Дэйв Дункан - Предназначение
Выпад. Паррэ. Скрещение мечей.
Уолли опробовал каждый прием из своего запаса, даже те, которым он не собирался учить Ннанджи. Боарийи знал их все, больше того, он показывал Уолли кое-что из такого, чего тот не знал. Это был бой на пределе возможностей.
Мечи стучали, как кузнечные молоты. Теперь это уже не было проверкой. Боарийи имел конституцию бегуна на марафонские дистанции. Его способность дотягиваться казалась невероятной. Уолли не мог даже близко подойти к нему. Меч его должен быть хоть на толщину пальца длиннее, чем даже седьмой. Паррэ. Паррэ. Паррэ…
Длинные мечи должны быть слабыми. Ну а седьмой? Если не удастся победить Шонсу, может, на это окажется способным Уолли Смит? Или Чиоксин? Мечи скрестились. Его клинок лучше. Удастся ли ему придумать что-нибудь необычное против такого выдающегося противника?
Как долго выдержат его мускулы? Он начал уставать. Выпад. Медленный возврат из него. Паррэ. Боарийи заметил. На его лице снова появилась гримаса. И снова темперамент Уолли взыграл при виде ее.
Он сменил тактику. Теперь он направлял удары не на человека, а на меч, каждый раз с силой нажимая. Он вспомнил, как Томияно бился с ним рапирой против меча. Как давно это было! Паррэ. Удар. Паррэ. Удар…
Длинный воин удивился такой странной атаке и чуть подался под напором страшной силы. Потом ответил, и Уолли заметил, что баланс его меча слегка нарушился. Снова и снова этот смертельный меч свистел в волоске от кожи Уолли. Но он не уступал. Клаш, клаш, клаш. Боарийи разгадал его замысел. Теперь он старался парировать осторожнее, встречая седьмой меч ребром своего. Паррэ. Уолли с ужасом обнаружил, что они подошли уже к самому краю воды.
Клаш. Клаш.
Удар.
Седьмой меч пробил другой клинок и царапнул по лицу Боарийи. Какое-то мгновение казалось, что удар все-таки пришелся мимо. Но потом тонкая красная полоса набухла вдоль линии лицевых меток, и кровь потоком хлынула ему на глаза. Он уронил рукоятку своего меча — разбит!
— Побежден? — хрипло спросил Ннанджи, голос его дрожал от возбуждения.
— Побежден! — признал Зоарийи. Его племянник упал на колени, задыхаясь и захлебываясь, совсем ослепший от залившей ему глаза крови.
Сам Уолли выглядел немногим лучше. Грудь его тяжело поднималась, дыхание было хриплым, сердце стучало внутри, как дятел. В первое мгновение он ничего не соображал, все вокруг заволокло черным туманом. Он дошел до своего предела. Подошли герольды в сопровождении лекарей, менестрелей и совета Седьмых. Потом все ранги смешались, и собрание кинулось к ним, окружив плотным молчащим кругом.
Очень медленно Уолли начинал понимать, что происходит. Он никак не мог взять в толк, почему никто не спешит на помощь Боарийи, потом вспомнил, что поединок еще не закончен — победитель должен утвердить свои права. Теперь он мог бы потребовать от побежденного третьей клятвы:
Кровь должна пролиться; объяви о своем подчинении.
Но что-то ему не давало покоя. Он внимательно посмотрел на Боарийи. Мальчишка стоял на коленях. Его худые ребра были покрыты разводами крови, дождя и пота, глаза были залеплены коркой крови, которая стекала даже на его килт. При этом… что-то было явно не так. Ннанджи? Что-то, напоминающее Ннанджи? Уолли беспомощно оглянулся в поисках своего секунданта, но тот куда-то исчез. Выражения лица Боарийи не было видно под кровавой маской, но кончики его губ были искривлены, руками он поддерживал себя в вертикальном положении, кулаки сжаты. Голова его была откинута назад, слепое лицо поднято вверх. Каждый мускул его был напряжен. Обычно люди в его положении опускают голову вниз.
Боарийи ждал требования победителя, чтобы ответить «нет». И когда он скажет это, Уолли уже ничего не останется, как только казнить его.
Такую позу он уже видел раньше: Ннанджи, стоящий перед лицом смерти, предпочитающий гибель позору. Ладно, пусть еще немного подождет. Уолли, все еще задыхаясь, оглянулся на Зоарийи. Его откровенный страх за племянника говорил сам за себя. Так они и стояли втроем посреди молчаливого круга зрителей. Полное страха солнце приоткрыло свой лик, и кровь засверкала красными бриллиантами.
— Лекарь! — взревел Уолли. — Дай мне кусок ткани.
Было очень трудно взять ее свободной рукой, развернуть и кинуть слепому Боарийи. Тот вздрогнул, когда ткань коснулась его ребер, груди и упала на колени. Но даже не попытался поднять ее.
Куда, черт возьми, запропастился Ннанджи?
Теперь тишина держалась уже слишком долго. Нужно было говорить, а он еще не был готов к этому.
— Лорд Боарийи… — Громче. — Лорд Боарийи, ты не проиграл. Мой меч победил твой. Я еще не встречал воина, подобного тебе.
Лицо длинного воина дернулось, но он промолчал.
— Теперь ты должен отдать приказ совету принести мне третью клятву, — продолжал Уолли. — От тебя я приму только первую.
После того как слова были сказаны, снова наступила тишина. Потом Боарийи ощупью нашел тряпку, поднес ее к лицу и одной рукой прижал ко лбу. Открыл глаза — жгучие глаза в кровавой маске — и недоверчиво посмотрел на Уолли.
— Первую клятву? — проговорил он.
— Ты нужен мне для борьбы с колдунами, — прошептал Уолли.
— Но я приказывал им убить тебя.
— Ты нужен мне, — повторил Уолли, — ты нужен сбору!
Побежденный перевел дух. Жизнь предпочтительнее чести.
— Пусть будет так!
Уолли убрал меч в ножны и помог ему встать. Потом поднял вверх их соединенные руки. Зрители взревели.
— Вы храбро бились, лорды! — сказал сияющий Тиваникси. — Легендарный бой! Я никогда не видел подобного поединка!
— И не увидишь — по крайней мере со мной! — с чувством сказал Уолли. Он хлопнул Боарийи по спине. — А ты?
— Никогда, мой лорд!
Лекари вились вокруг, как мухи. Уолли отогнал их. Его рука почти перестала кровоточить, а опасности заражения крови от несвежих бинтов он не хотел подвергаться.
— Мои господ а… — Жабоподобный герольд протрубил окончание поединка. Крупные капли закапали с неба в солнечном сиянии. Уолли пробрала дрожь.
Боарийи был теперь перевязан и тоже отогнал лекарей.
— Лорды, вассалы, сейчас вы принесете кровавую клятву Лорду Шонсу. Лорд Шонсу, могу я представить…
Он представил Тиваникси, Уолли ответил, чувствуя себя постаревшим на тысячу лет, боясь, что может не устоять на ногах.
— Где, черт возьми, Ннанджи? — спросил он, оглядываясь.
Тиваникси улыбнулся и тихонько сказал:
— Тысяча сто сорок четвертая.
Седьмые озадаченно нахмурились. Несколько Шестых (они составляли переднюю линию зрителей) тоже понимающе кивнули — те, что выучили все сутры до конца.
