Ричард Кнаак - Ночь Крови
Сердце политика бешено стучало. Он шагнул к двери, но, испугавшись, замер, перед его мысленным взором десятки воинов спешили вверх по лестнице. Секиры посверкивали, панцири брякали.
Но дело Такира пока не было завершено. Он подплыл к Наймону, дохнув ему в лицо холодом смерти. Теперь лорд видел себя зарубленным на куски или отправленным на публичную казнь — и то, и другое опозорит его Дом…
— Нет! Только не это!
Такир вновь рассмеялся, обнажая гнилые зубы и дырявые десны: «Есть один путь, спасающий вашу честь, милорд…» — Призрак махнул рукой, и нож, которым сановник чистил и разрезал яблоки, дёрнулся, привлекая внимание Наймона.
Сграбастав лезвие, минотавр уже поднёс его к груди, но вдруг остановился.
— Нет… это все… неправильно… — Лезвие начало опускаться, Наймон зажмурил глаза, стараясь привести мысли и чувства в порядок. — Это безумие!
Такир взялся за руку, держащую нож.
Глаза лорда Наймона широко распахнулись: его собственная рука погружала лезвие в его же сердце. В горле булькнуло, хлынула кровь. Теперь умирающий сановник смог разглядеть ужасного призрака, парящего перед ним, Наймом попытался дотянуться до своего мучителя, но Такир отплыл назад, наслаждаясь агонией.
Тело рухнуло, забившись в судорогах, а призрак вернулся к столу. Повинуясь его жесту, строчки и буквы запрыгали, меняясь местами и составляя новое сообщение. Когда Такир завершил свою работу, в письме было полное и детальное раскаяние, содержащее все преступления и замыслы против империи, наряду с мольбами о милосердии для семейства и Дома Наймона.
Леди Нефера возлежала в своих палатах, потягивая вино и изучая списки. Она почувствовала появление Такира, но не удостоила его даже взглядом, лишь бросила:
— Всё сделано, Такир?
«Они найдут его именно таким, каким ты пожелала, повелительница…»
Глаза жрицы полыхнули.
— Прекрасно. Теперь никто не стоит на пути Хотака, чтобы он мог объявить моего сына наследником…
18
Кровь на рогах
Мерзкая погода и туман позволили судам незаметно проскочить мимо патрулей в водах Митаса. Потребовалась неделя приготовлений и более чем две — осторожного плавания маленькой флотилии, чтобы забраться настолько далеко в сердце империи в надежде на молниеносный удар.
— Удар в сердце, — говорил Рахм в бесконечных спорах. — Уничтожить лично Хотака, отрубить его поганую башку.
— Но ведь с ним всегда охрана, вокруг толпы восхищённого народа, как к нему пробьёшься? — возражал осторожный Джубал. — А на дворец бессмысленно нападать — это самое укреплённое место в империи! Хотак просто посмеётся над нами!
— Это так. Думаешь, есть хоть один минотавр в империи, который знает это лучше меня?
Прохождение Торака и Туума оказалось гораздо более лёгким, чем он планировал, но с маленьким Хатханом возникли проблемы, потому что именно там неожиданно оказались четыре имперских корабля, которые зашли в порт, чтобы пополнить запасы воды. Рахм решил не рисковать, и путь эскадры удлинился на два дня, которые понадобились, чтобы обогнуть колонию.
Наконец они приблизились к южной оконечности Мито, здесь Тинза подняла флаг Морского Дракона и повела остальные корабли, словно захваченный приз. Но, к счастью, всё обошлось, и никто ими не заинтересовался. Добравшись до Митаса, Рахм разделил свои силы, отправив каждого выполнять отдельную миссию.
Тинза со своими кораблями Восточного флота пошла к северной оконечности острова, что в двух днях пути от Нетхосака. Там находился порт Варга, маленький, но важный, — через него осуществлялось все сообщение между далёкими северо-восточными колониями и внутренними областями Кровавого моря. Тинза под флагом имперского флота должна была ударить по нему, создав заварушку, а затем отступить в заранее обговорённое место.
Остальным судам, за исключением «Драконьего Гребня», надлежало идти к гористому восточному побережью, действуя по составленному Рахмом плану.
Легион Хотака охранял столицу, а Имперская Гвардия, которой некогда командовал Рахм, — дворец императора, поэтому никто лучше него не знал защитных сооружений светлейшего жилища. Эс-Хестос помнил каждый коридор, каждую пристройку, каждый зал и извилистый подвал. Именно это позволяло ему столько лет безупречно выполнять задачу, с которой потерпело фиаско множество его предшественников. Знал он и многих командиров из легиона Хотака, поэтому представлял особенности их характера и ход мыслей.
— Нолхан говорил о торговце, Беларио, — пробормотал Азак, глядя на туманный берег, где во все стороны тянулись лесистые холмы, а у самой земли торчали острые зубы скал. — Он будет ждать, как мы и договорились?
— Точно. Нолхан сказал, что он был очень много должен Тирибусу, и советник не требовал долги специально, ожидая подходящего момента. Ну а раз Тирибусу уже не воспользоваться случаем, что мешает это сделать нам?
Вокруг стояла тишина, только скрипели снасти, и волны едва слышно бились о борт. «Драконий Гребень» направился прямиком к берегу, что было для него необычно, поэтому один из матросов, стоя на носу, постоянно измерял глубину.
Прошло два часа… три…
Внезапно Рахм разглядел высокую скалу, выступающую из моря, вскочил и впился в неё взглядом.
— Там! — прошептал он. — Вот тот знак, который я искал! Видишь, как она выступает подобно занесённому серпу?
— Да, мерзкий выступ… Так что, высаживаемся на сушу?
— Нолхан сказал, здесь должно быть безопасно.
— Тогда позволю себе понадеяться, что он не ошибся, друг мой…
Повстанческое судно поменяло курс, Азак крикнул, чтобы убирали паруса.
— Дальше пойдём на лодке, шестеро матросов управятся с вёслами.
Для Рахма, сидевшего на носу, каждый удар весел о воду был подобен громовому раскату. Казалось, прошла вечность, прежде чем они достигли суши. Командующий выпрыгнул, чтобы помочь затащить лодку подальше на берег. Воины быстро выгружали припасы, двое добровольцев встали за спиной Эс-Хестоса, пока Рахм прощался с капитаном.
— Спасибо тебе за помощь, дружище. — Командующий сжал руку старого моряка. — Ты мой самый верный друг, капитан!
— А тебе спасибо, Рахм, за то, что ты понял, почему я отправлюсь на это дело вместе с тобой…
Командующий удивился и тут же, глянув за спину капитана, увидел, что лодка уже отчаливает и трогается в обратный путь,
— Эй, там! — На миг он забыл об осторожности. — Стойте! Вернитесь обратно!
— У них есть приказ капитана, — сообщил Азак. — Они подчиняются только ему.
Старый капитан перекинул через шею ремень секиры, навершие которой было замотано тряпками, чтобы случайно не сверкнуть в свете костра или факела, и отрегулировал.
