Екатерина Фёдорова - Под сенью проклятия
— Ты, госпожа, осади. Тут женка верча Яруни, великая госпожа Горява помыться зашла. Вот и сторожу, потому как с прочими ей мыться невместно.
— А что, во дворце Яруни баня сломалась, что она сюда пришла мыться? — Продолжил допытываться визгливый голос.
Мужик за дверью заржал.
— А ты чинить побежишь, коли так? Дымоход в нашей бане обвалился. Вот великая госпожа и попросилась в дворцовой баньке освежиться. Да не у тебя попросилась, а у самой королевы. Давай-давай, иди отсюда. Пустельга.
— Великая госпожа Горява? — Спросила я, глянув на Глерду.
Та хмыкнула, поправила плат на плечах.
— Ну, её покрывало точно здесь. Так вот, второе дело. Мы у себя в Ведьмастерии обсудили, как выманить того, кто навел проклятье на королевича. Госпожа Аленьша, наша верховная, полагает, что не все так просто, как кажется. Ведь королевичей Граденя и Теменя уже нет, Зоряна — наследница. Так зачем ему сидеть тут, в столице?
— Может, он здесь живет. — У меня руку вновь прихватило судорогой, и я спрятала её от Глерды за спину.
Ведьма от моих слов отмахнулась, как от мухи.
— Навряд ли. Колдун, о котором речь, скорее всего, даже не из Положья. Колдовство у него не наше, таких узоров, как у него, мы раньше не знали. Стало быть, своему мастерству он учился или у магов цорсельских, или у абульхарисов урсаимских. А может, и сам из них. Дело в другом — зачем он сейчас сидит в Чистограде? Раньше его не было. Помнишь, я тебе говорила, что видела твое лицо в детстве? Так вот, тогда узор был потухший, без искры.
— Дык. — Мне только одна мысль в голову и пришла. А поскольку Глерда молчала, глядя на меня выжидающе, я и бухнула:
— Может, опять кого-то сгубить хочет? Но если Зоряна Согерду предназначена, остается только король Досвет. И королева Голуба. Тогда Зоряна враз королевой станет.
— А потому, — тихо сказала ведьма, — нам следует его поймать. Чтоб тебе лицом выправиться, а нам — королевство уберечь.
Мы мгновение, не больше, смотрели друг другу в глаза. Потом я кивнула.
— Вот и славно. — Глерда поправила упавший с одного плеча плат.
— А теперь слушай. Погибшие королевичи жили на четвертом поверхе, там же, где живет сейчас король-батюшка. Двери в их покои расположены рядом с той, что ведет к Досвету. Знаю, что к королю ты уже ходила — когда он вызвал вас с Аранией во дворец. Помнишь две дверки с правой стороны от королевских покоев?
Я припомнила отделанные медью створки рядом с той, что была расписана цветами и птицами.
— Да.
— В покои королевича Граденя ведет вторая дверь от покоев Досвета. Та, что крайняя справа. — Она глянула остро. — Нужно, чтобы у той двери увидели тебя. И не один раз.
Спрашивать — зачем? — я не стала. У нас по зиме тетеревов к петле так подманивают, сыплют им рябину на снег. Вот и меня, как рябину, на подманку хотят пустить.
Только пока тетерев наступит в петлю, он ту рябину клюет. И остается на снегу самая малость.
Боязно. А с другой стороны — как мне жить с таким лицом? Рази ж это жизнь? О сватах только мечтаю, по весне с другими девками к Шатерке не хожу. Мне венок бросай не бросай — все одно утонет.
— А если спросят, что там забыла? — Прямо спросила я.
Глерда чуть улыбнулась.
— Скажешь, что ты племянница Морисланы Ирдраар. И хочешь повидать то место, где погиб королевич. Память его почтить. Пусть тебя заметят у двери королевича не один раз. Сама знаешь — первый раз из баловства, второй раз из озорства.
Эту присказку я не раз слышала от Мироны. Закончила сама:
— А третий по злоумышлению. Неужто в покои вот так запросто пустят? И горницы покойного Граденя так и стоят незапертые?
— Это королевский дворец, госпожа Триша. — Твердым голосом заявила Глерда. — Его охраняют не только жильцы, но и мы, ведьмы. Ты нас не видишь, но мы-то видим все. К примеру, я знаю, что в вашей горенке стоят Араньины сундуки. Там и платья, и всякие богачества. Было ли такое, чтобы кто-то в её вещах рылся?
— Да вроде молчит Арания. — Признала я.
— То-то же. Здесь не воруют, госпожа Триша. Потому как озорника враз поймают и отрубят ему руку. И поделом, не тянись той рукой к чужому, не балуй. Поэтому покои Граденя и Теменя стоят нетронутые со дня их смерти. Если скажешь, что хочешь памяти покойного царевича поклониться, никто не воспрепятствует. Удивятся, конечно, но и только.
Я губу прикусила, размышляя.
— А как это того злодея поможет выманить?
Глерда улыбнулась. До этого лицо её всегда было ровным и спокойным, а тут улыбка вышла злой.
— Потому что тебя считают племянницей Морисланы Ирдраар. Потому что Морислана была одной из немногих, кто знал нечто. И когда до того выползня дойдет, что родственница Морисланы ходит в покои Граденя, он зашевелится. Подумает, что в покоях что-то есть. Или осталось с той самой ночи. А слух до него дойдет обязательно — у Ерисланы, жены Медведы, имеются глаза и уши во дворце.
Я глянула на Глерду, изумляясь.
— А вы, стало быть, его там ждать будете. Хитро! А что такое знала Морислана?
Лицо у Глерды снова стало спокойное.
— Тебе это знать без надобности, госпожа Триша. Живи как живешь, не мешайся в тайны сильных мира сего.
— Не мешалась бы, — проворчала я, — да без моего спросу замешали. Не я уродись такой после проклятья, может, сейчас в вашу сторону и не глянула бы.
— Да неужто? — Глерда глянула с насмешкой. — А за жизнь короля-батюшки сердце не болит? За государство положское?
Я нахмурилась.
— Мы люди простые, не наше это дело — королей спасать. И хватит об этом. Идти в покои королевича нужно без Арании?
— Если не хочешь сестру в наши дела замешивать, то без. — Глерда накинула на голову плат, укуталась так, что на виду остались одни глаза. — Значит, придется подумать, что ей сказать, а то увяжется следом. Подобру тебе, госпожа Триша. И помни — из кремля не выходи. Здесь ты у нас под присмотром. Вскоре мы снова увидимся. Хочу у тебя над головой воду слить, с руки соль ссыпать. Гляну, может, и увижу чего.
Я враз вспомнила про ворожею Аксею, о которой мне рассказывала бабка Мирона.
— Тут такое дело, госпожа Глерда. Воду-то у меня над головой уже сливали.
Ведьма вскинулась, даже плат с головы приспустила.
— Вот как?
Рассказала я ей все — как меня бабка к ворожее водила, и как та истаяла чистой водой, едва соль с моей руки в воду насыпала да туда глянула.
Глерда на месте застыла, брови свела, глаза у неё мимо меня в стенку уперлись. Вот что нежданные вести с людьми делают.
— Этого я не знала. Что ж ты раньше не рассказывала?
— А не спрашивал никто. — Я пожала плечами. — И к слову не пришлось.
