Тимур Вычужанин - Бастард
— А вот она уже куда существеннее, чем первая, — рыцарь сразу стал очень серьёзен, его аккуратные брови съехались к переносице, — если мы будем ожидать следующего дня в такой непосредственной близости от замка, то, кто бы он ни был, но он почувствует нас и натравит всю нечисть в округе. В таком случае нам очень сильно повезёт, если удастся выжить, потому что здесь различных тварей и нежити целые толпы, будто их что-то сюда притягивает. Может быть, где-то здесь находится портал в Бездну, скорее всего, если он и есть, то в подвале замка, потому что ещё в те времена, когда барон был жив, об этих местах ходили не слишком привлекающие посетителей слухи. Да и если переживём, то вряд ли сможем убить того, на кого, собственно, вели охоту, а это, как ты понимаешь, не самый лучший ход событий.
— Согласен, это имеет смысл, — Адриан кивнул, — но всё ещё остался один вопрос: как мы собираемся убить его, для этого нужны какие-то специальные средства или магия? — Лиард рассмеялся. — Что? Что такое? Разве я сказал что-то смешное? — глаза принца сверкнули.
— Нет, что ты, просто меня всегда веселят подобные предрассудки. Конечно, не плохо было бы иметь с собой серебряный меч, но пока он нам не по карману, поэтому придётся довольствоваться обычной сталью, которая хоть и не обжигает нечисть, как серебро, но вполне отлично рубит, колет и ломает кости, как и у обычных людей. Разве что убить их куда сложнее, чем обыкновенных людей, потому что их поддерживает магия. Лич в этом плане куда сильнее, как-никак, при жизни он был могущественным некромантом, который перед самой смертью смог провести ритуал, который обратил его самого в того, кто может направлять своей рукой любую нежить. К тому же, его чары сильнее, чем те, что использует наш маг. Не по тому, что он самоучка или ещё что-то, совсем нет, этот парень кому хочешь форы даст, но вот его магия обыкновенная, если можно так сказать о магии, использует силы этого мира, а лич использует силы самой смерти, а у живых против неё не велик шанс выстоять, и никакие амулеты, что продают шарлатаны на ярмарках, не помогут защититься от неё, потому что даже самый сильный маг нашего мира один на один не выстоит даже против самого слабого лича. Поэтому для борьбы с ними в основном и зовут тех, кто с магией не в ладах, но в большинстве случаев это не помогает. Им удаётся ослабить, истощить и запечатать, но не уничтожить. Я сам однажды наткнулся на гробницу, где было заперто шесть личей, к счастью, они были ещё очень слабы, но мне едва удалось унести оттуда ноги, потому что эти гады не только разъедают всё вокруг своим чёртовым туманом и слизью, но ещё и влияют на разум. Я очнулся, когда мой меч уже готов был пронзить мой собственный живот. Именно поэтому лучше идти либо совсем одному, чтобы никого не поранить, либо втроём, чтобы было кому тебя уносить, а кому — прикрывать спину.
— На этот счёт можешь не беспокоиться.
— Почему это?
— На меня эта магия не действует.
— Вот так удача, — Лиард присвистнул, — значит пойдёшь в первых рядах, — рыцарь заметил, как вздрогнул Адриан и рассмеялся, — успокойся, я так шучу, — черноволосый хлопнул принца по плечу, бастард недовольно поджал губы, но из-за капюшона этого не было видно.
— Хорошо, но что там с вампирами, думаю, они не такие опасные маги, как личи, но почему-то встречи с ними боятся куда больше.
— Это верно и вполне понятно. Если бы мне дали выбор, с кем сражаться один на один, то я без раздумий выбрал бы лича, потому что против него ещё есть шанс выжить, хоть и не большой, а вот с кровопийцей всё обстоит куда плачевней. Он быстрее, сильнее, ловчее, чем любой из людей. Даже мой брат не сравнится с ним в эффективности методов убийства, но куда хуже то, что они действительно умны и свой не слишком впечатляющей арсенал умений используют настолько хорошо, что славный охотник за нечистью рискует умереть раньше, чем вступит с кровопийцей в открытый бой. Не знаю, что из россказней про них правда, а что — глупые крестьянские байки да предрассудки, но даже половины хватит на тысячи ловушек. Хорошо, что я позвал с собой Дезарда, с его помощью мы сможем их обойти, но я всё-таки надеюсь, что в замке нас ждёт лич, а не вампир, — Лиард замолчал. Было видно, что он действительно волнуется, но при этом полон решимости. Адриан знал, что этот рыцарь ни за что не отступится от цели, которую себе задал.
— Мне снова остаётся лишь с тобой согласиться, расписанная перспектива не слишком сильно меня привлекает, — поставил точку принц.
Какое-то время они ехали молча, но эта тишина, разгоняемая лишь постукиванием копыт по дороге, ужасно удручала, нагоняла мрачные мысли о предстоящем визите в замок и бое, который было не миновать. Вопрос лишь в том, с кем им предстоит встретиться меж каменных стен руин баронского жилища. Адриан чувствовал, что Лиард не так спокоен, как хочет показаться. Его живое, объятое огнём рыцарства, сердце сейчас трепетало и билось о стенки своей стальной клетки. Нет, вряд ли он боялся, вряд ли он вообще умел бояться. Скорее, он переживал за брата, за мага и даже за самого бастарда, хоть и знал его меньше одного дня. Такая у него была натура, он стремился защищать всех и каждого, боялся, что не сможет сохранить чью-то жизнь, хотя был в это время рядом. Видимо, в этом и была суть его рыцарства, хотя, у Лиарда было очень много принципов, но все они базировались исключительно на чести, выделяя его из множества самозванцев в латах и выступающих на турнирах под красивыми именами, прозвищами, гербами и флагами. Но, так или иначе, вряд ли кому-нибудь удастся их узнать, потому что рыцарь никогда не отвечает, если его об этом спрашивают. Эти правила вырезаны на его душе, видимо, ему просто слишком больно читать их, водя по строкам пальцем, и перелистывать страницы. На самом деле у каждого из четверых, что свела Фортуна вместе, имелся свой кодекс, свои принципы, которым он следовал всегда, никогда не преступал, потому что просто не мог даже в мыслях допустить подобного. Без этого внутреннего стержня им просто бы не удалось стать теми, кем они являются сейчас — лучшими из лучших в своём деле.
— Ты не спишь? — Лиард повернулся к Адриану, который положил голову себе на грудь, будто задремал в седле, принц тут же выпрямился, показывая, что сон ещё не пришёл к нему знакомыми ночными тропками. — Я должен у тебя спросить, прости за бестактность, но любопытство просто съедает меня. Ещё никогда мне не доводилось видеть на теле человека столько шрамов. Даже самые бывалые воины из тех, что я знаю, не могут похвастаться такой обширной коллекцией. Как ты их получил и как после такого количества ран тебе удалось выжить? — рыцарь поднял взгляд к лицу Адриана, которое ещё до сих пор пряталось в темноте капюшона.
