: он понял, что Тинкер отказывает Натану? Покончив с английским, он перешел на эльфийский:
— Ветроволк не предполагал, что вы уедете из дому, поэтому мое незнание питсупавутэ казалось несущественным.
— Как тебя зовут?
— Яростный Конь, Несущийся Галопом По Ветру. — Он произнес это по-эльфийски, «вэтата-ватару-тукаэн-ру-бо-таэли», и Тинкер скорчила недовольную рожу. — В семье меня называют Маленькой Лошадкой, поэтому доми зэ говорит, что я, скорее, По-ни.
— По-ни? Пони!
— Если вам это легче, я буду рад, если вы так и будете меня называть.
— Да. Спасибо, — сказала она и перешла на английский: — Его имя — Яростный Конь, но он говорит, что я могу называть его Пони.
Услышав забавное имя, Натан фыркнул, а потом глубоко вздохнул.
— Прости меня, Тинкер. Я не имел права так поступать.
— Это правда, черт тебя подери.
Она доверяла ему больше, чем кому-либо еще на этой планете. Ей бы хотелось повернуть время вспять и сделать так, чтобы Яростный Конь не вмешивался и у Натана оставался шанс отступить и извиниться. Самому. Она отчаянно хотела верить, что все так и случилось бы, ведь только тогда ее доверие к нему осталось бы непоколебимым. И все могло вернуться туда, откуда началось.
Натан взъерошил волосы, а потом стал их тянуть, словно хотел выдрать целый клок.
— Понимаешь, я столько лет так мучительно хотел тебя, и вот наконец я тебя получил. Ты должна была стать моей. Ничто не могло помешать нам пожениться, иметь детей, состариться вместе. Но тут явился этот Ветроволк, закружил тебя в вальсе и увел прочь. И я позволил ему. Позволил ему увести тебя, мать твою! И делать с тобой все, что ни придет ему в голову. Эти три дня я был как помешанный, искал тебя повсюду, и теперь… — Он протягивал к ней руку, в глазах его стояли слезы. — Словно он убил тебя, и все, что мне осталось, — лишь эльфийская тень. Я только хотел заявить свои права на тебя, пока он и это у меня не отнял.
— Ты что-то путаешь. А если…
Если что? Она не знала, что сказать, как все исправить. Эх, и разве можно хоть что-то исправить после того, как он едва не изнасиловал ее? После того, как Ветроволк превратил ее в эльфа? После того, как она таяла в руках Ветроволка? И сказала бы она «нет» Натану, если бы запах и прикосновения Ветроволка все еще не выходили у нее из головы?
— Если все было не так? — переспросил Натан. — Самое дерьмовое то, что все и было иначе, пока Ветроволк не сотворил это с тобой. И даже без спросу.
— Знаю, — прошептала она. — Слушай, дела сейчас и впрямь не фонтан. Я голодная, мне плохо, больно и страшно. Не проси меня принимать такие решения сейчас. Ты только пугаешь меня.
