Ольга Голотвина - Пасынки Гильдии
«Эх, надо было нам на балконе прятаться!» – взвыл про себя Дайру.
* * *Нож в руке – и уже иначе смотришь на мир!
Нитха не сменяла бы свой трофей, добытый у заснувшей Щуки, на кошель золота. Пусть теперь попробуют встать у нее на пути!..
Но боги родного Наррабана и в заморских землях берегли свою непутевую дочь. Путь от крыльца до калитки девочка проделала без помехи.
Вот тут удача кончилась. Пока девушка возилась с тугим засовом, на крыльце показалась одноглазая старуха, всплеснула руками, бросилась через двор к пленнице.
Ободрав руки о ржавое железо, беглянка вырвала засов из скобы, выскочила со двора, толкнула калитку назад.
Калитка почти сразу вновь распахнулась под рукой старухи. Но Нитха даже не обернулась к преследовательнице, потому что перед нею стоял Рахсан-дэр.
Да-да, Рахсан-дэр, неизвестно как появившийся в этом проклятом месте!
Одежда изорвана. Весь в крови – дай боги, чтоб в чужой, не в своей! В руке сабля, вторая исчезла неведомо куда. А взгляд такой, что даже у тигра-людоеда отнялись бы лапы от ужаса.
Неизвестно, что привело одноглазую старуху в Гиб– лую Балку, но уж явно не глупость. Калитка тут же захлопнулась, с той стороны загремел засов.
Рахсан-дэр не обратил внимания на бегство старухи. Он не спускал с девочки тяжелого, напряженного взгляда. И Нитха, шагнувшая было навстречу, остановилась, налетев на этот взгляд, словно на вскинутый воином щит.
– Нитха? – выдохнул Рахсан-дэр хрипло и мучительно.
Впервые он назвал ее так. Наррабанка сразу догадалась, что означает этот вопрос, и поняла, какой отражается она в этих темных глазах.
Растрепанные волосы. Царапины на лице и руках. Разорванное на бедре платье…
Воин Рахсан с боем пробился на выручку к Нитхе, чтобы спасти ей жизнь. А вельможа Рахсан-дэр спешит узнать, не утратила ли дочь Светоча честь!
Принцесса оскорбленно вскинула голову и ледяным тоном отчеканила:
– Нитха-шиу!
Старый наррабанец судорожно вздохнул.
Гиблая Балка смотрела на этих двоих – из-за валунов, из трещин скалы, из-за облетевших кустов можжевельника, из жалких шалашей, что сейчас казались необитаемыми. Смотрела и изумлялась. Грозный воин-чародей, который только что яростью и сталью пробился сквозь их лютый мир, вдруг словно разом обессилел. Опустился на землю, точно его ноги не держали…
Нитхе стало стыдно. Этот человек пришел, чтобы ее спасти. По пути, наверное, рубился с целой толпой…
Как и всегда, когда хотелось сделать наставнику приятное, девушка принялась выискивать в памяти подходящее высказывание кого-нибудь из древних мудрецов. (Она не подумала о том, насколько несвоевременным было это занятие посреди враждебного царства нищих.) Ага, вот это подойдет…
– О Рахсан-дэр, ведь в «Ожерелье мудрых изрече– ний» говорится: «Не защитят женскую честь ни клинки, ни стрелы, если не хранит ее незримая кобра добродетели и…»
Цитата осталась неоконченной, потому что старик поднял к девушке лицо. По впалым щекам, смывая кровь и грязь, текли слезы.
– Эсми… – негромко выдохнул старый наррабанец, – эсми саи…
Нитхе показалось, что ее подвел слух. Неужели ее чопорный, сдержанный, фанатично соблюдающий традиции наставник действительно произнес эти слова?
«Деточка… деточка моя…»
* * *– Впереди улица, с двух сторон перекрытая завалами, – предупредил Шенги, не убирая левой руки с талисмана на груди. – Возле завалов – Алмазные, в осаде – полсотни мятежников.
– Погоди, я сам угадаю… Твои паршивцы, конечно, за этими завалами, среди бунтарей? – негромко и сердито спросил Лауруш. Если бы гром умел разговаривать шепотом, это звучало бы именно так.
Шенги промолчал с таким виноватым видом, словно это именно он спутался с мятежниками.
– Теперь понимаешь, почему я не хочу допускать до испытаний твоих драгоценных деточек, дракон их сожри? Будем надеяться, что Алмазные их не запомнили!
Будь на месте Лауруша кто-то другой, Шенги продолжал бы скромно молчать. Но Главе Гильдии не лгут, а если это еще и твой учитель…
– Лауруш, тут такое дело… Мне талисман показывает мир, словно карту, а на карте – маленькие человеческие фигурки…
– Да, ты говорил.
– Как раз когда я просматривал улицу, Нургидан за каким-то демоном влез на завал. Я не слышал, что там происходило, но готов об заклад биться, что мальчишка не молчал. Ну, не умеет он молчать в серьезных передрягах!
– Ясно… И вряд ли он послал стражников помолиться в ближайший храм, верно?
– Насколько я знаю Нургидана, он послал их значительно дальше.
– И ты еще не удрал на все четыре стороны от этих деток?
– Ну, ты же как-то терпел нас с Ульнитой! Помнишь, мы с ней на спор в дворцовый сад залезли?
– Да уж не забуду! Ваше счастье, что не попались, а то бы и выручать вас не стал!
– Не стал бы? А когда мы прежнему Главе Гильдии напустили полон дом пиявок-вонючек?..
– Не напоминай! Мне это обошлось в две Черные Градины! И я у старого Шаушура чуть ли не в ногах валялся, чтобы он согласился их взять!..
– Нам с Ульнитой очень, очень не нравилось, как Шаушур с тобой разговаривал!
– Ну, грубоват был, зато умная голова. А вы, наглые молокососы, совсем были к старшим без уважения! Выдрать бы тебя тогда, да рука не поднялась!
– Вот и у меня не поднимается. Потому что не ученики, а сокровище! Умные, смелые…
– Да вижу… Глаза бы не глядели… Ладно, пошли выручать твое сокровище. Ты, как я понимаю, не с пустыми руками идешь?
– Почти с пустыми. Мерцалочку прихватил.
– Ну и держи ее при себе, не вытаскивай. Не хватало нам кого-нибудь из стражи слепым сделать.
– Сам не хочу. Но больше ничего не было под рукой.
– У тебя под рукой учитель, с ним не пропадешь. Гляди!
То, что лежало на ладони Главы Гильдии, больше всего походило на обломок темного гранита с острыми сколами граней. Но Шенги не обманулся. Он изумленно и весело присвистнул:
– Сами законы пишем, сами нарушаем?
– А иначе какой интерес быть самым главным? – ответно ухмыльнулся Лауруш.
Вообще-то не он составлял список того, что запрещено приносить из-за Грани в Мир Людей. Он лишь дополнил этот список, потому что Подгорный Мир скрытен и опасен, много тайн бережет он от чужаков.
И чуть ли не половина списка – растения и минералы, одурманивающие человека и делающие его своим рабом. Как и скромный камешек, на котором сошлись сейчас взгляды двух Охотников.
– Это здешний трофей, аргосмирский, – объяснил Лауруш. – Прибегает ко мне недавно напарница Джарины… ну, молоденькая, недавно из учениц, забыл, как ее зовут. И говорит: мол, на постоялом дворе пришлый пролаза предлагает всем подряд купить «дурной гранит».
