Алексей Пехов - Ветер полыни
— Но тебе лучше?
— Пожалуй, — подумав, ответила Лаэн. — Поведай, что я упустила?
Я исполнил ее просьбу, рассказав о Гисе, его ученике, демоне и том, как мы попали на шхуну. Выслушав, она попросила еще воды. Затем тихо ойкнула и испуганно посмотрела на меня.
— Куда мы плывем?!
— Не беспокойся, — утешил я. — Прекрасно помню, что сейчас Золотая Марка не то место, куда мы должны стремиться. У Дажа не было возможности выйти в открытое море и двигаться на юг. На тех направлениях можно нарваться на набаторский флот. А они проверяют все суда. Наш капитан не желает, чтобы кто-то шнырял по его посудине, поэтому в Марку он собирается возвращаться обходными путями. Через Гроган. «Огнерожденный» идет вдоль берега. На север. Спустя несколько дней, повернет на запад, но перед этим нас высадят где-то в южной части равнин Руде. Оттуда на лошадях до Радужной долины не больше двух недель. Как раз в первые дни осени окажемся на месте.
— У нас нет лошадей, — на всякий случай напомнила она.
— Ну, нам не впервой их находить, — ухмыльнулся я. — Хотя меня заботит предстоящая дорога. Равнины Руде могут быть также опасны, как и восточные территории. Из степей новости в Альсгару приходят с большим запозданием. Можем нарваться. К тому же, мы теперь не одни.
— Шен? Как он?
— Страдает с того самого момента, как здесь оказался! — фыркнул я. — Целитель не слишком хорошо переносит море. Предпочитает как можно больше времени проводить на палубе, а не здесь. Не так мутит.
— Могу его понять. Это помещение больше всего похоже на китовую утробу. На очень маленькую китовую утробу.
— Но-но! — я шутливо погрозил ей пальцем. — Перед тобой лучшее из худшего, что есть на этом прославленном корыте! Единственная на всем «Огнерожденном» каюта. Между прочим, берлога Дажа.
— Когда ты говорил, что он был любезен, я тебе, конечно, поверила, но чтобы он был любезен настолько…
— Ну, в этом виновата не его доброта, а наши сорены. Я счел, что тебе нечего делать в промокшем трюме с грязной командой. Поэтому туда отправился капитан.
— О, как ты жесток! — она деланно закатила глаза.
— Ничего. Его грел звон соренов в кармане. Кстати говоря, новую одежду тоже пришлось купить у капитана. Тряпки у них мужские, но я тебе подобрал на глазок. Примеришь?
— Обязательно. За Шена тоже пришлось платить?
— Да. Даж заключил сделку с нами, но не с ним. Пришлось расстаться с частью того, что подарила Башня, иначе малыша выбросили бы за борт. Я решил, что Целителю еще рано принимать соленую ванну.
— Даже не буду спрашивать, сколько с тебя содрала эта акула.
— Ну и не надо, — улыбнулся я. — Учитывая, что в городе стало жарковато, цена поползла вверх. До начала войны за такие деньги можно было отвезти на Западный материк тысячу человек.
— Бездна с ними, с деньгами. К тому же, они принадлежат Башне, а не нам.
— Схожу за Шеном, — произнес я, поднимаясь.
Она кивнула и вновь уронила голову на подушку.
Непогода и не думала исчезать. «Огнерожденный», несмотря на прыть, никак не мог вырваться из ее цепких лап. Небо от горизонта до горизонта было низким, свинцовым и хмурым. Слава Мелоту — хоть дождь закончился.
Ветер, порывистый и зябкий, прилетал с юго-востока. Он надувал паруса, заставляя шхуну задирать нос на крутых волнах неспокойного моря. Качка присутствовала, но я бы не назвал ее ужасной. Правда, Шену для того, чтобы почувствовать себя неуютно, и этого хватило за глаза.
Несмотря на хреновую погоду, он проводил на палубе целые дни, возвращаясь в «утробу кита» лишь с наступлением темноты.
Целитель сидел на носу судна, закутавшись в купленный у моряков парусиновый плащ. Издали Ходящий больше всего напоминал нахохлившегося и растрепанного воробья. Вид у него был совершенно несчастный и подавленный. Хоть плачь от жалости.
— Послезавтра нас высадят, — вместо приветствия сказал я. — Можешь плясать.
Он кивнул, показывая, что услышал меня. Затем все же ответил:
— Хорошо бы, чтобы «послезавтра» наступило как можно раньше. В море я чувствую себя неуютно.
— Ты бы поел. Сразу полегчает.
— Какая забота. Ты ли это?
— Утешься. Я забочусь не о тебе, а о себе. Если ослабнешь от голода, у нас появятся лишние проблемы.
Целитель бросил на меня злобный взгляд:
— Нисколько не сомневался, что ты еще та скотина.
Я безразлично пожал плечами, показывая, что не собираюсь оспаривать это утверждение. Он сразу остыл и спросил все еще неприветливо, но уже без злости:
— Что тебе от меня понадобилось?
— Да, в общем-то, ничего. Раз ты решил продолжить голодовку, я удаляюсь.
Он махнул рукой, мол, валяй, не задерживаю. Правда, почти сразу же окликнул:
— Как Лаэн?
— Проснулась.
Ходящий подскочил, словно его укололи пониже спины:
— А сразу сказать не судьба?! Она в порядке? Как голова? А ее Дар?!
— Насчет Дара не знаю, — скорость его вопросов меня смутила. — Сам спроси, если тебе это интересно.
Шен, пытаясь подстроиться под качающуюся палубу, поспешил к каюте. Я последовал за ним, но когда мы вошли, Лаэн уже снова спала.
Мое солнце еще дважды просыпалась и, спустя короткое время, вновь проваливалась в сон. Делать было совершенно нечего, так что большую часть времени я откровенно скучал.
Даж собирался высадить нас на берег ближе к вечеру. А пока мы с Шеном выбрали удобный уголок на палубе и стали резаться в «Блазгов и кочки».[21] Целитель оказался отличным игроком и за три партии обжулил меня на несколько солов.
Наша забава отвлекала матросов, и капитан неодобрительно хмурился. Но молчал. Мы заплатили за проезд, и он счел ниже своего достоинства придираться к нам из-за таких мелочей, как фишки. Лишь пару раз рыкнул на команду, чтобы морские волки занялись работой.
Погода в этот день выдалась просто чудесная. Ясное небо, яркое солнце, теплый ветерок, ласковое море и почти никакой качки. Ученик Цейры немного повеселел и перестал смотреть на меня букой.
— Почему вы выбрали для себя такую жизнь? — внезапно спросил Ходящий, расставляя белые, черные и красные фишки на исходные позиции.
— Ты про гильдию? — уточнил я, внимательно наблюдая за его ловкими пальцами. С Шена станется подменить фишки. В игре — он еще тот жук.
— Да.
— Ты что, жрец Мелота, чтобы я перед тобой душу изливал? — довольно неприветливо ответил я.
— Это такой секрет?
— Да нет. Просто мы не выбирали. Жизнь выбрала за нас.
— Ну-у-у, — протянул он, разочарованно сморщившись. — Жалкое оправдание даже для тебя. Не в твоих правилах обвинять во всем судьбу и тяжелую жизнь.
