Игорь Пронин - Пираты. Книга 3. Остров Моаи
– Все на борт! – Я решилась, я хотела вытащить корабль из этого ада. Дельфин услышал, и невесть откуда взявшийся ветер наполнил паруса нашего корабля. Он медленно подплыл ко мне, как конь подходит к любимой хозяйке. – Правый борт, заряжай! Прощальный залп!
Мы карабкались на борт, а внизу бежала Ева и кричала:
– Умоляю, не стреляйте! Все запутано, а может стать хуже! Вы не представляете, какая мощь у Моаи, он может смешать все!
– Нам подходит! – ответила я ей уже с палубы и помахала на прощанье шляпой. – Огонь!
Пушки рявкнули. Моаи перешел на такой визг, что у меня заныли зубы. Плевать! Главное – пещеру опять заволокло дымом и выстрелы по корме прекратились. А чудовище пусть воет! Надеюсь, оно еще долго не сможет заморозить моря и океаны. Значит, «Ла Навидад» еще покажет себя, а с ним и мы. Утешая себя такими мыслями, я немного расслабилась, снова пустила слезу… И просто почувствовала, как наше днище скребет по камням. Морской конек уже не справлялся. Удар, еще удар… «Ла Навидад» весь сотрясался. Так и развалиться можно!
– Будто мы слишком тяжелые, – растерянно сказал перепуганный Моррисон.
– Так разгрузись! – решение пришло сразу. – Проклятое золото – за борт! Пусть подавятся арки!
Такой сцены я, наверное, больше никогда не увижу: четыре пирата стоят на палубе, ловят вылетающие через трюмные люки слитки золота и швыряют за борт. Я хохотала сквозь слезы: расскажешь кому – не поверят! Но так и было. И мало-помалу мы перестали чиркать днищем о какие-то мели. А потом, тоже понемногу, «Ла Навидад» пошел вверх, выше и выше, к солнцу. И когда мы его увидели, вся моя невеликая команда закричала: «Виват капитану!»
Но как только я сморгнула последнюю слезу и увидела, что у нас прямо по курсу, то отчаянно закрутила штурвал. Огромная железная птица с чудовищно широкими крыльями опускалась на остров! И в том месте, где она коснулась лапами земли, та была совсем ровной и твердой. Птица побежала по этому странному полю, силясь остановиться, а я, повернув корабль, теперь увидела целую армию длинноухих воинов, со щитами и копьями. Они бежали на нас, и я снова повернула. Но и тут покоя не оказалось: поперек курса шагали воины, похожие на конкистадоров. Вероятно, их был немалый отряд, но целиком я его не видела, потому что воины в кирасах и шлемах появлялись из ниоткуда и исчезали в никуда. Я крутила штурвал, и картины сменяли одна другую: яркая колесная повозка под ярким солнцем, а совсем рядом ночь и ослепительная хвостатая звезда, летящая в океан.
– Что это?! – Джон держался за разбитую голову, которая теперь, видимо, начала кружиться. – Что мы сделали с островом, Кристин?
– Да наплевать! – от души ответила я. – Канониры, заряжай! Тут жарко!
Но жарко было не везде. На некоторых частях острова лежал снег, другие были совершенно лишены растительности. Одновременно сияли несколько солнц, каждое в своем отдельном кусочке, и как минимум три луны в разных фазах я тоже рассмотрела. Люди, животные, машины… Мы крутились в самой середине острова, и я не решалась вывести «Ла Навидад» из этой карусели. Вот корабль, железный и дымит, но он не такой большой, как те, что преследовали нас. На борту, кажется, написано «Чили»… Я уже поворачивала голову, когда заметила еще какое-то движение. А когда рассмотрела, в чем дело, схватилась за пистолет.
– Это Моник!
Клянусь, это была она! Мерзавка притаилась где-то под бушпритом, а теперь спрыгнула и отчаянно хромала к пароходу, на который всходили пассажиры. И пятно крови на спине, конечно же, было при ней, только оно не заставило ее умереть. Мне пришлось сделать еще круг, чтобы последовать за ней, и я сильнее крутанула штурвал.
– Роберт, дурак, куда же ты стрелял!
– Я… – Он держался за шкот, чтобы не упасть. – Я, наверное, не хотел ее убить. Целился не в сердце.
– Тогда зачем стрелял! – Корабль так долго делал круг, что я топала ногами от нетерпения. – Надо было Клода прикрыть, эх, Роб! Сейчас я достану эту стерву, не успеет она на свой корабль!
– Не надо! – Рука Джона легла на штурвал, и движение «Ла Навидад» замедлилось. – Это единственный способ от нее избавиться, Кристин: пусть убирается в свой двадцатый век. Если это, конечно, он. А мне подойдет любой другой, лишь бы не этот.
– Выбирай! – Я отошла от штурвала. Очень хотелось убить мерзавку, догнать и раздавить кораблем, размазать по камням, но Джон был прав. – Как ты сделаешь, так и надо. Решайся.
Он медлил. Вот мир, где по волнам плывет огромное чудовище с крохотной головой на длинной шее. Вот мир, где остров полностью зарос лесом. Вот – огромный корабль, едва ли не выше, чем вулканы острова. А следующий кусочек острова показал нам деревню туземцев. И Джон решительно закрутил штурвал.
– Интересно, – говорю, – куда мы попадем.
– А есть ли разница, Кристин? – Джон посмотрел на меня. – Мы ведь пираты? Мы не пропадем. Был бы корабль.
«Ла Навидад» съезжал по хорошо знакомому нам склону, как санки со снежной горки. Еще минута, и мы вошли в море. Прощай, остров Моаи! Впереди был чистый горизонт, бескрайняя водная гладь, и я погладила дельфина сквозь рубашку: вот туда меня и неси! Туда, где никого нет, кроме неба и океана. И он понес, быстрее, чем прежде, от всех печалей, от всех глупых мыслей. Только немного обиды осталось. Началось все с того, что Клод решил от нас уйти, и вот теперь все-таки ушел, как я за него ни цеплялась.
Мои немногочисленные матросы разлеглись прямо на палубе. Я подумала, что надо бы выдать им рома, а потом поняла, что и без меня догадаются. Подняла голову повыше, чтобы стремящееся к закату солнце подсушило глаза, и направила корабль за ним, на запад. Там, очень далеко, есть другой океан. И если проплыть по нему к северу, можно попасть на остров, где живет Демон. На этом острове есть такие же мерцающие линзы, как та, через которую Клод ушел от меня.
Вот пока и все.
ЭПИЛОГ
Джон
Мы долго шли через океан. Так долго, что Моррисон уже пробовал пить соленую воду. Это произошло после того, как капитан закрыла в своей каюте последнюю пресную воду, потому что из-за нее начали драться. Кристин устроила боцману хорошую выволочку и заперла у себя в каюте заодно и весь оставшийся ром. Тогда команда заскучала окончательно. Но нашлись и развлечения: Бартоломеу высказал предположение, что мы ушли с острова в такой неудачный век, где вся поверхность Земли, кроме острова Моаи, покрыта водой. Китаец Ли долго обдумывал это и пришел к выводу, что тогда воды стало бы намного больше и она перестала бы быть такой соленой. Португалец сказал, что она как раз не такая уж соленая. Оба пошли пробовать, разошлись во мнениях, поссорились, а потом к ним присоединился Моррисон в качестве судьи.
