Алексей Пономарев - Обретение дара
Мы вошли в город. В красках вечернего заката он походил на крепость-призрак из старой сказки. На душу давила мрачная тишина, которую разбавлял лишь слабый ветер, изредка шурша мусором по каменным мостовым и хлопая деревянными ставнями окон пустых домов. Воины подавленно молчали, стараясь ступать тише, чтобы не будить память улиц о тех, кто заснул здесь вечным сном, защищая родных от гибели, пришедшей в дом с границы.
На ночь мы разместились в полупустующей мэрии. Вряд ли городской совет вернется с того света и потребует освободить здание. Завтрак прошел в столовой казармы, идти пришлось всего минут пятнадцать. Сухпайки еще не успели надоесть, но поесть горяченького и наваристого супчика со свежим хлебом не помешает. Неизвестно когда удастся пообедать не на привале в спешке, а за обычным столом. Стол моему отделению накрыл солдат с рваной губой и короткой бородой из инженерно-строительных войск. Туда собирали всех рукастых. Кто и починить что-то сможет, и смастерить за короткое время приспособление полезное из минимума материала и за конем при случае поухаживать. Обычно это бывшие строители, кузнецы и выходцы из цеховых артелей. Не сказать, что бы они ловко махали мечом, да и не часто им приходилось браться за рукояти клинков и сражаться, хотя и не без этого. Платили им жалование не так как нам, зато и до пенсии доживали почти все.
— Страшно тут у вас ходить, неуютно чувствуешь себя. Словно кто-то в затылок все время смотрит через прицел арбалета, — сказал я, прикончив свою порцию и облизав ложку, — улицы пустые, хоть бы мышь или кошка какая дорогу перебежала. Даже птицы не залетают.
— Неуютно говоришь, — солдат вытер руки о мятый фартук и присев на табурет вздохнул, — не то страшно братки, что улицы пустые. Самая жуть была, когда людей с кольев снимали. Детей-грудничков мертвых со стрел стаскивали. В меткости, сволочи, хвастались друг перед другом, поди. Кишки убирали к дверям гвоздями прибитые. Вспорют несчастному живот и горящей веткой тычут в него, беги давай.
А то мы и изувеченных, но еще живых добивали. Степняки в этом деле мастера, кости переломают, мясо на теле покромсают, причем, не задевая вен и артерий, кожу срежут, органы хитрыми ударами на части изнутри разорвут, так что у человека сил пошевелиться нет, и смерть его несколько дней не берет. Мучения одни. Лекари пытались лечить, но махнули рукой. Пятерых вытащили, но лучше б и не пытались. Калеками горемычными остались, кружку с водой и ту с трудом держат.
На кажном столбе аж, словно гирлянды праздничных фонариков женские головы за косы были развешаны, с языками и глазами вырезанными. Котлы стояли с заживо сваренными.
— Так они каннибалы, — ахнул сидящий рядом солдат.
— Не. Куды там. До такого не дошло. Тогда бы мы кости погрызенные нашли.
— Мрази, — в сердцах стукнул по столу кулаком еще один воин, — да их убивать мало. За что люд-то мучить.
— Говорят некоторые из племен темным богам и демонам поклоняются, а те, как известно жертв требуют. Да так, чтоб те в страданиях к ним попали.
Сержант Рик Атан? Вас вызывает к себе лейтенант Сажан, — при выходе из столовой, верхом на коне ко мне полетел вестовой, резко дернув за удила. Коню такое поведение явно было не по нраву, и он в ответ на лихие манеры наездника возмущенно загарцевал. Всадник через некоторое время успокоил животное и указал на видневшееся в конце улицы каменное здание, — он во временном штабе.
— Стоило ли ему из-за такого короткого расстояния садиться на лошадь. Или он не рассчитывал найти меня здесь? Я приказал подчиненным возвращаться в мэрию и отправился к начальству
— Держи, — кинул мне командир странный амулет на двух веревочках, — сделано менталистами. Для быстрого изучения языка. Одну бечевку на шею другую донору. Ломаешь пополам пластину и вскоре ты знаешь новое наречие. Только голова у обоих будет немного болеть и для психики вредно. Но один раз пережить можно.
Мы идем в перевалочный степной поселок. Там найдешь за пару медяков нищего и проделаешь процедуру. Весь руководящий состав вплоть до сержантов должен знать язык Орды.
— Зачем? Мы разве не идем их всех убивать.
— Атан ты дурак или сегодня ты особо сообразительный? Империи только не хватало полноценной войны со степью! Может мы, и победим, но потери будут ужасающими. А там эльфы оживятся, да и другие страны не упустят момент пощипать нас на предмет поживы. Нам это только выйдет боком.
— Но, а как, же вырезанные города? Они же напали первыми.
— Объясняю, — тон у метаморфа был такой словно, он разговаривает с пятилетним ребенком, — у степняков появился новый вожак, претендующий на то, что бы его называли Великим Ханом. Он собрал вокруг себя несколько племен сторонников и, желая добиться большего авторитета, двинулся на империю. К нему после поражения наших гарнизонов присоединилась еще пара крупных групп воинов. Многие здесь ненавидят империю и хотят нашей смерти. Большая часть населения Орды не поддерживают его пока, но если мы простим ему агрессию или хотя бы не отреагируем, объединение вопрос времени. А тогда нас ждет полноценная война. Сейчас мы идем на его поиски. Проблема в том, что степь широка и бегать за ним можно годами. Поэтому нужно делать все быстро и решительно.
— А этого вожака… ну как его…
— Мюфини.
— Не поддерживают ли Антаги? — захотел я узнать подробности, вспомнив спор темного эльфа и Эда.
— Скорее всего. Но как это доказать? Будь у нас твердые и не опровержимые факты, можно было такой международный скандал закатить, — лейтенант предвкушающее закатил глаза, — Торговый Союз так просто не отмыл бы авторитет.
Из города воины уходили, набравшись злой решимости и с горящим желанием мести в груди. И не только в моем подразделении витало такое настроение, весь полк поддался таким мыслям, наслушавшись историй жрецов и похоронных команд, подкрепленных визуальными подтверждениями.
Наш переход прошел безмятежно с однообразной картиной расцветающей и безлюдной весенней степи, покрытой зеленью вылезшей под лучи ласкового солнца. Пока еще дарящего мягкое тепло пробуждающейся жизни, но через несколько месяцев оно превратится в безжалостного убийцу, жадно высушивая влагу из земли, сменяясь раз в сутки на ночной холод. Окончание ознаменовалось вхождением в стойбище Урак-Казы, в переводе означающее след коня.
— Развернитесь в парадный строй, — скомандовал Сажан, хотя от полковника такого приказа не поступало, — покажем дикарям мощь Империи в полный рост.
Солдаты подобрались, без суеты четко встали в ряды и, чеканя шаг, двинулись по направлению к центру поселения. В моем отделение кадавры вышли вперед, сначала контактники, за ними унивесалы, а затем стрелки. Отставая на два шага от монстров, шел я, а за моей спиной по пять человек в три колонны синхронно двигались инженеры, прижав к груди арбалеты.
