Маргарет Уэйс - Наследие Темного Меча
— Никого, — сообщила Сцилла, снимая очки.
— Мне кажется, что на меня кто-то смотрит, — сказала Элиза. Она дрожала, хотя ночь была теплая.
— Да, и мне тоже, — призналась Сцилла. Она снова стала всматриваться в темноту, выискивая опасность.
— Что мы будем делать? — спросила Элиза. Ее голос предательски дрогнул. Волнение и постоянное напряжение начали утомлять ее. — Почему здесь никого нет?
— Потерпи, — посоветовала Сцилла. — Они играют по своим правилам. Нам придется подстраиваться под них. Помните — мы должны своими глазами увидеть, что пленники живы и невредимы. Посмотрите на Врата. Видите там что-нибудь?
Я вспомнил то, о чем читал. В прежние времена все, кто проходил через Врата, превращались в каких-нибудь животных — жутковатая перспектива. Ведь если Кан-ханар, хранители Врат, обнаруживали, что человек проник за стену незаконно, его могли навсегда оставить в зверином облике и присоединить к прочим обитателям зоопарка.
Это правило сохраняло неприкосновенность зоопарка. Вид какого-нибудь толстого торговца, топающего через поляну, на которой резвятся кентавры, наверняка испортил бы все впечатление. Стоит ли говорить, что кентавры — самые настоящие, не иллюзорные — вполне могли бы пообедать этим самым толстым торговцем. Поэтому торговцам придавали облик кентавров, и только так они могли — если шли по дорожкам — благополучно проследовать через зоопарк.
Конечно, высокопоставленные волшебники, которые жили в Зит-Эле или наведывались сюда по своим делам, прибывали в город, следуя по магическим Коридорам. Им не приходилось подвергаться унизительной процедуре превращения, как тем, кто проходил через Врата. Эта участь ждала крестьян, студентов, странствующих торговцев, полевых магов и простых каталистов.
— Я ничего не вижу внутри Врат, — сказала Элиза. — Вообще ничего. Очень странно. Похоже на огромную дыру, вырезанную из леса.
Я кивнул, давая понять, что вижу то же самое.
— А ведь предполагается, что магия исчезла, — заметила Сцилла.
— Нет, если твоя теория верна, — знаками показал я. Не знаю, поняла она меня или нет — в такой темноте трудно было общаться на языке жестов.
— Мы что… Мы что, должны встретиться с ними там, внутри… этого? — спросила Элиза. Она боялась входить в темный провал, который зиял перед нами.
— Нет, — успокоила ее Сцилла. — Они говорили о том, что встретят нас перед Восточными Вратами. Если техноманты обосновались внутри Зит-Эля, мне думается, они придумали какой-то способ входить туда, минуя зоопарк.
Вполне могу поверить, что техномантам совсем не хотелось наведываться в зоопарк. Стоять перед Вратами было так же жутко, как перед входом в неизведанную пещеру. Холодный воздух из глубин ледяными пальцами скользил по коже. Изнутри доносился специфический запах — едва уловимый, он то появлялся, то исчезал. Это был запах живых существ, экскрементов, гниющих остатков пищи, смешанный с запахом прелой листвы и перегноя, и вместе со всем этим — смрад разлагающейся плоти.
Мы ждали, наверное, минут пятнадцать. Терпение наше было на исходе. Если техноманты намеревались взвинтить нам нервы, у них это получилось — по крайней мере, что касается Элизы и меня. Не знаю, что понадобилось бы, чтобы заставить волноваться Сциллу. Она стояла рядом с нами, уперев руки в бока, и спокойно улыбалась.
Элиза снова вздрогнула. Я предложил сходить к аэрокару и принести что-нибудь теплое, но Сцилла остановила меня.
— Смотрите! — тихо сказала она, указывая вперед. К нам кто-то приближался. Судя по одежде, женщина, и она была одна. Она находилась по ту же сторону невидимой стены, что и мы, и не шла, а словно парила по воздуху. Элиза ахнула и всплеснула руками.
— Мама! — прошептала она.
Да, это была Гвендолин. Она приближалась к нам, скользя над землей. Я вспомнил, что она была волшебницей и могла летать, когда остальные вынуждены были ходить. Но я также вспомнил, что ни разу не видел, чтобы она применяла магию у себя дома. Наверное, она не делала этого из уважения к Джораму.
Гвендолин скользила к нам по воздуху и с любовью смотрела на свою дочь.
— Мама? — спросила Элиза со страхом и надеждой. Гвендолин изящно опустилась на землю и протянула руки к дочери.
— Дитя мое! — произнесла она чуть сдавленным голосом. — Как же ты, наверное, испугалась!
Элиза не бросилась к ней в объятия.
— Мама, почему ты здесь? Ты сбежала от них? А где папа?
Гвендолин шагнула к дочери и взяла ее за руку.
— С тобой все в порядке, милая?
Элиза сперва отстранилась, но как будто успокоилась, увидев, что мать смотрит на нее с любовью и заботой.
— Со мной все хорошо, мама. Только я очень волновалась за вас с папой! Мне сказали, что он ранен. Как он?
— Элиза, ты принесла Темный Меч? — спросила Гвендолин, поправляя непослушные черные локоны дочери.
— Да, — ответила Элиза. — Но как же папа? С ним все в порядке? А отец Сарьон? С ним ничего плохого не случилось?
— Конечно, дитя мое. Иначе я не пришла бы к тебе, — сказала Гвендолин и ободряюще улыбнулась. — Папа очень злится на тебя за то, что ты взяла Темный Меч, но если ты отдашь меч обратно, он тебя простит.
— Мама, я боюсь за папу. Я видела кровь на полу! И они убили всех овец. Все овцы погибли, мама!
— Ты же знаешь, какой крутой нрав у твоего отца, — Гвен вздохнула. — Техноманты застали его врасплох, когда вошли в дом. Но их предводитель признал, что они действовали опрометчиво, и твой отец принял его извинения. Отец был слегка ранен, ничего серьезного. Ты огорчила его гораздо сильнее, Элиза. Он думает, что ты его предала!
— Я не собиралась его предавать, — сказала Элиза дрогнувшим голосом. — Я думала, что, если отдать им меч, они оставят нас в покое и мы снова будем счастливы! Вот и все, чего я хотела!
— Я понимаю, дочь моя, и твой отец тоже поймет. Пойдем со мной, ты сама ему все расскажешь, моя крошка! — Гвендолин протянула руку. — У нас очень мало времени! Отдай мне Темный Меч, и наша семья снова воссоединится.
Я посмотрел на Сциллу, гадая, напомнит ли она Элизе о том, что сперва мы должны своими глазами увидеть пленников, целых и невредимых. Не то чтобы я не доверял Гвендолин, но мне вдруг пришло в голову, что, возможно, она действует по принуждению.
Элиза вздохнула с облегчением, словно избавившись от тяжелого бремени.
— Хорошо, мама. Я отдам тебе Темный Меч.
Она повернулась и пошла обратно к аэрокару. Гвендолин осталась стоять у стены, не спуская глаз с дочери. Я думал, Сцилла начнет возражать, но она промолчала. В конце концов, это Элиза должна была принять решение.
Открыв дверцу аэрокара, Элиза взяла меч. Я подумал, что Мосия станет ее отговаривать, но, если он и говорил что-то, разговор закончился очень быстро. Элиза резко захлопнула дверцу и пошла к нам. Она несла Темный Меч острием вниз, сжимая рукоять обеими руками.
