Дарья Гущина - Слово павшего
И не только здесь. Но ей об этом знать необязательно. Я призадумалась, лихорадочно выискивая в ее словах слабое место, за которое можно было бы уцепиться. Русские просто так не сдаются! Я не позволю банально использовать себя! И тут вспомнила свой первый разговор с Яти.
– У нас в мире принято за работу платить, – мстительно сообщила я. – И что вы можете мне предложить в качестве платы? Спасать мир – не моя обязанность, вы сами это сказали. Значит, моя работа. А я бесплатно вкалывать не собираюсь.
– Тебя вернут назад – этого мало? – удивилась Магистр.
Вот оно! Я торжествующе прищурилась, и жгучая ярость моментально сменилась холодным, отрешенным спокойствием. Бурная слезная истерика, полная патетических обвинений, которую я собиралась обрушить на свою собеседницу, – исчезла без следа, когда… пробудившееся нечто вновь дало о себе знать. Как и на свадьбе, оно выползло из своего темного уголка, отправив несдержанную, обидчивую Касси на перекур. И я не узнала свой собственный голос, с нагловатым презрением произнесший:
– А мне и здесь хорошо. Я нахожусь дома, не забывайте, почтенная, – и я обезоруживающе улыбнулась. – Я дала людям Слово, и я его сдержу, но выгнать меня из этого мира никто не сможет. Я считаюсь пришельцем… и очень хотела бы посмотреть на того, кто осмелится вышвырнуть меня отсюда силой.
Моя собеседница резко выпрямилась, и на мгновение мне показалось, что в ее глазах мелькнул страх.
Обычный страх, который испытывали простые смертные при виде павшего воина. Подобно тем людям на свадьбе. Этот-то страх и опустил ее с небес на землю, приравняв к простым смертным, к самым обычным людям.
– Мир не позволит… – начала она.
Я фыркнула:
– Да неужели? Но, по-моему, до сих пор он не возражал против моего присутствия.
Магистр молча и изучающе смотрела на меня, словно пытаясь проникнуть в мою душу, прочитать мои мысли, но это оказалось не так-то просто. Я уже полностью освоилась с вмешательством нечта, поняла его и прекрасно смогла ему подыграть. Так, значит? Я здесь – пустое место, игрушка, которую не жалко, использовав и сломав, выбросить на помойку? Которую можно презирать и унижать, веря, что ничего тебе за это не будет? Потому что Магистр – выше какого-то проклятого павшего воина?
Гм…
Ошибочка вышла. Это мы – выше. Потому что сильнее. На порядок сильнее всех. И не нас используют, а мы. Кого захотим и когда решим. Я вспомнила Райлит в тот момент, когда она разговаривала с вайлиной. Да, именно так: это мы используем. И если мною намереваются руководить, как безмозглой марионеткой… Что ж, меня связало по рукам и ногам случайное Слово… Но не с Магистром. Лично ей я ничего не обещала. Я дала его миру – и людям. Но не ей. И, прежде чем я снова влезу не в свою шкуру, кое-кто здесь будет меня уважать!
Я откинулась на стуле, отстранение наблюдая за Магистром, а той явно стало не по себе от моего взгляда. К ее чести, она не отворачивалась и ничем себя не выдавала, но я это знала. Чувствовала. Видела ее насквозь. Перед моим мысленным взором пронеслась вереница многочисленных жизней, принадлежащих сидящему напротив человеку. И я вспомнила ее страх.
Магистр всегда боялся нас, и особенно потому, что мы легко могли его свергнуть и назначить нового. И передать тому новому силу всех стихий, которую должен иметь при себе наместник Хранителей. В нашей власти было многое – весь мир. Полностью.
– Боишься? – тихо поинтересовалась я и сама ответила за нее: – Боишься. Потому что видишь, что я кое-что вспомнила. И продолжаю вспоминать. Очень быстро.
– Чего ты хочешь, павший? – тусклым, безжизненным голосом спросила она.
Передо мной сидела обычная земная девушка с испуганным мрачным взглядом, растерянная и подавленная. Но я и не подумала ее жалеть. Таким только дай поблажку, только покажи свою слабость…
– Попроси меня. – Я не сводила с нее внимательного взгляда. – Попроси меня о помощи. Не решай за других, не приказывай им и не повелевай тем, что тебе неподвластно. Попроси меня.
– Я… прошу тебя… от имени мира. – Слова давались моей собеседнице с явным трудом: как и я сама, она не любила просить… Она просто не умела этого делать.
– Мир и сам может это со мной обговорить, – мягко возразила я, совершенно себя не узнавая и в душе поражаясь тому, что говорю. – Ты, наместник Хранителей, вождь людей – попроси меня… глядя мне в глаза.
Девушка взглянула в мое лицо с откровенной ненавистью. Я продолжала улыбаться, хотя… у другой меня душа от страха ушла в пятки. Но – это ведь всего лишь роль. Старая, почти забытая роль, случайно обнаруженная в закромах памяти и совершенно случайно оказавшаяся изнанкой моей прошлой жизни.
– Я прошу, – официально произнесла Магистр. – Я прошу тебя, павший, помочь миру, людям… и мне.
– Ладно. – Поразмыслив для видимости и подождав, пока надменная девица побледнеет от гнева, я произнесла: – Я согласна. Я буду изображать спасительницу до поры до времени. Но – с одним условием.
– Твое Слово, – напряженно ответила она. – Прежде – твое Слово.
– У мира оно уже есть, – напомнила я. – Но лично тебе я могу пообещать разыскать зомби, раз уж все равно заняться нечем. А нет – так буду сидеть в башне, и никто меня отсюда не выставит.
– Чего еще ты хочешь? – с тяжким вздохом, словно делая мне величайшее одолжение, спросила моя собеседница.
– Знаний.
Светлая бровь насмешливо приподнялась:
– Удивительное явление – павший воин, который ничего о себе не знает и практически ничего не помнит…
– На то были причины, и всем они прекрасно известны, – не стала обижаться я. – Ну?..
– Хорошо. – Магистр пожала плечами. – Пара дней подготовки тебе действительно не помешает.
– Отлично! – Я ухмыльнулась и, встав, сладко потянулась.
– Твое Слово, – не отставала она.
Я почувствовала привычное раздражение. Нечто, в очередной раз перепугав всех, включая меня, незаметно убралось восвояси, оставив мою персону наедине с девицей, явно больной манией величия. Да, кто бы говорил…
– Считай, что оно у тебя есть, – проворчала я. Девушка, заметно расслабившись, кивнула, а я только сейчас обнаружила, что солнце-то давно зашло и комната погрузилась в бархатный полумрак надвигающейся ночи. Лишь одинокая свечка, стоящая на столе, слабо сопротивлялась подступающей темноте. Крохотный колеблющийся огонек, подмигивая танцующим на стенах теням, под красивым ракурсом освещал бледное лицо Магистра, придавая ему странное, загадочное выражение, которое я никак не могла понять. И в итоге махнула на все рукой.
В голове, как и в душе, после всего произошедшего царил страшный беспорядок, и потому – потянувшись за сумкой, я запнулась об один стул и опрокинула другой. Тихо обругала проклятую темноту и, добравшись-таки до лежащей на полу сумки, недовольно пробурчала:
